— Будь доволен, что он здоров! — оборвала его Пэнси. — А теперь скажи мне, Дагалд Геддес, ты что, так и намерен стоять здесь и спорить со мной о пустяках, или, может быть, ты все-таки собираешься поцеловать меня и сказать, что рад меня видеть?

— Я не думаю, что тебе надо это слышать, женщина. Я думаю, ты и так это знаешь. Бог свидетель, ты знаешь все обо всем!

— И все-таки я хочу это услышать, — улыбнулась Пэнси, когда он привлек ее к себе и звонко чмокнул. — И ты прав. Я знаю о тебе все. В конце концов, я много путешествовала.

Велвет опять улыбнулась этому воспоминанию. Они так чертовски счастливы, подумала она и была этому очень рада.

Праздник грозил затянуться на всю ночь, но постепенно дети начали один за другим засыпать прямо за столом, и кормилицы уносили их в дортуар, который устроили для них в мансарде. Даже взрослые начали проявлять признаки усталости. Наконец король удалился в свои апартаменты, дав гостям возможность разойтись по спальням.

Пэнси приготовила постель своей госпоже; помогла ей помыться в теплой воде, пахнущей левкоями; расчесала длинные каштановые волосы так, что они падали волнами ей на спину, и, наконец, набросила на нее светло-зеленую шелковую ночную рубашку. Велвет посмотрела на себя в высокое трюмо. Она только что справила свой двадцатый день рождения, и, несмотря на то что уже родила двоих детей, ее тело все еще оставалось прекрасным. Она медленно улыбнулась довольной улыбкой и повернулась, чтобы отпустить Пэнси.

— Завтра утром не приходи, пока я не позову, Пэнси. Тебе тоже надо отдохнуть.

— Да, но с двумя сорванцами у меня это вряд ли получится, хотя Мораг чудесно справляется с Даги. Он не отрывает своего крошечного носика от Брана.

— Я думаю, если бы у тебя была девочка, все пошло бы по-другому, — сказала Велвет.

— Может быть, — пожала плечами Пэнси. — Спокойной ночи, миледи. — Она сделала реверанс.

— Спокойной ночи, Пэнси.

Дверь за камеристкой закрылась. Велвет потянулась и зевнула. Она была измотана до предела.

— Ты устала? — спросил Алекс, входя в ее спальню. Присев рядом с ней, он обнял ее. — Я подумал, что мы могли бы немного поиграть после этого длинного дня.

— Прямо сейчас? — поддразнила она его. — Ив какие же игры вы намерены играть, мой дикий шотландский супруг? Его руки теснее прижали ее к себе.

— Знаешь ли ты, что я очень-очень люблю тебя, Велвет?

— Да, — тихо ответила она. — А знаешь ли ты, что я очень-очень люблю тебя, Алекс?

— Да, — в свою очередь, ответил он. — Я больше никогда не дам тебе покинуть меня, девочка. Все эти месяцы, когда я не знал, где ты и что с тобой, все эти люди, которые поверили в то, что ты умерла! Я не переживу этого еще раз!

— А ты поверил в то, что я умерла? — спросила она.

— Никогда, — сказал он. — Я бы почувствовал, если бы ты умерла, а я ничего подобного не чувствовал. Ты просто потерялась, дорогая, но я тебя отыскал и не дам тебе исчезнуть еще раз.

Она посмотрела на него, уютно устроившись в его крепких объятиях, ее изумрудные глаза лучились безмерной любовью к этому чудесному человеку, который был ее мужем.

— Я никогда больше не покину тебя, Алекс, ибо мое сердце не вынесет еще одной разлуки! Ты стал моей любовью.

— А ты моей! — сказал он. — Наша любовь подверглась самым суровым испытаниям, Велвет. — Он страстно поцеловал ее и увлек в мир любви, из которого ни она, ни он никогда не захотят выйти по собственной воле.