«Однажды, узнав, что я пытаюсь расшифровать необычный барельеф, он показал мне, как разрешить загадку, и дал уроки, подготовившие меня к еще более сложной работе», — вспоминал Черчвард 50 лет спустя. Жрец рассказал ему о собрании табличек, на которых была записана утраченная предыстория Индии. Монастырские правила запрещали чужеземцам прикасаться к таким документам, но британский офицер заметил, что они в плачевном состоянии, нужно предпринять совместные усилия хотя бы для того, чтобы скопировать тексты ради сохранения их на будущее. После двух лет учебы Черчвард овладел мертвым языком, на котором в свое время заполнили хрупкие таблички, и вместе со своим старшим наставником еще несколько месяцев занимался переводом необычайных древних манускриптов. В первом томе своей книги «Космические силы Му» он вспоминает: «В Индии я обнаружил много глиняных табличек, доставленных сюда с прародины Наакалей [лемурийское святое братство]. Первоначально библиотека состояла более чем из 10 000 табличек; таким образом, найденное мною было лишь предисловием к очень длинной истории. Все таблички Наакалей, за исключением нескольких, посвящались созданию мира и работе космических сил».
Это повествование не было похоже ни на какое другое. В тексте говорилось об огромном материке, некогда, в очень древние времена, существовавшем в Тихом океане. Люди здесь построили первое организованное общество, известное как Му, прародина цивилизации. Теократия царей-жрецов солнечного культа правила в течение тысячелетий, был достигнут высочайший уровень духовного и культурного развития. Миссионеры распространяли религию и просвещение на востоке и западе, их соотечественники при жизни многих поколений наслаждались миром и изобилием. Около 12 000 лет назад Землю сотрясла серия природных катаклизмов, царство Му сильнее всего пострадало от этой катастрофы. Его владения раскололись на части после нескольких мощных землетрясений и вскоре почти полностью погрузились в море. Некоторые острова южной части Тихого океана — крошечные, разбросанные остатки некогда могучей империи. Однако не все люди погибли во время трагедии. Некоторые доплыли до Бенгальского залива, где впервые зажгли в Индии огонь цивилизации. Со временем эмигранты смешались с местным населением, но их история сохранилась на ветхих табличках, которые с величайшей аккуратностью изучали Черчвард и старый жрец.
«Семь лет я неизменно посвящал все свое свободное время прилежном обучению под руководством этого риши, — делился Черчвард со слушателями на лекции Американского общества психических исследований в Нью-Йорке. — Изучал язык царства Му, его символы, алфавит и летописи, в надежде побольше узнать о древнем человеке. В то время у меня и в мыслях не было публиковать свои находки. Трудился только ради удовлетворения собственного любопытства. Я был единственным чужеземцем, которому уважаемый риши когда-либо давал наставления по этому предмету».
Удивительные записи изменили жизнь Черчварда. «В табличках оказался первый намек на царство Му, — вспоминал он в своей первой книге, — это побудило меня начать всемирные поиски. Таблички были составлены Наакалями либо в Бирме, либо на их погибшей прародине. Там говорилось, что их древняя родина находилась на материке в центре Тихого океана». Черчвард подал в отставку с военной службы в 1880 г. и буквально начал охоту за новыми доказательствами существования царства Му за пределами Индии. Но поиски были осложнены банкротством его чайной плантации на Цейлоне и разводом с женой, от которой он имел сына Карлтона, когда мальчику было восемь лет. Чер-,чвард путешествовал в одиночестве по Юго-Восточной Азии, потом по всей Полинезии, тогда такие странствия были более тяжкими, продолжительными и опасными, чем в наше время. Благодаря содействию британского консула на Самоа, его двоюродного брата Уильяма Черчварда, полковник смог побывать на далеком, редко посещаемом острове Понпей, где стоял древний каменный город, в Новой Зеландии, там познакомился с устыыми преданиями об утраченной прародине от вождей маори.
В 1883 году совершил путешествие в западный Тибет, потом присоединился к экспедиции по Монголии и Сибири. Везде, где ему приходилось бывать, он спрашивал коренных жителей, известно ли им о месте под названием Му. Чаще всего ему отвечали непонимающими взглядами или пожимали плечами, но иногда вопрос вызывал враждебную реакцию. В Бирме Джеймс поделился своим открытием «табличек Наакалей» с главой монастыря в окрестностях Рангуна. Тот внезапно рассердился и заявил, что таблички были украдены из Бирмы и тайно перевезены в Индию. Черчварду указали на дверь, жрец плюнул ему вслед. Несколько лет спустя, казалось бы, безобидная беседа о происхождении его племени неожиданно вывела туземца из себя, он стал выкрикивать гневные предупреждения, сопровождаемые яростными жестами, призванными защитить его от запретного названия Ла-Му-Ра.
Хотя такие встречи случались редко, они тем не менее подтверждали подлинность древних табличек, хранившихся в храме старого риши. «Эти категорические отказы немного расстроили меня,
— говорил Черчвард, — но я уже получил так много ценной информации из табличек, что решил изучить летописи всех древних цивилизаций и сравнить их с легендами о Му». Спустя некоторое время он свободно говорил по-тамильски, на языке маори, разных полинезийских диалектах и смог рассуждать со многими местными жителями на интересовавшие его темы. Выслушав их предания о Великом Потопе, он начал определять культурные очертания затонувшего царства, о котором шла речь в индуистских хрониках.
Прибыв в США в 1884 году, Черчвард продолжил поиски Лемурии в Мексике и Центральной Америке. Путешествия истощили его средства, пришлось устроиться продавцом железнодорожных товаров в нью-йоркской фирме. Впрочем, доход был непостоянным, досаждала отчаянная нужда в деньгах. В дополнение к своей мизерной зарплате он запатентовал и продал изобретение для Бангорской железной дороги, включая шпалы и крепежные болты нового устройства. Хотя Черчвард не терял интереса к Му, в то время ему приходилось бороться за выживание. Его энтузиазм возродился после того, как он встретил и подружился с Огюстом ле Плонжо-ном, исследователем цивилизации майя, и его женой, американкой Алисой.
Ле Плонжон, сын командора французского военно-морского флота, родился на острове Джерси в 1826 г. В 24 года, попытав удачу во времена калифорнийской золотой лихорадки, стал главным землемером округ Сан-Франциско, позже получил медицинскую степень. Уже в среднем возрасте женился на двадцатидвухлетней Алисе Диксон из Бруклина. Супруги стали настоящими пионерами в области археологии и проникли глубже, чем кто-либо до них, в земли, некогда населенные древними майя. С 1873 по 1885 г. проводили изыскания в джунглях Юкатана, разделяя тяготы, приключения и открытия. Они собрали большие коллекции бесценных находок, доставленные в музеи Северной Америки. Были переданы также более 500 фотографий археологических памятников, ранее не имевших визуального описания, 20 листов тщательно срисованных фресок.
Несмотря на все труды и достижения, большинство профессиональных археологов, которых в викторианскую эпоху называли знатоками древностей, считали ле Плонжона слегка помешанным за фантастическое, на их взгляд, толкование иероглифов майя. Хотя его попытки осознать сложные письменные символы в контексте местных индейских преданий в целом закончились неудачей, они были искренними и последовательными. Критики ле Плонжона, еще меньше знавшие о письменном языке майя, вряд ли имели право осуждать его интерпретации. Иероглифы майя успешно противостояли любым попыткам разобраться в них в течение еще ста лет.
В 1890-е годы догадки ле Плонжона были не хуже любых других, но обладали большим весом хотя бы потому, что он свыше десяти лет занимался полевыми исследованиями в Месоамерике, в то время как его критически настроенные коллеги строили гипотезы в уютных кабинетах университетских городков. «Меня обвиняли в том, что мои представления о древней Америке противоречат мнению людей, которые считаются светилами американской археологии, — говорил он.
