Туземцы гористого центрального региона Минданао на Филиппинах называют себя ата. По их словам, великий потоп «закрыл всю землю, все ата утонули, кроме двух мужчин и женщины. Воды отнесли их очень далеко». Орел предложил спасти их, один мужчина отказался, птица взяла другого и женщину и отнесла их на остров Мапула. Здесь их род возродился и со временем стал достаточно многочисленным для завоевания всего Филиппинского архипелага. Туземцы ата до сих пор заявляют о своем происхождении от этих белокожих пришельцев, которые с течением времени смешались с негритосами и другими аборигенами.

Потухший вулкан в группе островов Тонга Тапу в юго-западной части Тихого океана известен под названием Ата, жители острова Тонга чтят его как природный памятник в честь рыжеволосых, белокожих богов, прибывших в давние времена и каким-то образом «благословивших» туземцев.

Жители Маркизских островов называют Атеа своим древним предком. В XIX веке антрополог Абрахам Форнандер писал: «В маркизских легендах утверждается, что люди произошли от Атеа и Тани, двух старших из двенадцати сыновей Тохо, чьи потомки после долгих странствий и остановок в далеких западных землях наконец прибыли на Маркизские острова». По всей видимости, эта история отражает долгие путешествия некоторых атлантов, потомков Атеа, по Тихому океану. Форнапдер рассматривал Атеа как «божество, соответствующее Кане на островах Гавайской группы», и далее пояснял, что «идеи полинезийского солнечного культа, где Каня служил воплощением Солнца, «сияющим», созвучны с представлениями туземцев Маркизских островов об Атеа, которому присваивали такие же титулы».

Маркизская легенда об Атлантиде сохранилась в их устном эпосе «Те Банана на Танаоа»:

«Атануа была доброй, хорошей, обладала многими богатствами. Атануа породила множество живых существ. Атеа и его братья правили как цари в самых прекрасных дворцах. Они также правили небесными пространствами и всеми силами небосвода [астрология]. Первые владыки вознеслись высоко. О, трон, стоящий в центре верхних небес! Великий повелитель Атеа утвердился в любви к прекрасной Атануа, женщине великого богатства. От Атеа произошел Оно [ужасный звук извержения горы Атлас]. Атеа исторгает очень горячий огонь».

Ассоциация Атеа с вулканической горой была признана Форнандером: «В этом смысле легенда удачно передает представления о яркой вспышке, сопровождающей вулканическое извержение».

Если Атлантида и Лемурия имели контакты, то, по крайней мере, что-то от этого должно было сохраниться после их гибели. Сочетание их названий действительно встречается в топониме Ат-иа-му-ри, обозначающем один из главных мегалитических элементов Новой Зеландии, который, по мнению Брауна, является свидетельством затонувшей цивилизации. Его туземное название предполагает сочетание Ат[лантиды] и Му в этом месте, расположенном на полпути между двумя погибшими царствами. Другое сочетание — в имени Атаму, о котором упоминалось ранее как о потомке одного из двух «длинноухих» аристократов, переживших резню на острове Пасхи. Красноречивые соответствия в мифологии и археологии Океании распространяются по всему земному шару от лемурийского царства Рапа Нуи в Восточно-Тихоокеанском регионе через Соломоновы острова и Индию в сферу влияния Атлантиды в центральной части Атлантического океана. Британский астроном Джон Уилсон еще в конце XIX века пришел к выводу: «Странствующие Каменщики, которые оставили свои монументы в четырех частях света, пересекали Великий Тихий океан, совершали путешествия вокруг земного шара, измеряли его окружность».

Жители острова Пасхи почитали солнечных богов, лемурийцы были изображены Черчвардом и другими исследователями как поборники солнечной религии. Письменный язык на острове Пасхи не был какой-то культурной аномалией — скорее очевидным наследием грамотных лемурийцев. Необычное присутствие европеоидной расы в восточной части Тихого океана, необъяснимое со всех других точек зрения, можно объяснить лишь существованием утраченной прародины, где когда-то правила белокожая элита. Изготовление и транспортировка тысяч статуй, иногда весом более 90 тонн, не имеет аналогов во всей Полинезии, но традиционно ассоциировалось с высокими технологиями, существовавшими в царстве My.

Эта технология применялась для предотвращения или уменьшения последствий сейсмических толчков вдоль нестабильной рифтовой зоны в центре Южно-Тихоокеанского плато, угрожавших ряду взаимосвязанных архипелагов, населенных лемурийцами. Они сознавали стратегическое положение острова Пасхи в эпицентре буквы Т, или креста с плоским верхом, образованным двумя соединяющимися линиями разломов на дне моря — конфигурация, которую они использовали как эмблему своей цивилизации. Расположение Рапа Нуи точно на пересечении разломов подарило острову образное название «Пуп Земли», потому что именно здесь находился геологический фокус их мира. Либо базальтовые и андезитовые моаи не смогли справиться с масштабом катастрофы, либо были воздвигнуты слишком поздно, но, так или иначе, континент My был уничтожен.

Когда первые современные европейцы прибыли на остров Пасхи, они увидели туземцев, по-прежнему чтящих память о древней прародине перед семью статуями на побережье, смотрящими в направлении затонувшей цивилизации. Хотя потомки Хоту Матуа из рода в род жили 2400 лет после катаклизма, они не смогли выдержать внутренней гражданской междоусобицы, а также внешней религиозной нетерпимости, рабства и проказы. Через 25 лет после того, как капитан Роггевин бросил якорь у побережья Рапануи в роковое пасхальное воскресенье 1772 года, наука, искусство и история острова были практически забыты. «Пуп Земли» испытал второе бедствие, более жестокое, чем природная катастрофа, поглотившая лемурийскую прародину, для спасения которой он был предназначен.

Несомненно, хотя и удивительно, каждый из двух главных археологических монументов в Тихоокеанском регионе расположен точно в центре метео - или геологических перекрестков, где рукотворные базальтовые сооружения грандиозных масштабов должны были смягчать худшие последствия тайфунов и землетрясений. Поверхностные и случайные связи между Понпеем и островом Пасхи меркнут в свете этих необычных характеристик, уникального природного расположения. На каждом из этих островов можно видеть фрагменты древней технологии, питаемые теми же силами природы, которые она была призвана контролировать, — технологии, в конечном счете не оправдавшей себя. В этом утраченном искусстве прикладной экологической науки не было ничего изначально злого или порочного. Она дала сбой из-за недостатков своих творцов, которые овладели силами неба и земли, но не смогли справиться со своими собратьями-людьми.

Монументальные руины Нан Мадола и Рапа Нуи — свидетельство того, как цивилизации, не способные достигнуть культурного равновесия, совершили общественное самоубийство и исчезли во мраке предыстории. Но от их технологий осталось достаточно, по крайней мере, для общей реконструкции. На Понпее и острове Пасхи мы смотримся в зеркало, в котором слишком ясно видим собственное отражение.

В предыдущих главах мы представили археологические руины на островах Понпей и Рапа Нуи как остатки силовых станций, воздвигнутых лемурийцами тысячелетия назад для контроля над сейсмическими и метеорологическими процессами. Если бы эти места были единственными, их можно было бы списать со счетов как изолированные аванпосты некоей чуждой цивилизации, совершенно неизвестной в других краях. Однако новые свидетельства существования утраченной науки были обнаружены на другом малоизвестном клочке суши в юго-западной части Тихого океана.

Остров Кунья, известный до 1978 г. как Сосновый, площадью 58 квадратных миль, населяют 1500 меланезийцев, живущих во Французской Полинезии. Этот остров размером 8 х 10 миль поражал исследователей с момента своего открытия в 1774 г., это единственное место в Океании, где есть рощи древних сосен (Агаисапа cookii), названных в честь знаменитого английского мореплавателя Джеймса Кука. Как они попали туда и почему продолжают расти только на этом острове — загадка, до сих пор не имеющая научного объяснения. Их могли привезти и высадить на этом островке в Меланезии в доисторические времена. Но кто это сделал и для чего? Гигантские деревья достигают высоты 90—135 футов, хотя длина ветвей не превышает 6 футов. Огромные сосны охраняют скалистое побережье Куньи.