Возражая против того, что развитые животные могут сравниться с нами в области высшей психической деятельности, иногда указывают на отсутствие у них культуры, сравнимой с нашей. Если это и верно, то нельзя все же забывать, что гомо сапиенс с его крупным мозгом и потенциальными возможностями существовал несколько десятков тысяч лет, прежде чем «вдруг», около десяти тысяч лет назад, начал возделывать землю и развивать письменность.

Доисторический человек не умел читать, писать, считать, хотя скорее всего потенциальные возможности его мозга приближались к нашим. Из этого не обязательно следует, что доисторические люди были такие «умные», как мы. Ибо доказано, что можно научиться мыслить.

Говоря о развитии мозга человека, нельзя забывать: результат этого развития — мозг современного человека — не так уж превосходен, как мы охотно думаем. Большая часть возможностей нашего мозга, в силу культурной эволюции, и прежде всего. изобретения письменности, концентрируется вне индивида. Общий мозговой потенциал современного общества огромен. Перед ним даже потенциал единичного гения ничтожен. Мы чуть ли не во всем опираемся на опыт предшествующих поколений и помощь других людей.

Земля развивается, и сейчас гомосапиенс стал доминирующей формой жизни. Но это не значит, что он стоит над процессом эволюции Земли. Какую бы форму жизни мы ни изучали — от вируса до Мамонтова дерева, — мы изучаем самих себя.

Виктор Шикан

Сто с лишним лет назад в городе Сантьяго-де-Куба построена была крепость «Королева Мерседес». В то время» на Кубе, особенно На востоке страны, в провинции Ориенте, разгоралась борьба против испанского владычества. В крепости разместился испанский гарнизон; для пленных повстанцев предназначены были подвалы.

В начале девяностых годов борьбу против Испании возглавил генерал Гильермо Монкада. В 1893 году Монкада был предан, схвачен и брошен в крепость «Королева Мерседес». Два года пыток и одиночного заключения в сырой камере погубили Мон-аду.

После его смерти восстание продолжалось, оно переросло в кубино-испанскую войну. В 1898 году на остров высадились войска Соединенных Штатов якобы для помощи кубинцам. Американские войска оккупировали восточную часть острова. Над крепостью «Королева Мерседес» вместо испанского флага взвился американский. И даже когда война с Испанией закончилась, войска Соединенных Штатов продолжали оставаться на Кубе «с целью защиты деловых и личных интересов граждан США».

Не примирившиеся с новым иностранным господством кубинцы опять взялись за оружие. Начались волнения в провинции Ориенте. Чтобы успокоить народ, правительство подняло над крепостью флаг Кубы и назвало ее именем революционного генерала Монкады.

Отныне крепость называлась: казармы Монкада. В крепости маршировали солдаты кубинской армии, основной целью которой была защита диктаторского режима от собственного народа.

Можно составить длинную летопись восстаний и забастовок: 1906, 1912, 1917 и 1920 годы. Если восстание угрожало интересам Северной Америки, на Кубу прибывала морская пехота США. Восстание подавлялось огнем и мечом, и тюрьма крепости, названной именем революционного генерала, как и прежде — во времена испанского владычества, — заполнялась заключенными.

Многие поколения кубинцев мечтали о штурме Монкады, о разрушении этой ненавистной крепости, в которой были замучены тысячи лучших людей страны. Но слишком крепки были стены крепости, слишком много было в ней солдат. И все-таки пришло такое время...

...В конце мая 1953 года молодой адвокат из Гаваны приехал в столицу провинции Ориенте. Адвоката звали Фидель Кастро Рус. Никаких судебных дел в Сантьяго у него не было, очевидно, он приехал отдохнуть — часто гулял с двумя друзьями в окрестностях города. Побывали они и на пляже километрах в двадцати от Сантьяго. Дорога к морю шла через малонаселенную местность; только попадались иногда фермы-финки.

Насчет одной из финк — небольшого домика, почти незаметного с дороги, — приезжие начали наводить справки, расспрашивая людей, живущих неподалеку, и хозяина посады — придорожной харчевни. Домик стоял в десятке метров от дороги, но крупные широкие листья большого банана прикрывали его до самой крыши. Да и весь сад вокруг являл собою густую чащу переплетенных растений с блестящими листьями. Домик казался необитаемым.

Так оно и было. Дом — финка Сибоней — принадлежал некоему сеньору Васкесу, человеку весьма богатому. У Васкеса были и другие усадьбы, но сердце его болело при одной мысли о том, что финка Сибоней не приносит дохода. Он пытался сдавать ее как дачу, но дачники, побывав там единожды, привели финку в такой вид, что Васкес заклялся пускать их когда-либо на порог.

Итак, Васкеса мучила мысль о втуне стоящей финке, но, будучи человеком подозрительным, он настороженно встретил незнакомца, пришедшего с просьбой сдать ему дом. Слишком свежи были воспоминания о варварах-дачниках!

Молодой человек был настойчив. Вид его внушал доверие: высокий, флегматичный, светловолосый — он похож был больше на североамериканца, чем на кубинца, а это, согласитесь, не могло не говорить в его пользу: делового партнера лучше, чем гринго, не найдешь! Однако фамилия блондина была Альварес. Он сообщил, что хочет использовать финку как перевалочный пункт для торговли цыплятами: будет скупать их у окрестных крестьян и переправлять в Гавану. План, показалось Васкесу, сулил деньги, но прежде всего следовало навести справки о платеже, особности Альвареса. На том и расстались.

Окажись сеньор Васкес у финки Сибоней в тот майский день, когда осматривали ее Фидель Кастро и его друзья, он сразу опознал бы Альвареса в одном из них. На самом деле «Альвареса» звали Эрнесто Тисоль.

Встретившись с Фиделем в Сантьяго, Тисоль рассказал о своей беседе с Васкесом. Решили, что Тисоль сообщит Васкесу свое настоящее имя, объяснив, что он владеет птицефермой близ Гаваны. Это было правдой, и сеньор Васкес мог это без труда проверить. Он хочет помочь Альваресу тоже заняться птицеводством, и Васкесу под именем Альварес будет представлен Абель Сантамария, тоже блондин, как и Тисоль. Так и было сделано.

Васкес потребовал сразу же заплатить двести песо за два месяца вперед. За июнь и июль. И когда они вышли от него, Тисоль, усмехнувшись, сказал:

— Ну что ж, по крайней мере, ничего ему не будем должны утром двадцать шестого июля...

...На 26 июля Фиделем Кастро назначен был штурм казарм Монкада...

Чего-чего, а казарм на Кубе было предостаточно. Больших — куартельос и маленьких — куартелитос. Каждый диктатор — от Мачадо до Батисты — оставлял после себя несколько казарм. В казармах размещались солдаты Эхерсито (так называлась кубинская армия), тут же находилось отделение СИМ — службы военной разведки, которая в действительности занималась вопросами внутренней безопасности. Да и Эхерсито, кстати, отнюдь не предназначалось для борьбы с внешним врагом. Солдат использовали как средство защиты режима от возможных внутренних противников. Воинской повинности на Кубе не было, в армию нанимались служить люмпены — иногда городские, а больше всего деревенские, темные, неграмотные, лишь в армии впервые в жизни поевшие досыта и надевшие ботинки. Во время карательных экспедиций солдатам не возбранялось изымать у гражданского населения все, что им заблагорассудится. В казармах сосредоточено было множество оружия, необходимого для того, чтобы «Движение» — организация Фиделя Кастро — могло начать вооруженную борьбу против режима Батисты.

Монкаду выбрали для первого штурма по многим причинам. Куба — остров сильно вытянутый; столица находится с края государства, а не в центре его. Отдаленная же провинция Ориенте связана со столицей одной лишь горной дорогой в девятьсот километров длиной. Да и население Ориенте хранило революционные традиции и настроено было враждебно Батисте. В юго-западной части Ориенте тянется хребет Сьерра-Маэстра — дикие горы, покрытые непроходимыми лесами. И если придется отступать, Сьерра-Маэстра может стать идеальной базой для партизанских отрядов.