— Быть может, прежний Эренарх и способствовал исключению своего брата, — вставил Антон, — но, если вы позволите мне быть откровенным, последующее поведение Брендона лит-Аркада только ухудшило уже подмоченную репутацию.

— Как вы тогда объясните вот это? — Получив утвердительный кивок Найберга, Нг вывела экзаменационные результаты Брендона на экран и села, следя за лицами остальных, где постепенно забрезжило понимание. Уилсонс медленно покачала головой, и Нг сказала: — Помимо личной одаренности, чего следовало ожидать, налицо невероятная целеустремленность. Несмотря на неусыпный надзор, который наверняка имел место, если в рассказах о Семионе есть хоть доля правды, младший брат упорно продолжал свои занятия.

— Но зачем? — Найберг забарабанил пальцами по столу. — Зачем?

— Я теряюсь в догадках — но спорю на Карелианскую Звезду, которой наградил меня его отец, что это как-то связано с событиями на Энкаинации. Его мать создавала впечатление, что верит всем и каждому без оговорок. Подозреваю, что наш Эренарх, если и сохранил веру в человечество, доверяет далеко не всем.

Найберг поднял брови. Лицо Фазо казалось высеченным из камня, Нг спросила Даману:

— Кстати об Энкаинации — есть что-нибудь новое на приходящих кораблях?

Та покачала головой:

— Миллиарды и триллионы единиц информации, но ни единого ключа относительно того, что произошло в Мандале той ночью.

Нг посмотрела на шефа безопасности.

— Если бы у меня был столь важный подопечный, который ходит повсюду с рифтером, я поставила бы рифтеру датчик, — улыбнулась она.

Фазо переглянулся с Найбергом, который слегка кивнул, и сказал:

— Так мы и сделали.

— И могу поспорить, это тоже ничего не дало.

— Ванн говорит, слушать их сплошное удовольствие, — ответил Фазо. — Искусство и юмор, но ничего существенного. Они с Жаимом говорят обо всем: музыке, истории, моде, о рифтерах, высокожителях и нижнесторонних, — но только не о политике.

— Стало быть, мы остались на том же месте, — кисло заметил Найберг, — а время между тем идет. Предлагаю разойтись и отдохнуть, пока можно. Завтрашний день обещает быть интересным.

— Итак, мы будем действовать согласно их плану и все пойдем на обед к Гештар? — уточнила Дамана.

— Я не хотела бы, если позволите, — сказала Нг.

Уилсонс слегка удивилась, Фазо помрачнел, Найберг с непроницаемым лицом утвердительно наклонил голову.

— «Грозный» почти готов, — невозмутимо заметила Нг. — Мне хотелось бы присутствовать при последней проверке.

— Хорошо. — Найберг встал и засмеялся. — Займись этим, Марго. Мне будет приятно знать, что «Грозный» готов выполнить приказ.

Снаружи медленно смеркалось, и тианьги перешло на вечерний режим. Элоатри со вздохом положила проектор. Ей недоставало бумажных, переплетенных в кожу томов из соборной библиотеки Нью-Гластонбери на Дезриене. Посмотрев в окно своего кабинета, она слегка нахмурилась. Ей недоставало также настоящих закатов. Рожденная и выросшая на планете, она чувствовала себя неуютно, когда диффузоры медленно гасли, как сейчас, и угол освещения при этом не менялся.

Впрочем, климат существовал и здесь. В ее выходящее на север окно было видно, как странные, крючковатые облака онейла собираются над чашей, образованной загнутыми краями поверхности, и гравиполя гонят их, чтобы устроить вечерний дождь. Может быть, даже молния будет — Элоатри знала, что может проверить это по погодному графику, но от этого дождь показался бы еще более искусственным.

«Чудо еще, что высокожители не так уж сильно отличаются от нас», — подумала она.

Как раз в этот момент световой разряд ударил из облаков по направлению к оси вращения, а через несколько секунд до нее дошел звук, странно глухой по сравнению с настоящим громом. Дождь застучал в полуоткрытое окно, и запахло влагой.

Интересно, знают ли метеотехники, что такое настоящая гроза? Но никакой природный электрический заряд не сравнится с тем, что копится между разными фракциями Дулу здесь, на Аресе. Элоатри не знала в точности, что здесь происходит, но напряжение чувствовала даже в своих снах.

Проектор, побыв некоторое время в пассивном состоянии, замигал и закрыл «книгу». Элоатри, встав, посмотрела на заглавие.

«Меч духовный: политика христианской церкви на Утерянной Земле».

Что ж, теперь она знает еще одну причину, по которой рука Телоса прервала ее безмятежное странствие по Восьмикратной Тропе и швырнула в Нью-Гластонбери, заставив принять на себя бремя чужой беды. Ни одна религия не имеет столь давних традиций вмешательства в дела государства. Элоатри покачала головой, думая, как же глубоко ее предшественники на Утерянной Земле погрязли в политике, часто в ущерб своей вере.

Но порой, вопреки самим себе, они творили скорее добро, чем зло.

Поступит ли и она так же, когда придет время? Сможет ли? Порой, несмотря на отчаянную борьбу между Дулу на Аресе, ей казалось, что ее роль заключается в другом, но она знала и то, что Телос редко пользуется своим орудием для одной только цели.

Зазвонил коммуникатор, и Туаан доложил:

— К вам гностор Омилов.

По ее указанию секретарь впустил гностора. Омилов отказался от угощения, и она почувствовала, что он взволнован. Возможно, она ошибалась, думая, что проект «Юпитер» поглощает его целиком. Быть может, он пришел просить у нее помощи для Эренарха, центра грядущей бури?

Разговор они начали с общих тем, как того требовала вежливость, но Омилов быстро перешел к состоявшимся недавно собраниям, которые знаменовали, по крайней мере для Элоатри, что Дулу наконец пришли к какому-то решению.

— Я слышала, — сказала она, — что Эренарх будет на балу у Масо, а адмирал Найберг со своим штабом — на вечере у Гештар аль-Гессинав. Мне это подозрительно. Полагаю, что вы, как и я, приглашены туда и сюда?

— Да. А поскольку Масо и Гессинавы от души ненавидят друг друга, и тут и там подумают, что мы приняли приглашение другой стороны.

— Так вы не пойдете ни в одно из этих мест? — осторожно спросила она. Может быть, он не настолько уж окончательно отошел от политики?

Омилов моргнул.

— Извините, нумен, я забегаю вперед. Но это идеальная возможность показать эйя гиперрацию и посмотреть, как они отреагируют. Все лишние глаза будут в другом месте.

У Элоатри от шока пресеклось дыхание. Неужели случится это вместо того, что она предчувствовала, на что указывали ее беспорядочные сны? Или и то и другое связано? Не потому ли ее видения соединили должарианку с Эренархом, несмотря на полное отсутствие в нем сверхчувственных способностей? Быть может, это тоже часть политического эндшпиля? Все ее выводы рушились, когда она пыталась пристегнуть их к этому новому варианту.

— Нумен? — ядовитый грозовой свет снаружи обводил силуэтом фигуру гностора.

— Прошу прощения, гностор. Вы правы. — Она попыталась собрать мысли воедино. Прямо над головой прокатился гром. Омилов явно отмежевался от политических игр, но этот его замысел не менее важен. Тогда она должна сделать так, чтобы это послужило более высокой цели, чем та, к которой стремится гностор, а Эренарху придется самому позаботиться о себе: вряд ли она сумеет ему помочь.

— Но вам понадобится время, чтобы подготовиться. Может быть, мне привести их всех к гиперрации?

Омилов кивнул, но на его лице тут же отразилось подозрение.

— Кого это «всех»? Только Вийю и эйя — и гностора Мандериана.

Элоатри встала.

— Нет, Себастьян, не только Вийю и эйя. Нам нужны еще Ивард и келли — они тоже часть всего этого.

Гностор нахмурился — вся его дулуская уверенность пропала, когда он услышал это странное заявление. Затем он с заметным усилием взял себя в руки и встал, глядя Элоатри в лицо.

— Простите, нумен, но я не могу на это пойти. Это слишком осложнит дело.

— Вы уже говорили об этом с гностором Мандерианом?

Он не говорил, и Элоатри велела Туаану связать ее по коммуникатору с должарским ученым-темпатом.