Осень окинула взглядом плато. Если не считать стоявшей на песке палатки профессора, все вокруг выглядело так же, как до их приезда. Доктор Дэвидсон и Вейн последний раз смотрели на киву. Сэм инструктировал двоих представителей властей, которым предстояло остаться и вести наблюдение за развалинами. Она закрыла глаза и вскоре услышала приближающиеся шаги. Это был доктор Дэвидсон.

Она похлопала по песку, приглашая его сесть рядом.

– Всем очень жаль уезжать отсюда.

– Вполне понятное чувство. В течение нескольких часов они оказались свидетелями исторического открытия и его разрушения – и теперь вот это. – В голосе его звучала горечь. Он сел рядом с ней.

Осень перевела взгляд с кивы, находившейся совсем рядом, на него.

– Несмотря ни на что, вам нужно нанести киву на карту. На стенах ее сохранились рисунки.

– Но ведь реликвии украдены.

– Я не знаю этого наверняка. Джесс отыщет их, – заверила она его, зная, что шансы найти пропавшие ценности очень невелики. Но профессор нуждался в утешении сейчас, даже если в дальнейшем все обойдется. – И ведь у вас сохранились фотографии табличек. Разве этого не будет достаточно, чтобы подтвердить вашу теорию?

– Надеюсь. – Профессор провел рукой по давно небритому подбородку. – Подлинность табличек не была подтверждена, но все специалисты смогут подтвердить, что видели их.

– Так что, видите, еще не все потеряно. Со временем вы представите археологам свой труд с изложением вашей точки зрения.

– Если они отвергнут ее, срок моего пребывания в должности кончится. – В его голосе снова послышалась горечь.

– Лучше думать о хорошем, – подбодрила она его. – Не позволяйте грустным мыслям одолевать вас.

– Не могу овладеть собой. Кто же мог предвидеть убийство и кражу?

Странные слова его и голос, полный страсти, удивил ее. Она тряхнула головой. Человек этот много пережил. Он имел право на смятение чувств – он не сумел настоять на том, чтобы к его доводам прислушались.

– А что будет с моей стипендией? – поинтересовалась она, чтобы сменить тему разговора. – Вы думаете, они отменят ее.

Некоторое время он сидел молча, потом отрицательно покачал головой.

– Нет, вряд ли. Здесь в любом случае останется достаточно работы. Нам придется составить списки уцелевших вещей.

Осень рада была услышать такую новость, несмотря на мрачный вид и печальный голос профессора.

Уже перевалило за полночь, когда Джесс добрался до конюшни на своем ранчо. Увидев кучу сваленного у дверей багажа, он понял, что Сэм сумел вывезти профессора и всю группу ученых. Он с облегчением узнал, что мужчины и женщины находятся в безопасности, но ему хотелось знать, в какой степени он будет чувствовать себя уединенно в собственном доме.

Мужчины устроились в спальнях, а женщины, вероятно, ночуют в доме Мэг и в его. Где же Осень? Увезли ее в больницу или она тоже здесь?

Сквозь открытую дверь конюшни он посмотрел на особняк. Большая часть окон была темна, но со стороны патио струился мягкий свет.

Джесс потянулся, ощущая, как ноет каждый его мускул. Он не мог припомнить, когда так сильно уставал. Он сейчас заглянет в комнату матери. Он сам себе не мог объяснить, почему ему так хотелось, чтобы Осень оказалась там. Казалось, он поступает правильно, давая Сэму соответствующие распоряжения. Может, это просто значит, что он хочет, чтобы она принадлежала ему. Все-таки комната эта предназначалась женщине, хозяйке дома. Если Осень, в самом деле, там, он примет ванну и после этого растянется на постели рядом с ней. Данное себе самому обещание подтолкнуло его к действию.

Седло показалось неподъемным, когда он снимал его с лошади. Силы его убывали. Он расседлал лошадь, которую Большой Хозяин оставил ему, и стал думать о том, что ему пришлось пережить за последние дни.

Уловив шорох недалеко от стойла, он удивился. Лошади Большого Хозяина заржали.

– Кто-то очень вовремя, – с досадой пробормотал Джесс. – Почисти лошадей, а я пойду…

– Хоть я и твой друг, твоих приказаний не выполню.

Джесс обернулся, узнав голос, который его перебил, – Энрике.

– Глядя на тебя, можно подумать, что прямиком из ада.

– Я побывал там и вернулся. – Джесс ответил на рукопожатие. – Так что посочувствуй мне и помоги управиться с этими лошадьми.

– Ты заходил в дом? – Энрике подхватил поводья и повел пегого в стойло. – Что там происходит? У тебя вечеринка или что?

Пока Джесс поил и кормил лошадей, он рассказывал обо всех последних событиях, не забыв упомянуть о невиновности Осени.

– Значит, получается, что все значительно серьезнее, чем мы предполагали, раз они идут на такой риск.

– Ты прав. Но теперь мы, по крайней мере, знаем, что Осень не имеет ко всему этому никакого отношения.

– Рад за тебя. – Он помолчал, проводя скребком по бокам лошади. – Ты старался скрывать, но ведь она тебя интересовала.

– Так и есть, – согласился Джесс, по-прежнему не зная, что им сулит будущее.

– Для Росса все закончилось хуже некуда. Странный был тип, но он мне нравился.

Джесс несколько минут помолчал в знак уважения к смерти, которая всегда казалась ударом в спину, когда кто-нибудь из их команды умирал.

– Кто-нибудь знает, что мы здесь? – поинтересовался Джесс.

– Только шеф, – сказал Энрике, имея в виду начальника особого отряда.

– Хорошо. Дай мне смену белья и чего-нибудь перекусить. Мы можем отправиться на Койотовые Ручьи раньше, чем кто-нибудь узнает, что мы отправились туда.

– К чему такая спешка? Можно немного отдохнуть.

Мысль о том, чтобы забраться в постель к Осени, была крайне соблазнительна, но сначала следовало покончить с делом. Ему нужно оставить распоряжения для управляющего и проверить, как идут дела на ранчо. Потом им с Энрике надо скорее возвращаться на Койотовые Ручьи. Чутье подсказывало ему, что они совсем близки к раскрытию этого дела и не стоит откладывать его.

– Я смогу выспаться, как только мы все выясним, – ответил Джесс. – Осень невиновна. Я думаю, тут поработал Вейн Карсон, – Джесс потянул Энрике в конюшню. – Если никто не будет знать, что ты приехал, ты сможешь стать лишней парой глаз и ушей.

– Понятно, – кивнул Энрике. – Ты иди ешь, я пока приготовлю лошадей.

– Я поеду на своем жеребце. А ты поезжай на этой вот кобыле. – Джесс показал на одну из самых надежных своих лошадей.

Энрике кивком выразил согласие и, прежде чем Джесс успел выйти из конюшни, схватил его за руку:

– Передай самый нежный привет ей.

Джесс выругался, освобождаясь от руки Энрике. Он не стал обращать внимание на сдерживаемый смех своего приятеля. Они так давно знали друг друга, что читали мысли каждого. Джесс вышел из конюшни и усмехнулся. Будь он проклят, если станет передавать привет Вальдеса своей женщине. – Его женщина. Эта мысль доставила ему удовольствие. Ему не терпелось увидеть ее. Приближаясь к дому, он ускорил шаги.

Джесс миновал кухню. Несмотря на голод, который он испытывал, еда была самым последним, что его сейчас волновало. Он обошел дом и направился к патио, чтобы не беспокоить своих гостей. Дверь спальни была не заперта. Он заглянул. Черт возьми, она пуста!

Уже собравшись войти внутрь, он остановился. Прежде чем искать Осень, ему надо бы быстро принять душ, но очень уж его соблазняла мысль подойти и посмотреть сквозь прозрачное стекло соседней с его комнатой двери. Он только глянет, чтобы убедиться, что она здесь.

Он неслышно скользнул в комнату. Через несколько секунд глаза его привыкли к темноте. Увидев ее, он не мог на нее насмотреться.

Много времени прошло с тех пор, как он видел ее такой. Ее длинные волосы разметались по подушке, обрамляя лицо. Простыня соскользнула, оставляя ее тело на обозрение. При виде его он просто лишился способности дышать. Сорочка лимонного цвета обтягивала плавные изгибы, словно вторая кожа. Он испытывал страстное желание коснуться ее.

Душ был окончательно забыт. В равной мере, как и здравый смысл. Сейчас им руководили только чувства. Он шагнул вперед, сокращая расстояние между ними, и сел на край кровати.