В последний раз взглянув на клочок неба, она начала свое медленное продвижение по узкому тоннелю. Сразу же стены, казалось, подступили к ней. Она сумела избавиться от чувства боязни ограниченного пространства. Повернув, она оказалась в полной темноте. Она быстро отступила назад, так чтобы видеть свет из пещеры, в которой она только что находилась.

Глубоко вдыхая воздух, она старалась подавить в себе истерику. Она ни за что не сможет пройти по абсолютно темному тоннелю – совершенно одна. И особенно потому, что она не знает, куда этот тоннель приведет.

Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы вернуться в пещеру. Расстояние, представлявшееся огромным, оказалось всего несколькими шагами, когда она шла назад. Слезы лились у нее из глаз, когда она оперлась на стену рядом со входом в тоннель, схватившись за амулет. Да, она не сможет спуститься туда.

Эмоциональный порыв прошел, оставив горло сухим. Чтобы выжить, ей нужна вода. Поискав глазами, она еще раз убедилась, что воды взять негде. Тело ее дяди напоминало ей о том, что случится с ней, если она не станет действовать.

У нее есть выбор. Она может остаться здесь и умереть медленной смертью или же похоронить себя заживо в темном лабиринте.

Не позволяя себе расслабиться и не думать о худшем, она повернула к узкому проходу и заставила себя пройти поворот, за которым света не было.

Она напрягла зрение, стараясь что-нибудь разглядеть Воздух был спертый, но вони не было. Это хороший знак. Она даже представила, что веет легкий ветерок, но не осмелилась прервать исследование. Она не знала, что было реальным, а что ей только казалось.

Спустя некоторое время, показавшееся вечностью, она увидела вдалеке свет. Неожиданно она разглядела очертания стены. Вскрикнув, она бросилась вперед, не обращая внимания на руки и ноги, задевавшие об острые углы стен и пола.

Наконец, тоннель расширился, превратившись в небольшую комнату. Она так же была освещена светом, проникавшим сквозь отверстие в потолке.

С облегчением она снова увидела дневной свет и остановилась, чтобы обдумать свое положение. Как и другое отверстие, оно находилось слишком высоко, чтобы до него можно было добраться. Это, должно быть, лабиринт, образованный просачивающейся водой, проникавшей в трещины в скале и вымывавшей почву. Ее манил еще один тоннель, и она собрала все свое мужество, чтобы покинуть свет и вступить в темноту.

Она не хотела идти, но заставила себя продолжать двигаться. Она нашла еще две такие же комнаты, как первая. По крайней мере, отверстия обеспечивали ее воздухом и светом. Она даже думать не хотела о том, что ей нужно идти вперед в полной темноте.

Дальше по тоннелю она продвигалась в кромешной тьме. Проход сужался. Казалось, стены подступают к ней. От напряжения у нее болели глаза.

Она почувствовала, что ее охватывает истерика. Ее дыхание стало поверхностным и неровным. Каждый мускул ее тела находился в напряжении. Она должна взять себя в руки.

Она начала глубоко дышать, это немного помогло. Она закрыла глаза и сосредоточилась, собирая все свое мужество. Так, как учил ее Большой Хозяин. Волна страха прошла, оставив в душе след. Ей пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы продолжать двигаться в темноту, полную неизвестности.

Через несколько ярдов тоннель уходил влево, потом отклонялся вправо. Он сузился до такой степени, что Осень стала опасаться, как бы ей не пришлось возвращаться тем же путем назад. Ее манил оставленный позади свет. По крайней мере, если уж ей суждено умереть, она проведет последние оставшиеся ей часы там, где сможет видеть, а не похоронит себя заживо.

Нет. Она не позволит себе так думать. Черпая силы из запаса, которого, ей казалось, у нее уже нет, она поползла дальше. На какое-то мгновение ее тело отказывалось повиноваться, но она собрала последние силы. Может, проще лечь на пол и умереть.

И тут какой-то звук помешал ей сделать это. Она вгляделась в темноту, и ей показалось, что она уловила какое-то движение. Она закричала и рванулась вперед, не обращая внимания на то, что обдирает колени о неровный каменный пол. Пещера расширялась на несколько футов, снова сужаясь. Осень вглядывалась вперед, но ничего не видела. Было настолько темно, что она сомневалась в том, открыты ли у нее глаза.

Ударившись о низкий выступ, она остановилась, прислушиваясь. От тишины звенело в ушах.

Ее воображение сыграло с ней шутку. У нее появились Галлюцинации. Этого следовало ожидать.

– Помогите, – выкрикнула она, не повторив мольбу еще раз.

Слабый звук ее голоса, потерявшийся в пустынном тоннеле, только напугал ее. Она сжала в руке амулет, надеясь, что он придаст ей мужества.

Вдруг она услышала пение. Оно доносилось из тоннеля. Осень напрягла слух, стараясь разобрать слова песни. Казалось, в тоннеле звучит голос Большого Хозяина. Перед ней вставало его лицо. Она протянула к нему руку, но тут же отдернула ее назад, зная, что это только игра воображения.

"Сила и мужество с тобой. Иди вперед".

Она слышала, как ее дед пел эту песню во время обряда, когда его сын едва не погиб в водопаде.

Она припомнила слова, которые, казалось, наполняли ее сердце отвагой. Дед тоже стал бы молить духов помочь ей, если бы знал, что она попала в беду.

Осень отбросила в сторону свои сомнения.

Она понятия не имела, сколько времени пробыла без сознания. Возможно, всю ночь. Она продвинулась еще на несколько шагов вперед. И снова перед ней возник образ Большого Хозяина. Она протянула руки – и дотронулась до холодной скалы.

Она застонала. Зловещий звук отозвался эхом во мраке. Снова она упала на пол, ее мускулы онемели от усталости и нехватки воды. На этот раз перед ней возникло лицо Джесса.

Она поднялась на четвереньки. Она должна двигаться вперед или же она поверит в то, что уже умерла и видит привидения.

В течение бесконечных минут она продолжала ползти вперед. Возникшая в ее памяти песня звала ее. Ошеломленная, она смотрела на привидение, влекущее ее за собой. Каждый раз, как она подходила ближе, оно отступало в тоннель.

– Джесс!

Звук его имени помог ей. Если бы только сейчас он был с ней. Он бы непременно нашел выход. Он знал каждый дюйм своей собственной земли. Но ее он не считает, вероятно, своей собственностью.

Эта мысль на мгновение ослабила ее. Опустив голову, она обхватила ее руками, стараясь овладеть собой. Мысли о Джессе помогли. Она будет представлять, что ползет к нему.

Открыв глаза, она мысленно видела его перед собой. Он был перед ней, маня ее следовать за собой из пещеры.

– Я иду за тобой, Джесс, – бормотала она, протискиваясь через узкий проход. – Я люблю тебя.

Снова послышался звук песни. Большой Хозяин начинал свою хатпали. Он должен ей помочь. Ведь он ее дед и могущественный шаман.

– Я иду, – сказала она ему.

Она с усилием продвинулась вперед, одолев еще несколько футов. Когда она миновала поворот, ее почти ослепил свет. Ей пришлось закрыть глаза. Но свет означал только одно – где-то рядом выход.

Осень закричала, устремившись вперед. Свет становился все ярче, пока, наконец, она не дошла до большой комнаты. Она была в три или четыре раза больше, чем все предыдущие. В ней было несколько выходов наружу, но все они вне пределов досягаемости. На мгновение она почти уступила отчаянию.

Ее руки и колени горели от царапин и мелких ран. Она попыталась сглотнуть, но язык прилип к гортани, словно кусок сухой ваты, не давая дышать. Она едва не задохнулась. Ей никогда не выйти отсюда.

Радость оттого, что она видит свет, прошла. Ее взгляд блуждал по пещере. Она стала разглядывать зловещие черные стены из песчаника. Подходящий цвет для могилы.

Неожиданно она выпрямилась. Черные стены. Песчаник не был черным. Просто стены покрыты сажей – когда-то здесь горел огонь. Эту пещеру использовали охотники из племени анасази. Это означало, что выход должен быть.

Осень собрала последние силы, пересекла комнату и прислонилась к стене. Пальцами она ощупывала неровную поверхность скалы. Ногтями она царапала поверхность. На ней появились полосы.