Хороший вопрос. Он частенько задавал его сам себе.

– Мой отец запрещал исследования. Он уважал желания совета племени.

– А ты нет?

Да, он ненавидел все, что напоминало о его смешанной крови. Это влекло за собой слишком много воспоминаний из прошлого. Когда он учился в частной закрытой школе, ему не раз приходилось драться, потому что он был индейцем, а в резервации – потому что был белым.

– Я просто не верю во весь этот вздор – будто развалины и пещеры населены духами мертвых. Я устал от этих измышлений. Когда-нибудь мы осознаем, что древние были просто людьми – такими же, как и все, а не какой-то романтической культовой цивилизацией.

Она наклонила голову к плечу и размышляла.

– Конечно, они были обычными людьми – в том смысле, что они жили обычными, обыденными человеческими заботами. Но загадка их ухода и высокая степень развития государственного уклада добавляет во все это мистики, которая заставляет воспринимать их как нечто сверхъестественное.

Нет. Зачем ему верить во всякие небылицы? Ни к чему – и все тут!

– Мистика – это хорошо, но реальность сильнее выдумок. Я уверен, что они вели такую же борьбу за существование, как мы сегодня.

– Твоя жизнь так тяжела? Я не видела ни одного голодающего здесь или в резервации.

– Некоторые спиваются насмерть.

– Все это так, но я говорю не о том. Я говорю о призыве к патриархальной жизни – к единению с землей и природой.

Джесс вздохнул: незнание было ее счастьем. Да, она не представляла, каково, когда с тобой обращаются хуже, чем с собакой, потому что какой-то вышестоящий осел думает, что ты – пережиток прошлого, атавизм, примитив из каменного века. Да, Осень верит в утопию, которой не существует. Если бы она действительно имела дело с шайкой наркодельцов, то должна была бы видеть жизнь такой, какой она есть – со всей ее уродливостью. Это романтическое отношение к жизни, впрочем, могло быть всего лишь прикрытием – и очень, кстати, удачным. Мало кому придет в голову заподозрить ее в том, что она занимается нечистыми делами, что она связана с подонками, несущими смерть…

Валуны окружали старое русло реки, и Джессу пришлось идти за ней следом, когда они проходили между двумя гигантскими глыбами.

Они миновали последний в цепи валун, и она приостановилась, поджидая его.

– Ну, вот мы и здесь, и похоже, что профессору на самом деле есть чем нас удивить.

Она показала на скалу, один из выступов которой был образован стеной, сложенной из каменных плит. Пара окон выходила на дно каньона. Доктор Дэвидсон стоял между руинами.

– Иди сюда, Осень, – позвал он и потянул ее за руку за собой. – Ты заслуживаешь, чтобы увидеть это первой.

Она была заинтригована. Джесс держался позади, когда она посреди группы ученых и журналистов шла между разрушенными стенами. Легкий ветерок приподнял пряди ее волос и бросил их вокруг изгиба ее губ. Незваные образы его мечты снова возникли в его воспаленном мозгу.

Воин стоял, наблюдая. Его бронзовая кожа блестела на солнце, в то время как его женщина приближалась…

Джесс закрыл глаза. Он посмотрел наверх и сосредоточился на клочках облака, плывущего в голубом небе. Вокруг него переговаривались люди. Реальность отвлекла его от тревог и вернула к разворачивающимся событиям. Осень обратилась к профессору:

– Что вы там отыскали – еще одну пещеру с табличками?

– Лучше! – объявил он, хватая ее за руку. В своей обычной уверенной манере он повел ее к насыпи грязи и потом показал на темное отверстие в полу пещеры. Конец лестницы виднелся из дыры. Она осторожно ступила на перекладину и вгляделась вглубь.

Оттуда шел сухой пыльный запах, и ей понадобилось какое-то мгновение, чтобы глаза привыкли к слабому свету. Она услышала какое-то движение – и вдруг луч фонаря осветил пещеру, в которую она спускалась.

У Осени перехватило дыхание:

– Это же кива, пещера для отправления церемониальных обрядов! Как вы нашли ее!

Она была в восторге, разглядывая цилиндрическое помещение. Оно было выкопано под землей, чтобы быть ближе к миру иному. Вдоль стен выдолблены в камне в два ряда полки – так, чтобы люди могли сидеть согласно их значению в клане. Теперь, однако, вместо людей края скалы заняты множеством инструментов и различных изделий.

– Какая находка! Никогда, даже в самых дерзких снах, я не могла представить такое зрелище. Находка кивы – исключительное событие! – Она закрыла глаза и попыталась успокоить свои и без того взвинченные нервы: неужели это на самом деле? Или она откроет глаза – и найдет пустое помещение?

Медленно она подняла веки и еще раз всмотрелась в подземную комнату. Вид пещеры притягивал ее, вовлекая в какое-то странное состояние. С бьющимся сердцем она шагнула вниз по лестнице. И едва вступила на твердую землю, как ей показалось, что она неожиданно оказалась в другом мире.

Словно в трансе, она ощупывала стены. Приглушенные голоса едва доносились сюда. Здесь было слишком много вещей, которые необходимо было детально разглядывать. Она увидела несколько ниток бирюзы и черного янтаря, сложенные кольцами вокруг подвесок из необработанных камней. Мастерски выбитая лягушка привлекла было ее внимание, пока она не увидела коричневой глины кувшин, наполненный мириадами бусинок из бирюзы и белыми ракушками. На полке она заметила костяную флейту, на которой был вырезан затейливый узор, инкрустированный ракушками и бирюзой. Осень попыталась представить, как звучит инструмент, но вдруг отступила назад. Казалось, настоящее поблекло в мозгу, навевая образы прошлого.

… Вокруг небольшого костра на корточках сидели воины, обмениваясь рассказами об охоте. Другие расположились вдоль стен, выделывая мотыги или обрабатывая камни для оружия…

Она почти чувствовала смесь древесного угля, дыма и пота, почти слышала гул мужских голосов и тихий шепот женщин. Ее глаза остановились на небольшой дыре в самом центре пещеры – сиппапу. Связь с миром духов. Подступила еще одна волна образов. Но в это время чей-то силуэт возник перед ее затуманенным взором.

– С тобой все в порядке?

Осень постаралась сосредоточиться на голосе. Она почувствовала, что ее плечи "сжимают чьи-то руки, и перед ней появились невнятные очертания мужской фигуры.

– Не пугайся, – сказал Джесс, осторожно поглаживая ее по плечу.

Осень оторвала взгляд от сиппапу. Мягкая нежная радость охватила ее. Древняя культура предков была теперь так непонятна и загадочна… Она часами слушала истории, и теперь, в конце концов, кажется, начала что-то понимать.

– Я не думаю, чтобы предки слишком радовались твоему появлению здесь. Женщины не должны были входить сюда, – проговорил Джесс наполовину всерьез, наполовину в шутку. – Как бы ты не навлекла на себя гнев духов.

Звук его голоса отдавался эхом в пустом помещении, разбивая последние остатки ее транса. Она в последний раз огляделась и потом посмотрела на Джесса. Когда он спустился сюда? Почувствовал ли он очарование тайн истории? Его истории?

– Ты знал об этой пещере? – спросила она, помолчав.

Он отрицательно покачал головой, рассматривая киву.

– Да здесь целое состояние!.. – пробормотал он изумленно.

Все эти реликвии принадлежали по закону ему, но он объявил, что отдаст все результаты раскопок в дар университету. Это было до того, как он узнал о пещере.

– Сейчас ты, наверное, сожалеешь, что пообещал отдать все обнаруженное при раскопках университету? – спросила она.

Он показал на бусины изящного ожерелья.

– В определенной мере я могу сказать, что это мое. – Он жестом указал на флейту. – Но лучше поделиться. Я рад, что доктор Дэвидсон обнаружил все это.

Она еще больше стала ценить Джесса. Она на самом деле ожидала, что он воспримет эти сокровища через денежное их выражение. Но Джесс явно смог оценить их историческую ценность.

Голоса сверху нарушили мистическое спокойствие кивы. Осень взглянула наверх, чтобы увидеть возбужденные лица, разглядывавшие внутренность помещения.