Позднее к наркобизнесу Ост–Индской компании присоединилась и королевская семья Великобритании, которая использовала ее для производства опиума в Бенгалии и других местах Индии, контролируя его экспорт благодаря так называемым «привозным пошлинам», т.е. она взимала налоги со всех официально зарегистрированных производителей и поставщиков опиума в Китай [15, с. 136].
Вот как описывает закулисную сторону вышеизложенных событий Джон Колеман: «Плутократы и олигархи высшего общества Лондона стали искать рынок сбыта, который был бы более податливым и восприимчивым (чем английский. — Авт.). Такой рынок они нашли в Китае. В документах, которые изучал в «Индийском офисе» в разделе «Прочие старые записи», я нашел все подтверждения того, что опиумная торговля в Китае началась с создания «Китайской внутренней миссии», финансируемой британской Ост–Индской компанией. Эта миссия внешне представляла собой общество христианских миссионеров, но на деле это были «рекламные агенты», которые занимались продвижением нового продукта, т.е. опиума, на рынке.
Позже это еще раз подтвердилось, когда я получил доступ к документам сэра Джорджа Бердвуда в «Индийском офисе». Вскоре после того как миссионеры из «Китайской внутренней миссии» начали раздавать пробные пакетики и показывать кули, как надо курить опиум, в Китай стали прибывать огромные партии этого наркотика. <…>
Опиумные притоны стали расти по всему Китаю, как грибы, и в больших городах, таких как Шанхай или Кантон, для сотен тысяч бедных китайцев жизнь после трубки опиума начинала казаться более сносной. Британская Ост–Индская компания свыше 100 лет имела полную свободу действий, пока китайское правительство не начало понимать, что происходит.
Только в 1729 году были приняты первые законы против курения опиума» [15, с. 142–143].
Однако компании удавалось сохранять опиумный бизнес и после принятия этих законов. «Британская специальная секретная служба… следила за тем, чтобы неудобные китайские чиновники были подкуплены, а если это не удавалось, их просто убивали.
Каждый британский монарх с 1729 года получал огромные выгоды от наркоторговли, и это также справедливо в отношении правящей ныне коронованной особы. Их министры следили за тем, чтобы богатство рекой текло в их фамильные сокровищницы. Одним из таких министров королевы Виктории был лорд Пальмерстон. Он жестко придерживался того мнения, что не следует допускать ни малейшей возможности прекращения британской опиумной торговли в Китае. План Пальмерстона состоял в том, чтобы поставлять китайским правящим кругам столько опиума, чтобы отдельные члены китайского правительства стали лично заинтересованы в расширении торговли. Затем предполагалось прекратить поставки, а когда китайское правительство будет поставлено на колени, их следовало возобновить, но уже по значительно более высокой цене, сохраняя таким образом монополию при помощи самого же правительства, но этот план провалился» [15, с. 146]. Как было описано выше, китайцы начали уничтожать опиум, что и стало причиной «опиумных войн» с последующей ликвидацией независимого Китайского государства.
Хотя Ост–Индская компания уже давно не существует, так же как и британская колониальная империя, мировой наркобизнес продолжает процветать, неся рабство и медленную гибель миллионам людей. Как заявил в своей книге «Комитет 300» Д. Колеман, «неспособность ведущих западных стран уничтожить международный наркобизнес объясняется тем, что его контролируют, используя наркокартели, могущественные финансово–политические кланы Запада».
Вот что он пишет по этому поводу: «В 1930 году британский капитал, вложенный в Южную Америку, превысил капиталовложения в британские «доминионы». Грэхэм, видный специалист по британским инвестициям за рубежом, утверждал, что британские вложения в Южной Америке «превысили один триллион фунтов стерлингов». Вспомните, это был 1930 год, и один триллион фунтов тогда был потрясающей суммой. Какова причина таких огромных инвестиций в Южную Америку? Если сказать одним словом — наркотики.
Плутократия, контролирующая британские банки, держала в руках денежные вожжи и тогда, как и теперь, организовывала надежнейшее прикрытие для своего грязного бизнеса. Никто и никогда не мог схватить их за их грязные руки. Они всегда имели и имеют людей, которые принимают на себя вину, если дело идет неправильно. И тогда, и теперь их связи с торговлей наркотиками были скрытыми. Никто никогда не мог бросить даже легкую тень на «благородные» семьи Британии…
Большое значение имеет и то, что только 15 членов парламента контролировали эту огромную империю; из них самыми выдающимися были семьи сэра Чарлза Барри и Чемберлена. Эти финансовые суперлорды вели операции в таких местах, как Аргентина, Ямайка и Тринидад, которые стали для них бездонными источниками денег благодаря торговле наркотиками. В этих странах британские плутократы держали «туземцев», как они их презрительно называли, на скудном содержании, едва выше рабского. На наркоторговле в странах Карибского бассейна были сколочены огромные капиталы» [15, с. 132—133].
К мнению Д. Колемана относительно того, что за мировым наркобизнесом стоят правящие круги Запада, присоединяется и американский профессор Энтони Саттон: «Важные данные, полученные за последние 20 лет, доказывают, что правительство США замешано в наркобизнесе и что это не случайно.
Крупнейшая кокаиновая лаборатория в Боливии построена и использовалась ЦРУ. Генерал–лейтенант «Бо» Гритц выдвинул обвинение и предоставил данные, что «золотой треугольник», крупнейший производитель героина, имеет связи с Вашингтоном. Мы знаем, что ЦРУ финансировало афганских повстанцев и никарагуанских «контрас» за счет продажи наркотиков. Таких примеров — десятки. Можно утверждать, что большая доля наркобизнеса осуществляется с одобрения официального Вашингтона» [16, с. 99]. И это притом, что самым крупным потребителем героина и кокаина являются Соединенные Штаты!
По свидетельству профессора Центра международных исследований Принстонского университета Ф. Хица, который в 1990–1998 годах являлся генеральным инспектором Центрального разведывательного управления США и возглавлял комиссию по расследованию участия этой спецслужбы в содействии наркоторговле на территории США, сотрудники ЦРУ тесно сотрудничали с несколькими крупными латиноамериканскими наркоторговцами. Один из них, X. Моралес, снабжал их деньгами, а также арендовал самолет и два вертолета, которыми кокаин доставлялся из Мексики и Колумбии в Гондурас, а затем тайно переправлялся в США, где реализовывался через сеть распространителей в негритянских районах Лос–Анджелеса и Сан–Франциско. Полученные деньги использовались для закупки оружия никарагуанским контрас, а часть из них просто присваивалась участниками «спецопераций». Как заявил Ф. Хиц, наркодельцы действовали с ведома своих кураторов из ЦРУ.
Современный наркобизнес — это разветвленная торгово–производственная структура, в которую входят десятки государств, выполняющих свою определенную технологическую функцию. Главные страны, выращивающие опиумный мак и листья коки, — это Бирма, Южный Китай, Афганистан, Иран, Пакистан, Таиланд, Ливан, Турция, Перу, Эквадор, Боливия. Торговля героином финансируется гонконгскими банками, банками Лондона и некоторыми ближневосточными банками. Из–за этого, к примеру, Ливан быстро превращается в «Швейцарию Ближнего Востока». Страны, осуществляющие распространение и доставку героина — Гонконг, Турция, Болгария, Италия, Монако, Франция (Корсика и Марсель), Ливан, Пакистан [15, с. 152–153].
Главным аргументом, который должен опровергнуть факт многовекового существования международного наркобизнеса под контролем могущественных финансово–политических кланов Запада, является широкомасштабная борьба с ним специальных западных государственных структур.
Вот что по этому поводу пишет Д. Колеман: «Иногда партии кокаина арестовываются и конфискуются. Это обычные спектакли. Чаще всего конфискованные партии принадлежат новым организациям, пытающимся силой войти в этот бизнес. Такая конкуренция нейтрализуется путем точного информирования властей о том, где ожидается прибытие груза и кто является его собственником. Большое дело остается неприкосновенным; героин слишком дорог» [15, с. 158—159].
