О чем они там совещались, никто в точности не знал — никто, кроме меня. Ведь во избежание накладок, я успел там побывать и даже расслышал пару фраз. Разумеется, они готовились к войне, которую я не мог допустить…

Президент Федерации не был тираном, злодеем, и вряд ли его можно было назвать плохим парнем, но, тем не менее, я убил его собственноручно. А вместе с ним, всю его команду.

Превратился в кровавый туман, ворвался вихрем в зал совещаний, где как раз обсуждалась будущая военная кампания против ОСА, и безжалостно перебил там всех. Справедливости ради надо отметить, что лишних там не было. Никакой охраны, никаких советников у советников. В зале присутствовали лишь те, чьи лица были на фотографиях которые прислал мне курьер «Адмирала».

Сразу после этого, кремль и Дом Правительства атаковали целые батальоны андроидов — они наверно уже сожгли все тела в Кремле и убрали улики — президенту не было суждено спастись.

Моя миссия практически закончилась — сейчас мне необходимо лишь защитить Дом Правительства до подхода армии Федерации.

На душе скреблись кошки. Наверно впервые я принес людей в жертву высшим идеалам. Я мог оправдывать свои действия, до хрипоты говорить о том, что этим поступком спас огромное количество жизней, но наверняка у тех людей были свои жены, похожие на Найту, или любящие дети, напоминающие Эльву. Но нынешний премьер–министр должен стать президентом, а Федерация получить серьезный повод объявить войну Гроссмейстеру.

Будет ли все так, или все же выползет какая‑то накладка, предсказать не мог, но одно понял точно: ненавижу большую политику.

Я стоял под градом огня и думал о чем угодно, но только не об этом бое, казавшемся мне детской игрой в оловянных солдатиков. Я что‑то не учел, что‑то недоглядел, сам не заметил, как из строя вышел энергобронежилет и прикрывающий меня щит истаял в один момент…

Наверно, я стал бы трупом, но Сущность рефлекторно воздвигла передо мной лиловый экран, нейтрализующий раскаленные частицы даже лучше прежней зашиты.

Авто новостных каналов закружились в воздухе еще активней, операторы пытались крупным планом показать человека в лиловом пламени, противостоящего батальону роботов. Люди у экранов сжимали за меня кулаки и волновались, что я не продержусь больше… И кажется, они правы.

Расход энергии моей защитой был просто страшным — силы таяли, как снег под палящим солнцем. Я начал уже серьезно беспокоиться по этому поводу, как сверху по заполнившим площадь андроидам и танкам ударили первые пилотируемые штурмовики, а за спиной распахнулись врата и ко мне, наконец, подошло подкрепление. Внутренняя охрана здания под предводительством самого премьер–министра стала поддерживать меня огнем энл–фалов. Бывший адмирал флота, по–видимому, решил тряхнуть стариной, а точнее просто урвать свой кусочек славы.

Вероятно, он думал, что на ступенях стало вполне безопасно. Вот только андроиды этого не знали.

Танковый снаряд я остановил в полете вполне благопристойно, как собственно очень ярко отправил полет и сам танк, однако с кассетной миной, взорвавшейся в двадцати метрах над нашими головами, вышло не так здорово.

Прежде чем фонтан огня и осколков обрушился на нас сверху, я развоплотился и в то же мгновение собрался перед премьер–министром. Но не то опоздал, не то мой огненно–лиловый экран не сумел полностью прикрыть его тело — осколки впились ему в грудь и лицо, но он, по крайней мере, был жив, чего нельзя было сказать о прочих защитниках дворца…

Спустя три дня я пребывал уже в более благодушном настроении. Наш небольшой и совершенно секретный совет закончился решением выступать на Аливрию еще через трое суток. За это время премьер–министр должен окончательно выздороветь, пройти инаугурацию и вступить в должность президента. Всеобщее голосование прошло в рекордно короткие сроки, пока он без сознания валялся в больнице.

Вообще, Федерация была похожа на потревоженный осиный рой. Пресса безостановочно подливала масло в огонь, повсюду вещая, что Гроссмейстеру не запугать Федерацию, и он должен получить достойный ответ. Все знали, что война была не за горами и без лидера её не выиграть. Без лидера такого, как их героический премьер–министр.

Траур по только что погибшему президенту прошел для меня незаметно, ведь я буквально купался в потоках веры, поступающих ко мне со всех концов Федерации. После того театрального боя я получил разом тысячи, а может и миллионы новых адептов, а с ними и их силу, которую пустил в развитие своих возможностей.

В Федерации я уже победил, очередной пункт моего плана выполнен — она присоединилась к моей коалиции, и кроме того в качестве бонуса я расширил сферу своего личного влияния. Если так пойдет дальше, скоро сравняюсь со Старведием в божественных силах.

А этот Старведий умнее, чем мне казалось, наверняка о многом догадался лишь по отдельной фразе.

Тогда, на военном совете, в котором помимо меня с пока еще премьер–министром, участвовал телепортировавшийся владыка ОСА, разговор затронул несколько стратегически важных систем.

Кроме «Лилис» у ОСА некогда наличествовало еще три планеты–верфи. Именно на них производилось около девяноста процентов кораблей для военных флотов Объединенных Систем Аливрии. И понятно, что их потеря могла здорово повлиять на ход начавшейся войны.

Старведий посетовал, что хотя в этих системах флоты Содружества были выбиты напрочь, на планетах все еще остаются колоссальные наземные силы. Что собственно несколько затрудняет производство кораблей.

— А в чем проблема? — осторожно поинтересовался я, — Пока наши флоты будут воевать за Солнечную систему, армиям заняться будет нечем. Они могут повоевать и на твоих планетах. В общем, я сброшу свою армию на Айдахо…

— Почему именно на Айдахо? Фриона к тебе ближе….

— Дело в том, — начал я, — что на Айдахо сражается одна старая знакомая… Мне бы хотелось напомнить ей о себе. К сожалению, на личную встречу просто нет времени…

— Ясно.

После этого Старведий с нами распрощался и телепортировался… не скажу, что обратно на Аливрию.

И теперь, сидя с этими мыслями в кресле на «Сердце Эльвы», я рассматривал тех, кому суждено воплотить в жизнь мои дальнейшие планы.

Прямой, напряженный и искрящийся, словно только что проглотил молнию, лорд Балаут, смотрел на меня пристально.

Горящий в прямом смысле слова, большой и скрюченный демон Фарк. Огонь, бьющийся в его глазницах, излучал осязаемое своенравие, строптивость, надменность.

И лейб–майор Ордена Рива, смотрел на меня преданно и фанатично, правда, разрываясь между желанием не сводить с меня взора и подобострастно потупить глаза. Надеюсь, Генерал не ошибся в выборе инструмента.

— Как я уже сказал, — продолжил я, — командовать основными силами будет лорд Балаут. Я полагаюсь на твой прошлый опыт и на то, что ты не позволишь своим воинским порывам затенить полководческое мастерство. Если что‑то пойдет не так, не страшись спрашивать совета у Генерала.

Балаут кивнул, и лезвие копья в его руке не отклонилось и на миллиметр.

— Фарк, надеюсь, когда ты найдешь Найту, поступишь с ней как она того заслуживает. Никакой жалости, никакой пощады.

— Не волнуйся, парень, — прогрохотал демон. — Эта ушастая мне никогда не нравилась, слишком слащава и надменна. Предательница дорого заплатит.

— Лейб–майор Рива, в точности следуй моим инструкциям и не смей от них отступать.

— Да мой бог, — сказал он с низким поклоном, — все будет так, как вы предрешили.

— Свободны.

Последним из зала выходил Фарк. Он шел медленно, сжигая вокруг кислород и громыхая копытами так, что звенело в ушах. При взгляде на его полыхающую прозрачным огнем фигуру моя ладонь сама собой сжалась в кулак.

— Слишком слащава? — шепнул я, когда он уже не мог меня слышать. — Демон, ты просто не можешь простить ей её красоту. По этой причине ты ненавидишь и меня. Сломанный, уродливый демон обвиняет другого в предательстве. Можно подумать, что сам чем‑то лучше… Или ты забыл, что с момента твоего собственного предательства, не прошло и пары недель?