Теперь к вопросу о ячейках военных, которые могли бы помочь нам своим выступлением, обеспечить революционеров оружием т.д. Здесь возникают две проблемы, два варианта развития событий. Если группа военных, объявив о своём присоединении к народу, совершает переворот, рассматривая себя как организованное ядро, способное действовать в рамках принимаемых ими самими решений,—в этом случае речь идёт, по сути дела, о выступлении одной части армии против другой, и кастовая структура армии остаётся, скорее всего, нетронутой. При втором варианте войска быстро и стихийно присоединяются к народным силам; но это может произойти, по нашему мнению, только после жестоких ударов, полученных армией от сильного и упорного врага, то есть в условиях катастрофы существующей власти. Именно в такой ситуации—разбитой армии со сломленным моральным духом — может реализоваться второй из названных вариантов. Но очевидно, что этому опять-таки должна предшествовать вооружённая народная борьба. Что вновь возвращает нас к исходному вопросу о том, как и где эта борьба должна вестись. А ответ на него вновь приведёт нас к формуле развития партизанской борьбы в местности, наиболее для неё благоприятной; герилье, поддерживаемой борьбой в городах, при возможно более широком участии пролетарских масс, руководствующихся, естественно, идеологией своего класса.
Мы уже достаточно подробно проанализировали те дополнительные трудности, с которыми столкнутся революционные движения Латинской Америки. Теперь встаёт вопрос о том, не появились
1741 Куба — историческое исключение или авангард борьбы...
ли какие-то благоприятные факторы в сравнении с предыдущим этапом, тем, когда Фидель Кастро сражался в Сьерра-Маэстре? Думаю, что такие дополнительные условия, способствующие развитию очагов восстания, действительно возникли—как в рамках Америки в целом, так и специфические — и ещё более благоприятствующие нашей борьбе—в отдельных её странах. В этой связи следует отметить два сдвига субъективного порядка, ставших самыми важными последствиями Кубинской революции. Первый из них—это осознание возможности победы. Теперь уже доподлинно известно, что почин, подобный тому, который был предпринят группой мечтателей с «Гранмы» в их двухлетней борьбе на Сьерра-Маэстре, может увенчаться успехом. Их опыт показывает, что можно создать революционное движение, которое начинает свои действия в сельской местности, связывается с крестьянскими массами, развивается от меньшего к большему, уничтожает во фронтальной схватке армию и, опираясь на базу в сельской местности, завоевывает города; движение, которое своей борьбой наращивает субъективные условия, необходимые для взятия власти.
Всю важность данного урока демонстрирует нынешний рост числа поборников «теории исключительности»; тех, кто видит в Кубинской революции явление исключительное и неповторимое. Они —и левые, и правые—приписывают её успех одному человеку. При этом левые считают его линию свободной от ошибок, правые—настаивают на её полной ошибочности, но и те, и другие сходятся на том, что только благодаря этому человеку Кубинская революция смогла пройти по тропам, которые больше никогда и ни перед кем не откроются... Это—ложь, притом абсолютная. Возможность победы народных масс в Латинской Америке определяется выбором пути партизанской борьбы, основанной на действиях вооружённых крестьян, на союзе рабочих и крестьян, на разгроме армии в ходе открытой борьбы, на взятии городов извне, на роспуске армии, становящимся первым этапом тотального слома надстройки старого колониального мира...
Теперь о втором субъективном факторе. Народные массы осознали теперь не только возможность своей военной победы. Они уже знают дальнейшие судьбы революции. Всё с большей ясностью они понимают, что, каковы бы ни были превратности истории на небольших отрезках времени, будущее—за народом, ибо будущее—за социальной справедливостью. Это позволит поднять революционное
1751 зима 1962-1963 года -к;
брожение [fermento] в Латинской Америке на уровень, которого она ещё не знала...
Прибавим к сказанному некоторые соображения более частного характера, связанные с тенденциями, интенсивность которых различна в разных странах. Одно из них, и чрезвычайно важное, состоит в том, что эксплуатация крестьянства во всех странах Америки гораздо больше, чем это было на Кубе. Тем, которые связывают успешное развитие повстанческой борьбы с пролетаризацией кубинского крестьянства, хотелось бы напомнить, что воздействие этого феномена с особой, определяющей силой проявилось на этапе борьбы, последовавшем после взятия власти и провозглашения аграрной реформы, в ходе ускорения и углубления революционных процессов в деревне (кооперативизация). Но на первом этапе борьбы, когда крестьяне составляли сердцевину повстанческой армии, они были теми же, что и сейчас на Сьерра-Маэстре,—гордыми хозяевами своих наделов и непоколебимыми индивидуалистами... Естественно, в каждой стране Америки крестьянство обладает своей спецификой. Ментальность аргентинского крестьянина—иная, нежели у коммунального крестьянина Перу, Боливии или Эквадора. Но страстное желание иметь землю постоянно присуще всем крестьянам, и именно крестьяне определяют общую тональность Америки. И тот факт, что крестьяне подвергаются здесь ещё большей эксплуатации, чем это было некогда на Кубе, увеличивает возможность того, что этот класс поднимется с оружием в руках.
И ещё об одной проблеме. Армия Батисты при всех её огромных изъянах была построена таким образом, что все военнослужащие, от рядового до высшего генералитета, были вовлечены в эксплуатацию народа. Она полностью принадлежала к типу наёмных армий, что обеспечивало определённую цельность и сплочённость репрессивного аппарата. Напротив, большинство армий Америки комплектуется из профессиональных офицерских кадров—и рекрутов ежегодного призыва. Каждый год молодые люди покидают свой семейный очаг, унося с собой образ постоянных лишений и мучений своих родителей, их рассказы о нищете и социальной несправедливости. И если однажды их как пушечное мясо пошлют на борьбу против защитников идей, которые они в глубине своих душ и тел ощущают как справедливые, их боеспособность будет глубоко ослаблена —и при использовании соответствующих методов массового воздействия, призванных показать новобранцам справедливость на-
1761 Куба — историческое исключение или авангард борьбы...
шей борьбы, её причины и цели, можно будет добиться великолепных результатов.
Подводя итоги этому беглому анализу феномена Кубинской революции, мы можем сказать, что в ходе Кубинской революции проявились как факторы исключительности, которые обусловили её своеобразие, так и факторы, общие для всех народов Америки; факторы, в которых находит своё выражение внутренняя закономерность этой революции. Мы видим также возникновение новых условий, которые облегчат взрыв революционных движений, давая массам сознание своей судьбы, осознание необходимости революции и уверенность в её возможности. В то же время возникли и условия, затрудняющие быстрое взятие власти вооружёнными массами. Это—тесная смычка империализма с буржуазией всех американских стран в целях фронтального противостояния народным силам. Дни бурь ожидают Латинскую Америку, а последние заявления руководителей США указывают, кажется, на то, что ареной таких бурь может стать весь мир. Зверски убитый Лумумба величием своего мученичества показывает, какой урок надо извлечь из трагических ошибок, с тем чтобы в дальнейшем они не повторялись. Начав антиимпериалистическую борьбу, необходимо быть последовательными, постоянно нанося удары по уязвимым позициям врага, не делая ни шагу назад. Всегда вперёд, всегда контратакуя, всегда отвечая на любую агрессию всё более мощным давлением народных масс. Только так придём к победе.
Когда ещё раз представится возможность, мы проанализируем судьбы Кубинской революции после завоевания власти. Развивалась ли она на этом этапе по пути, где определяющими были факторы исключительности, или же и здесь, выявляя в своём развитии определённые специфические черты, доминировали всё же тенденции, логически вытекающие из закономерностей, которые необходимо присущи всем социальным процессам?
