По словам Михаила Туманова, Валерий Борисович также буквально срывался с места, когда в ресторане звучала песня в исполнении Джо Дассена «Така така та». Его было не удержать, он пускался в пляс, какая бы важная персона ни сидела за столом и какие бы там речи ни произносились. Но самое удивительное, что автором этой песни, оказывается, был испанец. И в оригинале, на испанском языке, она называлась «Жена тореро». Как тут не поверить в зов испанской крови? Ведь услышав впервые эту композицию в исполнении Дассена, Валерий не мог знать, что она написана испанцем. Это выяснилось гораздо позже, когда песня прочно заняла свое место в душе хоккеиста. Кстати, так же бесполезно было сдерживать Харламова, когда ресторанный ансамбль, видя в зале знаменитого хоккеиста, затягивал легендарную «Бесаме мучо». Волновались, прихорашивались молодые девицы в зале, зная о том, что сейчас одну из них пригласит на танец сам Валерий Харламов.
«Он очень любил музыку, слушал много, пластинки привозил модные, иногда встречаешь его, особенно из Северной Америки, он и говорит: “Я купил пластинки, главное, чтобы их не раздавили”. У него был проигрыватель “Дюаль”, модный по тем временам, высший класс, и катушечный магнитофон “Ока”. В машине у всех игроков, как правило, были самые модные, привезенные из-за границы магнитолы. Голландские кассетные “Филипс”, маленькие, которые, выходя из машины, забирали с собой, чтобы они не достались ворам, — признавался в беседе Михаил Туманов. — На базе в Архангельском хоккеисты ЦСКА и сборной тоже имели возможность слушать музыку. Там был музыкальный центр в комнате отдыха, можно было слушать, а когда в машине ехали, всегда слушали. В новеньком “Икарусе” поставили магнитофон, слушали кто что, разное включали».
Записи, которые Харламов привозил из-за границы, он обязательно брал с собой на сборы. «И у Валеры всегда в комнате был магнитофон, и Володька Петров меломан был. Целый день у них там музыка долбила. Валерка Челентано слушать любил. Всё было классным: музыка, магнитофоны», — вспоминал Александр Гусев.
«Итальянцев во главе с Челентано, испанских певцов обожал. Фонотека у него была на загляденье. Одна из лучших в Москве», — признавался друг Харламова Владимир Лутченко.
«Покупать пластинки за границей было нашей болезнью, — рассказывает Александр Мальцев. — Мы с Валерой покупали абсолютно одинаковые пластинки, вкусы у нас были одинаковые. Брали сразу по пятнадцать-двадцать дисков, клали их в пакетики и везли домой. Проблем на таможне не было. В основном мы покупали итальянцев, англичан. Любили слушать Тома Джонса, Сальваторе Адамо, Адриано Челентано, Тото Кутуньо.
— А почему одинаковые пластинки брали? — спрашиваю у Александра Николаевича.
— Это чтобы, когда придешь друг к другу в гости, с собой любимые пластинки из дома не брать, — улыбается Мальцев, уточняя, что слушали музыку на модных в то время виниловых проигрывателях “Филипс”, которые также покупали за границей».
«Интерес к музыке, к коллекционированию пластинок у Валеры с годами не ослабевал. Пластинками он интересовался до самого конца. У него фонотека дома выдающаяся была. И музыкальные центры. И в машине всегда была самая лучшая музыка», — делился впечатлениями Сергей Гимаев.
В некоторых музыкальных магазинах европейских столиц Харламова и Мальцева уже знали. Узнав о приезде советских хоккеистов, продавцы настраивались на то, что те обязательно перед завершением турнира посетят музыкальную лавку. «Нам в этих магазинах давали большие прочные пакеты, запаковывали диски. Берешь его в руку и несешь в самолет как ручную кладь», — рассказывал Александр Мальцев.
В ту пору коллекции музыкальных записей многих иностранных исполнителей были запрещены к продаже в СССР и доставлялись в страну нелегально из-за границы. Спортсмены сборной, имея возможность колесить по свету, привозили любые пластинки на свой вкус, постепенно превращались в заядлых меломанов. Заметим, что стоимость западной пластинки на московском черном рынке могла превышать зарплату среднего советского служащего. Тем не менее Харламов часто дарил пластинки знакомым. Или давал послушать пленки, потом забывая об этом. Однажды фоторепортер Владимир Ульянов попросил на время у Харламова несколько кассет с записями иностранных исполнителей. Но в троллейбусе пропала его сумка с фотообъективами и этими кассетами. Журналист не решался признаться в пропаже Харламову. «При встрече Валерий сам спросил, понравилась ли музыка. Тут я и рассказал о нелепом случае. “Ну, ладно, привезу еще”, — сразу, без раздумий, ответил хоккеист. И по тону его стало ясно, что он простил мое ротозейство искренне, не затаив обиды».43
Харламов первым привез в Советский Союз пластинки Рафаэля, который до сих пор остается одним из самых популярных певцов в Испании. На концерты Рафаэля Мартоса Санчеса, родившегося в 1943 году, в Испании и сейчас трудно купить билеты. Он является обладателем 49 «платиновых», 327 «золотых» дисков и одного «уранового», нескольких премий «Грэмми», символических ключей от Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Чикаго и Майами. Его поклонники даже называют себя рафаэлистами. Считается, что знаменитый фильм «Пусть говорят» с его участием и его турне по многим советским городам в 1970-е годы «пробили окно в Испанию» для советских людей.
Харламов обожал Рафаэля и привез в СССР практически все диски, причем выпущенные им еще до того, как в СССР в 1974 году на фирме «Мелодия» появился двойной диск Рафаэля «Пусть говорят». «Валера первым привез диски Рафаэля. Потом мы бегали по десять раз на западную трибуну стадиона “Динамо”, где располагался кинотеатр под открытым небом, и смотрели фильм “Пусть говорят”. Впечатления были потрясающие», — вспоминал Владимир Богомолов.
Нравились ему песни и советских композиторов. «Очень люблю музыку, не представляю жизни без нее. Раньше, чем в комнате включить свет, включаю магнитофон. Многие песни меня волнуют, но больше других “Белые крылья” Шаинского и Харитонова», — признавался Валерий Харламов Борису Левину. Иосиф Кобзон включал «Белые крылья» в концертную программу, когда в зале присутствовал Харламов. И Валерий знал, что песня обязательно будет исполнена.44 «Валера обожал песню “Листья желтые над городом кружатся”. Часто просил поставить ее, если находился в ресторане», — вспоминала Татьяна Харламова.
…После победной Олимпиады в Инсбруке у Харламова начались сплошные разочарования. Сначала армейцы упустили золото всесоюзного чемпионата, затем сборная СССР проиграла на чемпионате мира. Ну а в конце мая Харламов попал в аварию… «Ни товарищи по тройке, ни я вовсе не “везунчики”. Не баловни удачи… Мы побед добивались. Случались и поражения. И не только на льду», — признавался Харламов.
Кстати сказать, Валерий Харламов часто получал травмы в матчах, где не было жестких столкновений, острой борьбы, где его особо не «мутузили». Врачи ЦСКА полушутя-полусерьезно называли его своим «основным постоянным пациентом». Но знаменитый игрок никогда не терял присутствия духа. «Валера Харламов был остроумный парень. Никогда не унывал. Однажды привезли его с переломом и вывихом ключично-акромиального сочленения. Наложили специальную повязку-портупею. Харламов усмехнулся: “Как надену портупею, так тупею и тупею…” — вспоминал в одном из интервью директор Центрального института травматологии и ортопедии Сергей Миронов.45
Чемпионат мира 1976 года проходил в Катовице, в Польше. Несмотря на то, что Польша входила в социалистический лагерь, население страны всё больше тяготилось тем, что вынуждено жить под надзором «большого брата». Недовольство существующим режимом выльется через пять лет, в 1981 году, в бунт «Солидарности». Восхищаясь мастерством отдельных советских игроков, поляки отнюдь не собирались устраивать горячий прием советской сборной. Местные болельщики больше симпатизировали чехословацким игрокам, выражая им свою поддержку, как это обычно происходит с двумя не самыми большими государствами, оказавшимися под «пятой большой империи».
