«Мне страшно представить, как же, наверное, неловко и дискомфортно было бы Валере с его добротой и открытостью в сегодняшней жизни. Ходил бы он на сегодняшний наш хоккей? Не уверен, — полагает друг Харламова Вадим Никонов. — Он бы просто не принял сегодняшней игры. Канадцы и американцы взяли у нас самое лучшее — техничность и игровую мысль. А что мы? Тафгайство, сильный прострел в чужую зону, и вперед, с клюшками, как с шашками наголо, на ворота противника».

«Валера часто повторял: “Чтобы о тебе вспомнили, надо умереть”. Странно, да? Мне кажется, если б Валера был жив, он бы, как Вова (Владимир Крутов. — М. М.), оставался невостребованным. У него чистая душа — а такому человеку дико сложно приспособиться к этой стервозной, продажной жизни», — вспоминала в одном из интервью вдова Владимира Крутова Нина.96

«Валерий Борисович, наверное, мог быть востребованным еще сто лет. С его умением общаться с людьми, с его жизненной энергией, с его желанием что-то творить», — считает Вячеслав Фетисов.

— А как вы считаете, в нынешней жизни как бы он чувствовал себя? В жизни, где превалирует меркантильное начало, ведь Харламов все-таки был крайне ранимым человеком, остро воспринимавшим всю несправедливость? — интересуюсь у Фетисова.

Вячеслав Александрович берет паузу и отвечает:

— Может быть, такие люди и поменяли бы нынешний мир, сделали бы его нормальным, а не тем, в котором мы живем.

— Вы можете представить его в этом времени?

— Почему нет? Меркантильность — это такая вещь, которая всегда присуща человеку: можно получать те же большие деньги и не кичиться этим, профессионально относиться к своему делу и то же спрашивать с других. Я понимаю, почему наша команда была успешна. Потому что у нас были порядок и уважение друг к другу. Сказал — сделал. Эти вещи сложно не понимать, если ты играешь в суперкоманде. Эта обстановка требует концентрации практически все время, которое ты задействован в этой игре. Я могу представить Валеру в любом времени. И как игрока, и как человека. Я думаю, что его стиль неповторим. Сколько уже ребят появилось в хоккее во всех точках мира, но подобного ему я не вижу.

— Вы долгие годы прожили в Северной Америке. О нем там помнят?

— Конечно. Он один из немногих, кто после смерти был введен в «Зал хоккейной славы» в Канаде. Там обычно вспоминают о великих хоккеистах, когда для этого есть какой-то повод. Там своих чтят. Я был на церемонии введения Харламова в «Зал славы» в Торонто, это церемония непростая. Человека уже нет, а его в «Зал славы» вводят. Такой первый прецедент был. Чувствовалось уважение канадцев к этому человеку. На Западе уважение купить нельзя, его можно только заслужить.

В одном из редких интервью отец хоккеиста, Борис Сергеевич Харламов, предположил, что если бы его сын был жив, то сейчас, скорее всего, работал бы тренером в детской школе. Потом помолчал и добавил: «Ему с его характером сейчас вообще было бы трудно. Он у меня был романтиком, а теперь в России многие живут по волчьим законам. Валерка бы так не смог…»

Опустела без него Земля… Страна оплакивала своего любимца. Не веря в эту нелепую смерть. Еще раз убеждаясь, что гении уходят молодыми.

Его могила на Кунцевском кладбище долгие месяцы утопала в цветах. Номер домашнего телефона родители Харламова были вынуждены поменять: слишком много звонков с соболезнованиями раздавалось от знакомых и абсолютно незнакомых им людей.

Известные советские хоккеисты, тренеры, иностранные мастера стали частыми гостями в скромной квартире родителей на пятом этаже пятиэтажного дома в Угловом переулке. Там половину стены в одной из комнат занял портрет Валерия Харламова в майорской форме и висела целая гирлянда из золотых медалей чемпионатов СССР, Европы, мира и Олимпиад.

«1981 год забрал у матери не только Валерия Харламова и его жену. Бедная Бегоня не поднимала голову. Она думала, что ее внук и внучка останутся с ней, но они росли в семье бабушки по материнской линии. Бегоня умерла спустя несколько лет», — признавалась Клара Агиррегавирия, подруга Бегони Харламовой.97

После смерти супругов Харламовых началась тяжба за опекунство над их детьми. История эта неприятная; она, в частности, поделила на два лагеря не только две семьи, но и тех из хоккеистов, кто еще недавно выходил на лед вместе с Харламовым. Александру Харламову с сестрой помогали хоккеисты первой пятерки во главе с Вячеславом Фетисовым: собирали им деньги, покупали одежду. «Для нас это была не просто ответственность. Это было огромное желание поддержать детей, которые остались совсем маленькими без родителей», — признался Вячеслав Фетисов. Нельзя забывать о том, что помогали и Михаил Туманов, и Борис Михайлов с Владимиром Петровым, которые, в частности, содействовали оформлению для детей пенсии до достижения ими совершеннолетия.

Не забывали армейские игроки и о родителях Валерия Харламова. «Дядя Боря (Борис Сергеевич) был нашим армейским талисманом и символом. Ходил на все игры ЦСКА, когда Валерка играл. И после того, как Валера умер — тоже ходил. Даже когда мы первой пятеркой (Фетисов — Касатонов, Макаров — Ларионов — Крутов) уехали за океан, все время на играх ЦСКА можно было дядю Борю увидеть», — вспоминал Вячеслав Фетисов.

«С отцом, папой Борей, я общался практически до самой его смерти. Он не потерялся в этой жизни. Участвовал во всех мероприятиях, связанных с Валеркой. Во всех турнирах», — вспоминал первый тренер Харламова Виталий Ерфилов. Борис Сергеевич Харламов, или дядя Боря, как называли его друзья Валерия, умер 27 января 2010 года в Москве после тяжелой болезни. За пару месяцев до этого, когда он пошел гулять с любимой собачкой Харликом, какой-то мерзавец толкнул дверь в подъезд, да так, что Борис Сергеевич упал и сломал шейку бедра. Толкнувший эту дверь даже не оглянулся и не помог подняться пожилому человеку. Начались осложнения, всплыли старые болячки. Борис Сергеевич стал угасать…

На первый матч ветеранов СССР и Канады, проходивший в декабре 1982 года во Дворце спорта в «Лужниках», участников пришли приветствовать юные хоккеисты — дети Боброва, Михайлова, Петрова, Рагулина, Харламова. Все зрители, а их было около десяти тысяч, встали и долго аплодировали гостю из Виннипега, в свое время известному хоккеисту НХЛ Эбу Макдональду. Он взял на плечи самого младшего из ребятишек — Сашу Харламова — и поехал с ним вдоль трибун. У многих болельщиков и хоккеистов на глазах появились слезы. А Саша Харламов, сидевший на плечах рослого дяди Эба из Канады, улыбался. Валерий Борисович поставил сына на коньки, когда тому было три года. Даже дома сын Харламова ходил в коньках, чтобы крепли ноги. И всякий раз, когда находилась свободная минутка, Валерий Харламов занимался с ним во дворе. Причем он хотел отдать сына в футбольную секцию, так как в свое время мечтал и, самое главное, мог стать отличным футбольным мастером. При жизни надеялся, что эту мечту осуществит его сын.

Уже в ноябре 1981 года бабушка отвела Сашу Харламова в армейскую секцию. Он уже тогда неплохо катался на коньках. Приходилось рано вставать и идти на тренировку в семь утра. Бетониту отдали в фигурное катание. Но вскоре у нее начался бронхит, и бабушка перевела ее в секцию художественной гимнастики. Она стала мастером спорта. Родила двух дочек. Один сын у Александра Харламова.

Начиная с сезона 1982/83 года в СССР стал вручаться приз имени Валерия Борисовича Харламова «Самому техничному хоккеисту сезона». Он был учрежден редакцией газеты «Труд». Первым его обладателем стал «подшефный» Харламова — Сергей Макаров.

Бронзовый бюст Валерия Харламова был установлен на катке ЦСКА, там, где он начинал свою карьеру, где столько лет тренировался и играл. Деньги на постамент выделило Министерство обороны. Его бесплатно в свободное от работы время отливали рабочие на заводе в Мытищах.