Выдалась подходящая для разведки ночь: сильно вьюжило и было безлунно. Кудряшов, Хасиев и Пудов вышли на задание. Снежная крупа била в лицо. Взлетали ракеты, но их свет не мог пробиться сквозь снежную пелену. Иногда слышалась редкая пулеметная стрельба.

Разведчики медленно ползли к сараю. Вдруг наткнулись на веялку. Здесь они засели в засаду. Через каких-то полчаса они увидели, как два темных силуэта приближаются к сараю. Быстро распределили между собой действия.

Вот немцы уже у веялки. Первый что-то напевает под нос.

Короткий сигнал. Разведчики в белых маскхалатах кинулись на немцев. Кудряшов со всей силы прикладом ударил идущего сзади и тот, не издав ни звука, сполз на снег. Хасиеву с ходу не удалось свалить первого. Фриц оказался сильным, он подмял под себя Хасиева. Тут подоспели Кудряшов с Пудовым. Кудряшов ударил прикладом в плечо, а Пудов, бросившись в ноги, свалил его. Быстро связали руки и ноги, сунули в рот кляп и потащили к силосной башне.

- Так не годится, пусть идет сам, - сказал Кудряшов и срезал пуговицы на его штанах.

- Фу, воняет как псина, в штаны наложил. Развязывайте ему руки, не убежит, штаны будет поддерживать. Форвэртс! (Вперед!) - скомандовал Кудряшов.

- Готт, мин унс (Бог, не бросай), - пробормотал фриц и медленно засеменил.

Обер-лейтенант рассказал все, что знал об огневых точках. Разведчики нанесли их на карту.

К утру вьюга стихла. Дивизия готовилась к наступлению. С рассветом наши пушки начали артобстрел. К ним присоединились и «катюши». Вражеская сторона была в огне. В небо поднялась ракета, и танки Т-34, поднимая грязь и снег, ринулись вперед. За ними поднялась пехота.

Враг не выдержал натиска наших частей и начал отступление. Разведрота ворвалась в горящий совхоз «Красный Октябрь». Отступая, немцы подожгли много домов.

Уже пробегая мимо последних домов поселка, Кудряшов из подвала услышал чей-то протяжный стон.

- Кто там?

- Родные, помогите, пожалуйста, - послышался женский голос.

Старшина спустился в подвал. От дыма запершило в горле. На полу везде лежали трупы.

- Где вы?

- Сюда, я не могу встать, меня ранило.

Кудряшов в темноте на полу нащупал женщину, поднял ее и вынес на улицу. Она оказалась молоденькой девушкой, лет восемнадцати-двадцати. От потери крови ее лицо побледнело, она тяжело дышала.

- Здесь вас было много людей?

- Много. Немцы перед уходом кого застрелили из автомата, кого взорвали гранатой.

Пограничники забинтовали ей раненую ногу.

- Мы так долго ждали вас, родные. Они вот не дождались. Из шестнадцати человек я одна осталась, - сквозь слезы проговорила она.

- Сестра, извини уж, нет времени сейчас у нас, надо гнать этих гадов. Помни, мы отомстим за всех, - успокоил девушку Кудряшов.

- Спасибо вам.

- Отсюда недалеко деревня Шум, там наш медсанбат. Как-нибудь дойди, сестренка. Там тебе помогут.

Пограничники, переходя овраг, на дне увидели труп десяти-двенадцатилетнего мальчишки. Его светлые волнистые волосы шевелил ветер. Из раны в груди вытекала кровь.

«Проклятые! Люди ли вы? Змеи из змей» - с ненавистью думал Кудряшов, стоя над маленьким трупом. Затем, повернувшись к своим солдатам, закричал:

- Вперед, товарищи! Вперед!

***

Село Оломна. Здесь у немцев сильная позиция. На колокольне церкви и высоком берегу реки Оломны установлены пулеметы.

Разведрота капитана Фадеева в последние дни изрядно поредела. Пополнения пока не было. От начальника дивизионной разведки майора Курицына поступило новое задание: проникнуть на линию обороны немцев, уничтожить пулеметные точки, занять позицию и удержаться до прихода ударного батальона дивизии.

Командир роты Кудряшову вручил подарок начальника разведчасти:

- Вот тебе, старшина, снайперская винтовка и две коробки патронов к ней. Пользуйся только сам.

Кудряшов тщательно осмотрел винтовку, проверил боеспособность, выстрелив два-три раза: все в порядке. И для разведчиков, и для снайперов очень необходимая вещь.

На следующий день ранним утром старшина с Пудовым заняли наблюдательную позицию.

Там, где церковь, река Оломна с крутыми и высокими, до пяти метров, берегами. Поэтому у немцев там не так много огневых точек. Основная их сила окопалась на более низком берегу.

Вернувшись в роту, Кудряшов обсудил с Фадеевым вопрос, как подняться на высокий берег.

- Для подъема нужны две пятиметровые лестницы, Поднявшись по ним, уничтожить пулеметную точку в церкви, захватить этот плацдарм и ждать ударный батальон, - высказал Кудряшов свое мнение.

- Хорошо, договорились. Тогда готовьтесь.

К ночи небо затянуло черными тучами. Темень. Первым по лестнице поднялся старшина. Притаившись под березами, прислушался к тишине. Ни звука. Подползли Хасиев с Пудовым. Кудряшов пополз дальше, к церкви. В маскхалате он слился со снегом, через пять-шесть метров он уже был незаметен. Когда Хасиев с Пудовым его догнали, он приказал им остаться на месте. Сам, готовый к любым неожиданностям, пополз к церкви, останавливаясь и прислушиваясь. Притаился за углом церкви.

Замерзший, укутанный в шаль немецкий часовой, постукивая нога об ногу, дошел до угла. Кудряшов прицелился ему в грудь и выстрелил. Глухой звук и немец, вытянувшись, упал на снег.

Хасиев с Пудовым проникли в церковь, быстро справились со спящими пулеметчиками.

Затем рота Фадеева с тыла атаковала береговые дзоты и для батальона путь был открыт. Он без звука вошел в село. Среди немцев началась паника, многие без боя сдались в плен. Лишь немногим удалось ускользнуть.

Во время этой атаки осколком разорвавшейся мины ранило старшину в плечо. Ребята сразу перевязали рану. Позже плечо разболелось, и пришлось идти в медсанбат.

Атака была стремительной, и враг не успел поджечь село. В центре села на небольшой площадке немцы устроили кладбище. Рядами стояли березовые кресты. На многих из них пробитые пулями железные каски.

Кудряшов в санроте пробыл ровно две недели. Когда в Оломну прибыл санбат, встретился с Лизой. Горе и военные тяготы наложили отпечаток на ее лицо, хотя она все еще был красива. Трудно было угадать в ней прежнюю улыбчивую, неусидчивую Лизу. Грустная, задумчивая, ее лицо редко озаряла улыбка. И Кудряшов старался не бередить ее раны.

- Как там поживает капитан Фадеев? - спросила однажды Лиза. - Передай ему потом привет от меня...

Выздоровев, старшина вернулся в роту.

***

В декабре, в самые трескучие морозы, дивизия на Октябрьской железной дороге оказалась окруженной немцами. Силы были на исходе. Из штаба поступил приказ: разведроте перейти железную дорогу, из Оломны доставить в окруженную дивизию провизию и боеприпасы.

Разведрота выступила в Оломну. Дойдя до железной дорог, Хасиева и его ребят капитан отправил в разведку. Разведка вернулась быстро: немецкий пост только у моста.

Рота беспрепятственно перешла дорогу и быстрым шагом шла в Оломну. Настроение было приподнятое, шутили.

- Эх, затянемся махоркой в Оломне до посинения, - приговаривали заядлые курильщики.

- Супчику бы съесть целый котелок.

- Может, вам еще жареного барана?

- Я был бы не против ста граммов к баранине.

В Оломне рота разместилась для отдыха. В эту ночь у капитана Фадеева поднялась температура. Кудряшов, не сомкнув глаз, сидел около капитана, прикладывая к его горячему лбу влажный платок. Утром пошел в медсанбат за врачом. Врач, осмотрев капитана, попросил Кудряшова и Хасиева нести его в медсанбат. Фадеев в бреду звал жену Марусю, своих сыновей.

Разведчики занесли капитана в палату и уложили на койку. В это время вошла Лиза. Она положила на его лоб компресс, подсела к изголовью.

- Ну как же так? - ласково сказала она, гладя его по волосам. - Потерпи, Лева. Все пройдет, выздоровеешь.

Фадеев медленно открыл глаза.

- Лиза, это ты? - полушепотом спросил он.

- Ну, вот, пришел в себя, - обрадовалась Лиза. - Я же говорила, что все будет хорошо.