Кудряшов побежал к окну. Отсюда хорошо виден Наумистис. Из здания комендатуры валит черный густой дым. Городские улицы пусты и безлюдны.
Старшина, высунув голову, осмотрелся. Среди яблонь заметил трех фашистов, приближающихся к сараю. «Заставу хотят окружить справа. Отрезают мне путь» - промелькнуло в голове. Поставив на оконную раму винтовку, он выстрелил последние патроны. Осталась только одна граната. Спрыгнув вниз сарая, бросил гранату в бежавших к заставе фашистов.
...Маленькая группа пограничников удерживала заставу с четырех часов утра до полудня.
***
Далеко-далеко слышался раскат канонады. В синем небе бомбардировщики Ю-88 с черными крестами, ревущие "мессершмиты" группами пролетали над головой. В воздухе удушливый запах гари. Вокруг погранзаставы сплошные воронки от снарядов. Еще и после полудня здесь бушевал огонь. Маленькая группа пограничников, приняв здесь на себя бой, удерживала фашистов, пока не получила приказ отступить к комендатуре. Застава опустела.
Вот на шоссе показался легковой автомобиль. «Опель», на полной скорости въехав во двор заставы, визжа тормозами, остановился. Из него, пыхтя, вышел полный, с висящими пухлыми щеками, коротконогий СС оберштурмфюрер. За ним показалась голова женщины, с сильно накрашенными красными губами, с растрепанными волосами, с сигаретой во рту.
-Курт, помоги мне, - сказала она по-немецки капризным голосом.
-Сейчас, Луиза, айн момент.
Курт, с трудом повернувшись, протянул женщине руку с пухлыми пальцами.
Курт, Луиза и долговязый офицер, которого звали Отто, стали осматривать заставу. Увидев в хлеву упитанных свиней, у Курта загорелись глаза.
-Шесть свиней! О, богатый трофей, не меньше шести центнеров. Отто, - повернул он голову к Отто, идущему сзади, - оставайся здесь, пока я не найду в городе подходящую квартиру. Чтобы никто не зарился на это богатство, предупреди, что это все принадлежит коменданту города Курту Шмульткену.
- Слушаюсь, - ответил Отто.
-Смотри, никого сюда не пускай, - погрозила тонкими пальцами Луиза.
Рядом послышался лай собак.
-Ах, и собаки здесь есть. Одну себе бы взять, Курт - капризно проговорила Луиза.
-Дорогая, здесь все, что есть, наше. Давай, посмотрим, самая лучшая и умная будет твоей.
Собаки, увидев во дворе чужих, принялись угрожающе лаять. Луиза обошла все вольеры и остановилась около Трезора.
-Курт, Курт, иди сюда. Смотри, какая хорошая. И глаза у нее умные. Как его, интересно, кличут?
-Трезор, - ответил Курт, прочитав дощечку, прибитую к вольеру.
-Трезор, красиво звучит. Курт, выведи его, мы его увезем сейчас же.
Трезор как бы с любопытством смотрела на людей, стоящих перед ним. Ушки торчком, как перед командой "фас". Он восемь лет помогал ловить нарушителей границы, награждался медалью. Умница. Не дотрагивался до корма из чужих рук. Не давал никому себя погладить. Принимал только своего хозяина и слушался только его.
Курт вошел в вольер. Тотчас Трезор кинулся ему на грудь и, опрокинув его, начал с остервенением терзать. Луиза от страха завизжала и, быстро семеня ногами, побежала. Но Трезор догнал ее. Прыгнул ей на спину, вцепился зубами в затылок. При прыжке когтями разорвал ее шелковое платье. Не переставая визжать, Луиза отмахивалась руками. Вот пес повалил ее на землю. И в это время прогремел выстрел. Две пули вошли в грудь Трезора. Последний раз с ненавистью посмотрел он на своих врагов и без единого стона медленно закрыл глаза.
***
Как только лейтенант Гамаюн с остатками пограничников ушел со двора, Лиза завела детей в дом, быстро собрала два чемодана самых необходимых вещей и спрятала в сено в сарае.
Наумистас быстро заполнился вражескими солдатами. По каменным мостовым города застучали они своими сапогами. Вокруг рев машин, мотоциклов, крики на незнакомом языке.
Жена Гамаюна Лиза родилась и выросла в шахтерской семье в Горловке. Там же выучилась в горном институте и получила диплом инженера-металлурга. Природа щедро одарила ее красотой. Высокая, статная. Зубы белые, как жемчужины. Светлые, как лен, волосы. В ее синих глазах всегда сквозила доброта. Точеные красивые ноги.
Высокий, черноглазый двадцатилетний Михаил Гамаюн работал шахтером в Горловке, а Лиза там же инженером. Встретив Михаила, влюбилась. Девушка с доброй красивой улыбкой и звонким голосом не могла не задеть сердце парня. После смены, одевшись и с шляпой на голове, он всегда спешил к любимой.
А Лиза всегда с нетерпением ждала у окна любимого. Увидев среди толпы высокого, широкоплечего Михаила, не выдержав, выбегала навстречу.
Вот и сейчас Лиза смотрела в окно. Ее глаза наполнились слезами. Больше нет здесь веселой снующей городской толпы. Вместо нее - солдаты в темно-зеленых обмундированиях, танки, машины, мотоциклы.
Невыносимо болело сердце у Лизы. Так больно ей не было никогда. Никогда не горели ее синие глаза с такой ненавистью, не жгли их слезы. Слезы печали в ее глазах появлялись только в те времена, когда она ждала два года Гамаюна из Саратовской командирской школы. Вот он уже лейтенант-пограничник. Они поженились. Отец Лизы, старый шахтер, глядя на дочь и зятя, всегда довольно улыбался в усы.
Сейчас эти счастливые дни кажутся Лизе далеким сном. Радость погасла в ее глазах. Вместе с маленьким отрядом пограничников, которые отступали к комендатуре.
Дети, Тамара и Светлана, сидят на полу. Лиза, вытерев слезы, подошла к дочерям, крепко обняла их и поцеловала. Затем взяла за руки и вышла из дома. Она решила сходить к жене коменданта Марии Ивановне. Как они будут жить дальше, что делать? На улице на каждом шагу немцы. Лучше идти огородами. Оттуда до улицы Свободы не так далеко. Да и безопасно. Но...неожиданно во двор зашел немецкий офицер. Он сразу увидел Лизу. "Через мои руки прошли француженки, чешки, полячки, венгерки. Теперь будет русская женщина" - самодовольно подумал он, шагая к сараю.
-Рус фрау, хальт!
Лиза, погруженная в свои тяжелые мысли, не сразу услышала окрик, и уже выходила через задние двери сарая к огороду. Вздрогнула, услышав еще громче «Хальт!», и нехотя обернулась. Перед ней стоял немецкий офицер. У него лицо было усыпано веснушками, бесцветные глаза и длинный острый нос, на голове каска. В худой руке он держал маузер. Увидев Лизину красоту, он начал что-то быстро лопотать, показывая рукой на сарай. Лиза все поняла, но не сдвинулась с места.
-Шнель! - зло закричал он, опять показывая рукой на сарай.
Лиза, держа дочек крепко за руки, стояла молча. Бледная, с ненавистью смотрела на офицера. Он толкнул ее в сторону сарая. Тамара и Светлана, держась за платье матери, громко заплакали.
-Фу, рус, сфиня!
И офицер, схватив девочек, отшвырнул их в стороны. Маленькая Тамара, перевернувшись несколько раз, ударилась о столб. Светлана упала лицом в землю. Взбешенный офицер схватил Лизу за талию и потащил ее к сараю. Лиза, всеми силами упираясь, вырвалась из его рук. Вскочила и Светлана. Ее светлые волосы взлохматились, во рту земля, из носа струилась кровь.
-Мама, мама! - испуганно глядя на немца, она схватилась за мамино платье. Тамара тоже побежала к матери.
-Сфиня! - взвизгнул немец и выстрелил два раза из маузера. Светлана и Тамара, раскинув руки, упали на траву.
-Ах! - только и успела сказать Лиза. И всей силой набросилась на немца, схватила его за худую шею и начала со всей силы душить. Маузер упал на землю. Немец, пытаясь освободиться из рук Лизы, попятился, и, споткнувшись об тело Светланы, упал на землю вместе с Лизой. Но она не отпустила его шею, навалилась всем телом. Ненависть, боль, отчаяние придавали ей сил. Зубами вцепилась в его длинный, острый нос. Затем немец под ней перестал дергаться, его тело обмякло. И Лиза потеряла сознание.
...Время уже к полудню. Летний ветерок шевелил ее светлые волосы, ласкал ее лицо.
Лиза медленно пришла в себя, открыла глаза. Увидев перед собой синеющий труп, с ужасом вскочила. Не страшный ли это сон? Ах! Сердце рванула нестерпимая боль. Начала обнимать неподвижные тела своих дочек, целовать их холодные губы. Затем ее слезы высохли. Прижав к груди девочек, она через двор вышла на улицу. Здесь все так же гудели машины. Кое-где бесхвостые лошади тянули пушки. Лиза, никого не замечая, шла по улице. Но вот ее окружили пьяные солдаты. «Рус фрау!» - издевались они. Лизу тянули за волосы, толкали автоматами. В эту «игру» подключился и офицер. Обессилевшая Лиза еще крепче прижала дочек к груди и, собрав последние силы, плюнула в лицо офицера. Тот закричал страшным голосом. Разъяренные солдаты вырвали тела девочек из рук матери.
