Выход его подруги через парадный фасад института – это явление. Совершенная фигура, грациозность движений, чувственность точёных форм вызывали синдром оживления самца с первого взгляда у всех мужских созданий, замечавших это явление красоты народу. Она была в брючном костюме, а учитывая тайную доработку Ивана по силовому кокону, можно было ограничиться только курткой и шлемом, которые он и достал из рюкзака, отдавая ей. Пока укладывал в рюкзак её сумочку, а рюкзак – в пристежной саквояж «Хонды», она уже была в куртке и не надевала шлем.

«А поцелуй?» – читалось без слов, всей пантомимой…

Ну, Иван – не тот, кто не будет исполнять пожелание принцессы, его принцессы. Снова надели шлемы, она устроилась, обхватила его за пояс, и они поехали. Скользили мимо машин, домов, деревьев. Ветер летел с ними, играя листьями на обочине. Пара часов пролетела незаметно. Подвёз её к дому, девушке надо было собраться в дорогу.

Договорились, что Иван заедет за ней через час.

Когда он вернулся к себе, оставил в гараже чистую «Хонду». Надо было сложить в чемодан портфель из подвала, костюм, пояс и перчатки с прибором – набор для командировки. Учитывая дистанционность доступного рабочего контакта – это был приемлемый риск. Подошёл Пётр, его должен был подвезти Кузьмич. Поговорили о Кузьмиче, все заметили изменения, а Кузьмич не рассказал о причине – ну и правильно.

Время дорожных сборов распределилось на включение сигнализации и системы наблюдения и уборку столовых приборов и мебели после посошка.

Пока всё это сделали, подъехал Кузьмич за Петром. Иван заказал такси и уехал за Инной, предупредив её, что будет через двадцать минут.

Иван расслабился на заднем сиденье такси, на душе – приятное спокойствие от ожидания радости, которую даст путешествие в кругу друзей. Инна вышла, когда такси завернуло во двор. Даже в дорожном наряде она сверкала от переизбытка энергии. Кажется, как такое возможно, когда стоишь? Но факт. Иван вышел, обнял, взял её чемодан, закрепил рукоять в выемке, уложил в чистый багажник. Помог сесть, открыв дверь и полюбовавшись великолепием раскрываемого силуэта длинных ног, помогающих движению красивых рук. Закрыл дверь, усаживаясь рядом.

– В аэропорт.

Машина остановилась напротив автоматических дверей посадочной зоны. Так как чемоданы были лёгкими, Иван решил нести их в руках. Регистрация уже началась, но Иван задержался у упаковщиков. Очереди не было, а лишняя упаковка не повредит, особенно при одинаковости чемоданов. Трёх бы не заметили, а четыре уже привлекают внимание. Хотя, посмотрев на очередь, на регистрацию, успокоился: поклонники практичных вещей были видны сразу.

От потока мыслей работающего изменённого сознания, в периферии от текущих действий следившего за городом, бандами, силами государства, Москвой, его отвлекла звуковая волна знакомых голосов, радостных слов приветствий: это Лера знакомила Игоря с Инной, радовались встрече, узнавали места – лакуна в этом море информации. Встреча близких людей в процессе.

Пётр? Ну вот и Пётр, он был незаметен и смотрел на остальных, стоя за упаковочным механизмом. Иван показал на него Инне и сказал:

– Это Пётр, ты хотела познакомиться.

С добротой и искренностью она посмотрела Петру в глаза, протянула руку и сказала:

– Инна.

Простая доверчивость затронула невозмутимого Петра, цвет его глаз изменился со стального на голубой.

Подошла Лена и поздоровалась с Петром, серьёзно, благодарно. Стройная, но стройность не спортсменки, а кисти великого художника. Лицо тонкое, нервное, глаза удлинённой формы, губы красиво очерченные. Чем внимательнее смотришь, тем больше тонешь в красоте девушки-подростка. А что будет года через три?

Только одно хорошо с такими яркими красавицами – на их спутников внимания не обратят. Что и продемонстрировали сидевшие на досмотре и контроле мужчины. Поэтому свою кладь весом менее пяти килограммов Иван взял в салон. Как-то сразу и всё время Лена была около Петра, тот отечески относился к ней, а сейчас смотрелся как солидный отец с серьёзной дочерью.

Расселись. Пётр без проблем поменялся местами с соседом Лены – нервным молодым человеком, погружённым в свой музыкально-игровой мир айпада.

Иван связался с Владимиром Анатольевичем, сказал, что уже вылетают, сообщил номер рейса, сбросил повторно СМС-запрос на нужного человека в команду, сославшись на ориентировку Игоря. Увидев, что Владимир Анатольевич прочитал, улыбнулся и сразу же стёр сообщение, что никого уже не удивляло. Тот ответил СМСкой: «Встречу в аэропорту. Предупреди Игоря».

Извинившись перед Инной, Иван подошёл к Игорю и сказал, что их встретит его знакомый в аэропорту Шереметьево. Инна уведомила, что устала, так как ночь готовила материалы для кафедры, чтобы высвободить себе выходные, и сейчас пока поспит, воспользовавшись плечом Ивана и креслом, что Иван ей и обеспечил под хмурым взглядом соседа справа.

Сам Иван погрузился в познание своих возможностей в новом языке. Развитая логика языка применяемой экипировки – это в огромной степени результат многовековых навыков, свободных научных поисков, основанных на мощи всей неизвестной цивилизации, закреплённых достижений науки, применяемых в практике. Судьба его вживания в эту практику и восприятие возможностей напрямую зависели от применяемого мыслительного строя и должны были определять свободу развития компаньонов и доказательную силу при противостоянии, силовом противостоянии. Конфликт был обеспечен самим фактом образования такой команды, хотя Иван и хотел избежать его максимально долгое время.

Смотрел выпуск новостей в сёрфинге по каналам ТВ и думал: «Сейчас даже во сне могу перечислить стандартный набор оправданий, бесконечно долдонить о ротационной топологии информации и неуместности семантического понимания для страны в интересах мифического государства. Но когда все слова ими сказаны, я остаюсь один на один со своим отчаянием. И не знаю никого, кто бы от него избавил. Может, все старания атоматизированного народа – афера, в которой заодно и мошенники, и их подручные из интеллектуального слоя, ставшие извращенцами… Адептами насилия над правдой? Они не готовы признать, что их собственные творения, возведённые в публичных идолов ответственных лиц, калечат нас ложью и убивают информационными конфигурациями без смысла: пускай они говорят на псевдоведомых языках, но наши жрецы ТВ-приходов умеют толковать знаки. Боги высекают алгоритмы на горных склонах, зато скрижали народу приносит посредник – маленький, жалкий и совсем не страшный в своём понятном и приятном для неразвитого ума привычном наборе из пяти… семи слов».

Внутренний императив продолжал:

«Деятельность, которую я не планирую в планетарном масштабе, но к которой должен быть готов по максимуму предоставленных мне возможностей – следует из логики познанного языка и осваиваемой базы данных. Артефакты в моих руках – это безусловный аргумент непреодолимой силы для их захвата любым государством планеты. Получается, при упрощении, похоже на разворачивание спирали Фибоначчи: чем большими понятиями и методами оперирования силовыми полями я обладаю, тем большие возможности открываются по применению сил, мне подвластных. Обзор доступных сил и их масштабов распределяется от охвата планеты, которую я наблюдаю через шубу мусора искусственных аппаратов, охватывающих её сверху, и кусты информационных баз государств снизу с подсветкой и наложением сил и информации, идущих от Луны.

Сгустки сил от силовых станций, вырабатывающих электричество, ядерных зарядов военных баз, действующих генераторов и двигателей заводов и техники, линий электропередач – всё в моём распоряжении. Сейчас, например, я могу опустить этот самолёт со всеми пассажирами с высоты десяти километров на любую площадку, не потревожив воды в стакане, который стоит перед хмурым соседом, косящим глазом на Инну. Он даже не подозревает, что мой Кузя компенсирует недостатки электронного оборудования «Боинга» в навигации и управлении двигателями».