В прибор встроен какой-то интеллектуальный синтезатор-анализатор – ом[5], который добывал всё нужное по запросу «задача-цель-тактика», по сформулированной стратегии, это тоже имело свои истинные имена.

«Мог бы и раньше сообразить, сознание „царапала“ именно работа с умозаключениями, самостоятельными суждениями самого прибора», – вспомнил Иван свои интуитивные отбрасываемые замешательства. Действительно, судя по прибору, настройка на понимание через действие подтвердила в межпланетном ракурсе высказывание: «Мудрость – говорить истину и действовать согласно природе, осознавать, что здоровый рассудок у всех общий».

Иван взял папки. Теперь, после инсайта, просто листал, так как ёмкость точки внимания увеличилась до схватывания взглядом. И были на листах рассуждения ребёнка о работе машины класса «самолёт», с правильными выводами о срабатывании кнопок на такой машине для езды по аэродрому.

Попутно он осваивал новый режим видения, не было для него теперь красного режима, синего, жёлтого. Это стало похоже на продвижение указателя в виде треугольника, действующего осуществления, с картинами как шлейфом процесса по возможным ресурсам и картиной как информационным шлейфом, как из базовых информационных структур, так и из визуальной информации о запускаемых следствиях по связям объекта – процесса. Но причинно-следственные разворачивания настолько пока были для Ивана трудно удерживаемы, требовали всех возможностей внимания-памяти-концентрации на цели. Напоминало начало развития навыков вождения машины: рычаги управления, правила дорожного движения, окружающая обстановка. Смотришь на рычаг переключения коробки передач, забываешь об остальном. Тренироваться надо будет постоянно.

Изучив, Иван сжёг папки. Они больше не нужны, а вопросов возникало бы много при прочтении любым новичком. Кстати, двойное нажатие красной клавишей было нужно для забора управляющих элементов, пополняющих ресурс пояса, у общественно опасных особей. Так как Артём этим не пользовался, фактически вся энергия структуры нейроно-электромагнитной составляющей центральной нервной системы, которая обеспечивала деятельность ума и интеллекта человека, просто вычёркивалась, увы. В общем, от преступников вне закона и морали можно было получить пользу.

Подъехали Пётр и Кузьмич с отчётом. Говорил Пётр:

– Игорь прилетает днём, Кузьмич его встречает и привозит сразу сюда, я уже буду здесь.

Иван встретил их с довольным видом, который резко отличался от того угнетённого, в котором они его оставили, что отметили оба. Заявил им:

– Самое прекрасное, что мы можем испытать – это непостижимое. – И, заметив вопросительный взгляд Петра, пояснил: – Эйнштейн сказал, не я.

На этом распрощались до завтра.

Постоянно работающий ом Иван теперь связал с собой через постоянный канал, обозначил его как «Кузя», вспомнив домовёнка из сказки. Приоритеты и зоны тревоги ещё раз просмотрел и обозначил для Кузи, разделся и сразу уснул, в зале, на этом же диване, благо простыня и плед с подушкой с собой были.

Спалось без тревог, с чувством блаженства и покоя, которое было, наверное, в детстве. Проснувшись, приготовил кофе для комфорта осмысления достигнутого, пока никого не было. Попутно рассчитал форму опоры под фундамент дома и место, где будет вход в подвал, который решил сделать, пока никто не видит. Всё достаточно просто, ну, когда уже знаешь. Ивану надо было сжать грунт до плотности гранита, доходя до несущей твёрдой подпочвенной основы. А она здесь была, исходя из данных геологоразведки.

Этим он и занялся после смакования последней капли кофе с края чашки, спустившись в подвал из кухни. Здесь, оперируя силовыми полями, природа которых пока ему была непонятна, он уплотнил грунт по направлению под зал, а оттуда – в дополнительную секцию под кухней.

Получилось два входа в подполье, один Иван оставил под офисом Петра, второй – под своим залом. Рабочее напряжение было в радость, в перчатках он вызвал силовую зону для прокатывания уплотнённого грунта ещё большей компрессией, уменьшающей межмолекулярное пространство. Смотрелось как глянец, покрывающий стены, потолок, пол. Подземные помещения со стенами повышенной стойкости важны. Остальное надо будет доделать после того, как Пётр разберётся с оптимальным размещением имущества и с домами по соседству. Поднявшись, вышел в сад. Следы проседания грунта появились на поверхности по периметру вокруг дома после забора грунта при формировании подземных помещений как сырья для формирования опор и плотности стен. Вздохнул: пора заняться «злобой дня сего». Иван надел поверх экипировки приобретённый комплект, обозначаемый им как «комплект городского туриста».

Первым, как и предполагалось, пришёл Пётр. Невозмутимо поздоровавшись, сказал, что Кузьмич встречает Игоря, начал готовить кофе на кухне. Иван, подождав свежеприготовленного кофе, помог с чашками и блюдом со свежими пирожными. Предложил пройти в зал. Начал сразу, как только удобно устроились:

– Пётр, обживайся, но так как на тебе всё снабжение, то и обустраивай этот дом поприятнее. Надо приобрести не менее четырёх кресел для этого зала и удобный столик. – Иван всё ещё был расслаблен и получал удовольствие от кофе со сливками и пирожными, как кот от сметаны. – Ну ладно. Потом, под домом есть пространство, в твоём офисе вход – в углу между наружной стеной, выходящей к гаражу, и угловой к ней, выходящей к саду, а в моей – вон там. – Он показал рукой.

– Надо аккуратно вскрыть пол, предусмотреть незаметные люки, но для частого использования, удобные лестницы и то оборудование, которое нужно для складов в подвалах. На соседних участках просел грунт, надо вызвать нашего агента и выяснить цену на эти угрожаемые дома, но без интереса.

Ну вот и Кузьмич с новобранцем подъехал. Он зашёл с молодым человеком, сухощавым, отнюдь не производившим впечатления силовика, скорее учителя. «Что это за диверсант-разведчик, однако»? Иван поздоровался и спросил:

– Завтрак?

Оба покосились на Петра.

– От кофе не откажусь, Кузьмич.

Молодой человек представился:

– Игорь Сирота, капитан. – И, достав из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул Ивану. – Кофе с удовольствием выпью.

Иван кивнул Петру. Пока гости рассаживались, открыл конверт – одна страничка. Морской спецназ ГРУ, четыре языка, семь операций за рубежом… Однако. Подождал, пока все удобно устроятся. Спросил:

– Игорь, нам нужен товарищ, на постоянной основе, хотя и от участия в разовой работе по договору не откажемся. Вы готовы к этому?

Игорь сделал несколько глотков.

– Вас рекомендовал человек, в чьей чести я не сомневаюсь. К сожалению, моя фамилия дана в детском доме по констатации моего общественного статуса. Поэтому я готов выслушать ваши условия, а потом приму решение. – Сделал паузу, скорее когнитивную, чем дипломатически-психологическую. – В течение недели.

Но вы можете на меня положиться полностью, считайте, я в боевом расчёте вашей команды. – Улыбнулся и стал ждать реакции.

– Да, у нас уже война с мафией, то есть будет война с мафиями. Как понимаешь, это навсегда. Первичный оклад – полторы тысячи евро в месяц, плюс доля от захваченного в бою. Мне идёт половина. Моя ответственность – выбор цели, ваша – планирование операции, отход, обеспечение снаряжением. Кредит на личные нужды, например, на дом, один из расположенных вон там или там, – сказал Иван, показывая на соседние дома. – Но после того, как выбор дома сделают старшие по службе компаньоны, – слукавил с улыбкой Иван. – Кузьмич, дом можно и нужно выбрать и тебе, но годик надо будет пожить на квартире, чтобы не привлекать внимания.

Теперь по порядку о главном, что уже ясно и определилось самой жизнью.

В обществе, по возможности, мы будем промежуточным звеном между профилактикой преступления и передачей данных суду и информационным службам.

Морально-этическая сторона выбора важных для Родины действий – по обстановке. Думаю, это будут: ликвидация осуществления наркотрафика, ликвидация лиц, виновных в смерти более одного человека или одного несовершеннолетнего, в продаже в сексуальное рабство, в изнасилованиях… Мера полученной социальной защиты нормальных людей после нашего вмешательства может быть критерием для оценки действий нашей команды. Оценки из других институций государства – судебной, юридической – не могу дать в принципе, так как в государстве, построенном на запрете идеологии, это и невозможно. Могу только добавить, что внешние причины для нас несущественны, а характер действий обусловливается возможностями. Понятно, что картина неполная получается, зато честно.