которых держал при себе три, и, пьяный, пел думы своего сочинения; то был ласков и
ровен в обращении со всеми, то суров и надменен; козачество все прощало ему 2).
В Киеве ожидал его дорогой гость Паисий, иерусалимский патриарх, ехавший в
Москву. От лица всего православного мира на востоке он приносил ему поздравление и
побуждал его на новую войну против ненавистного папизма.
В Литве борьба с русским народом не прекратилась с отступлением Хмельницкого:
с ожесточением резались против панов литовские крестьяне, но неудачно. В декабре
Горкуша, бывший до того времени на Березине, напал на Выхов, дважды хотел взять
его штурмом и дважды был отбит. Он отступил; Ян Пац преследовал его и, догнав у
Поповой горы — замка, который был сборным местом для составления загонов, разбил
наголову. Кривошапка и Микулицкий шли, с своими загонами, на выручку Горкуши,
по, услышав о его несчастий, ушли в Вабиновичи. Пац отправил отряд выгнать их
оттуда. Хлопы разбежались частью в лес, а частью в Стародуб. Милоковский,
Жданович и Горский погнались за ними, имели на дороге несколько стычек, возвратили
нескольких пленных дворян и дворянок, и достигли Стародуба. Стародубовцы просили
пощады, уверяли, что те, которые воевали в Литве, ушли в Мглин, а в Стародубе
остались невинные люди. По уверению литвина современника, шляхетство тогда
пощадило город 3).
Вслед затем Радзивилл напал на Мозырь, бывший в руках Михиснка. Прежде всего
он отправил отряд, под начальством Павловича, на овручскую дорогу, чтобы пресечь
возможность удалиться козакам, а сам повел войска свои на приступ с трех боков.
После упорного боя драгуны разломали палисады, т.-е. тесно соединенные между
собою бревна, с большим усилием овладели валом и ворвались в город. Упорство
русских приводило в изумление неприятелей: они засели в домах и стреляли из них;
город был зажжен; русские продолжали бить врагов среди пылавших строений,
убиваемые падающими на них крышами и стропилами. Сам Михненко был схвачен и
сброшен с башни. Другой предводитель, неизвестный по имени, был счастливее: он
успел выбежать из развалин Мозыря и наткнулся на неприятельский отряд; какой-то
жолнер схватил его, но поскользнулся, и козак, в свою очередь, схватил его и умчал с
собою.
От Мозыря Радзивилл отправился к Бобруйску и неожиданно окружил его. Мещане
просили пощады; русские священники умоляли Радзивилла о милосердии. «Хотя,—-
говорит современник,—князь знал хорошо причину такого смирения, однако рассудил,
что истребление мещан будет вредно государству, а мятежа не уничтожит, и обещал
мещанам целость жизни и
*) Истор. о през. бр.
3)
Hist. pan. Jan. Kazi, I, 41.
3) De rebus, gest. contra cos., 18—20.
253
имуществ, если только они все, по одиночке, выйдут за ограду города, выдадут
знамена и начальников возмущения со всеми, кто участвовал в мужичьем восстании».
Они согласились, и тогда народ вышел толпою, дрожа от страха. Упорнейшие
мятежники зажгли башни и, защищаясь, погибли в пламени города, их предавшего;
начальник бросился в воду, но его вытащили, привели к гетману и посадили на кол. Все
зачинщики были, подобно ему, посажены на кол, а другим, кого только обвиняли в
участии в бунте, рубили руки. Таково было положение дел в Литве до конца февраля
1649 г. *)•
!) De rebus, gest. contra cos. Zap., 25—32.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Положение Украины — Сношение с Крымом, Турдиею, Молдавиею,
Трансильваниею Московиею.—Польские коммиссары в Переяславле.
В течение девяти месяцев 1648 года Украина изменилась так, как не изменялась’ в
продолжение веков: польский аристократический порядок рушился, сословия
перемешались и слились в понятии русского козака; связь, соединившая Украину с
Польшею, была, повидимому, разорвана; но переворот оставался неконченным; еще
кипело брожение, и кто мог отгадать, чти> из него выйдет? Соседния державы, которые
находились с Польшею во вражде, искали тогда своих выгод в связи с Украиною.
Крымское царство могло много выиграть от этого переворота. И Московское
Государство и Польша, страны неприязненные между собою, обе испытывали дикую
силу татарских полчищ. Но отвазкиые козаки, стоя на границе и Московского
Государства и Польши, защищали, сами не зпая того, и ту и другую дерзкаву, и не
допускали татар пользоваться раздорами христиан, ибо они постановили мезкду собою
обет охранять веру и не только не допускали мухаммедаи вторгаться в Московию и
Польшу, но еще не давали татарам покоя и в их собственных жилищах. Теперь эти
заклятые враги сами братались с крымцами, искали помощи. Для Крыма была двойная
выгода: старинные враги мирились с татарами и вступали с ними в союз;
следовательно, Крым освобождался от козацких набегов и неразлучных с такими
набегами грабежей; украинцы открывали крымцам путь в Польшу; следовательно, для
самих крымцев был случай позкивляться грабежем.
В подобных отношениях козачество находилось и к Турции. Султаны зкадно
обращали взоры на Европу; Польша всегда была врагом турецкой дерзкавы. Издавна
обе державы спорили мезкду собою за Молдавию, которая переходила под власть то
поляков, то турок. Когда в Европе затевался крестовый поход против турок, Польша,
казалось, была первая держава, готовая пристать к нему. Намерение Владислава,
возбузкдавшего к войне против неверных и своих подданных и чужия державы,
естественно должно было усугубить вражду турок к полякам. Турция, соединясь с
козаками, могла
255
отомстить за все. Притом козаки издавпа были самыми беспокойными врагами
мухамиеданской державы: когда другие христиане угрожали им только
приготовлениями, воззваниями одни к другим, козаки вели с турками беспрерывную
крестовую войну, о какой только мечтали европейцы. Туркам представлялся случай
сделать из отчаянных врагов себе союзников и даже подчинить их своей власти.
Мы видели, что Ислам-Гирей хотя принял участие в козаках, но не решался
формально воевать против поляков. Но когда первое дело было удачно, и Хмельницкий
отослал в Крым пленников, хан послал в Польшу требование, чтоб отдали ему дань за
четыре года сполна—и татары оставят Козаков, а в противном случае, если дань не
будет заплачена в течение сорока дней, поляки должны ожидать его со всею ордою 1).
Примас, правитель государства по случаю междуцарствия, отвечал, что Польша не
может удовлетворить хана немедленно, но чрез ; две недели соберется сейм, на котором
постараются о средствах выплатить жалованье, которое поляки не хотели называть
данью, и хотя они не имели войска, однако уверяли хана, что он, в случае нападения, не
найдет их неготовыми 2). Между тем, правитель отправил в Константинополь послом
пана Жебровского 3) к визирю Муссепаше и жаловался на Ислам-Гирея; уверял в
совершенном благорасположении Польши к Турции, и просил, именем султана,
низложить крымского хана, как непокорного своему властелину. Посредством этого
посольства, при пособии французского посла, Польша стала-было обезопасена со
стороны Турции. Визирь приказывал Ислам-Гирею немедленно отпустить польских
пленников. Испуганный Ислам-Гирей отделывался тем, что поход сделан мурзою без
его ведома, и проволакивал время.
Но надежда поляков была недолговременна; в августе сделался переворот: султан
Ибрагим был умерщвлен янычарами; восьмилетпий ребенок провозглашен султаном,
под именем Мухаммеда IV, а капудан-паша Кападжилар овладел правлением 4). Ислам-
Гирей поспешил с ним сблизиться п представлял, что мурзы его не выдадут польских
пленников, потому что у поляков есть в плену татары 5). Визирь, действуя в духе
