семидесяти человек пленных, а волов один Бог знает сколько. Нам от отцов наших

заповедано воевать государства, а вам это совсем не идетъ—совсем не ваше дело, а

когда хотите наезжать и воевать чужия государства, так надобно уметь. Не зпаем с

вашего ли согласия или без вашего козаки делают наезды, только мы этого так не

оставим, а пойдем к Каменцу, и наделаем вам того, чтб молено наделать 4).

В виду таких угроз назначили снова коммиссию для укрощения Козаков и

приведения в порядок украинских дел, но пока эта коммпссия составилась, козаки

пустились опять на море, к самому Константинополю, и близ столицы производили

опустошения. Падишах, как выражается Жолкевский. в своем письме, не привыкши

сносить ни от кого оскорблений, разгневался до крайности, когда козаки, разорив

десятки турецких городов, наконец, в окна самого серая замигали своими походными

огнями. В турецком диване пололшли послать большое войско под начальством

Скиндер-паши, чтоб истребить Козаков до-тла и заселить Украину мусульманами. Это

предприятие было само по себе вызовом Польше к войне. Скиндер-паша двинулся на

Подоль. Жолкевский, не решаясь подвергать Речь-Посполитую случайностям войны с

Турциею, поспешил просить мира и заключил с турецким предводителемъ

‘) Ibid., 304.—Верше на жалостный погреб Петра Иионашевпча Сагайдачного Касс.

Саковича.

2)

Рук. II. П. Б. польск. f. № 33.

3)

Арх. Юго-3. Росс. Ч. I, 3. 206.

4)

Рук. И. П. Б. разнояз. Q. Л» 8.

48

договор в Буше (26 сентября 1617), обязавшись, между прочим, укротить Козаков и

истребить их. если они не будут послушны властям и станут опять делать набеги на

турецкия области. Через месяц после того, 28-го октября, состоялся новый договор с

козаками: их опять обязали не ходить на море, не нападать на турок и татар и не

принимать в свое звание своевольных людей, то-есть не допускать увеличения своего

сословия ‘) более того, сколько дозволялось правительством.

Эта коммиссия, как и прежния, не достигла своей цели. Сами польские власти

разрушали то, что устанавливали. По поводу войны с Московским Государством

польский королевич Владислав обратился к козацкому гетману Конашевичу-

Сагайдачному и приглашал его воевать Московское Государство. Для козацкой удали

настало раздолье. Под предлогом собирания Козаков для похода в Московщину стали

составляться и сновать по Руси своевольные шайки из беглых мещан и хлопов,

избирали себе начальников, которые величали себя козацкими полковниками и делали

наезды на шляхетские дворы. Из дел того времени видно, что тогда на Руси уже

созрела и установилась ожесточенная вражда между всем нешляхетскимъ—мещанами,

хлопами, козаками—с одной стороны, и всем шляхетским, привилегированным, с

другой. Красноречиво говорит об этом универсал короля Сигизмунда III: «Маетности

обывателей киевского воеводства не только от чужеземных неприятелей, но и от

внутреннего своеволия почти уничтожены и доведены до крайнего положения. Во все

наше царствование мы старались не только освободить коронные земли от

неприятельских вторжений, но и удержать внутреннее спокойствие и укротить

своевольство частных лиц, необузданно стремящихся ко всякому злу, но, по какому-то

особенному несчастию и по людским грехам, ничто не помогает, напротив,

своевольство все более и более усиливается» а). Король взывал ко всем обывателям

киевского воеводства, чтоб они все вооружились и, содействуя коронному гетману,

рассеевали и истребляли сновавшие по Руси шайки самозванных ‘козаков.

Вслед затем наступили обстоятельства, когда и в других пределах польское

правительство стало нуждаться в козаках. Польша, подстрекаемая австрийским двором,

стала в неприязненное отношение к Турции, вмешалась в молдавские дела,

поддерживая возмутившагося против турецкого падишаха молдавского господаря

Грациана, и отважилась на войну с Турцией). Война эта была несчастна для Польши. .

6-го октября разбито было польское войско под Цецорою. Гетман Жолкевский пал в

битве. Много панов было взято в неволю. На этом сражении Козаков было мало, всего,

как говорят, до двух тысяч. В числе их был сотник Чигиринский Михаил Хмельницкий,

погибший в битве. С ним находившийся сын его, Зиновий-Богдан, которому

впоследствии суждено играть важную роль, был взят в плен и пробыл после того в

неволе два года, где, как говорят, выучился турецкому языку и познакомился с

турецкими нравами 3). Это был молодой человек, получивший, по тогдашнему, хорошее

воспитание: он учился у иезуитов в Ярославле, вла-

1) Арх. Юго-3. Росс. Ч. I, 3. 206.

2) Арх. ИОго-3. Росс. Ч. I, 3. 257.

3)

Jak. Michaiowsk. Ks. pam. 431.

49

дел хорошо латынью, но не сделался ни поляком, ни папистом, как случалось со

многими, получившими такое образование 1). Род его, как говорят, был из шляхты

люблинского воеводства, герба «Абданкъ», перешедший в Украину. Впоследствии,

когда Богдан сделался знаменитым историческим человеком, производили его от

молдавского рода Богданов, властвовавших в Молдавии в ХУ веке 2).

Война с Турцией) придала смелости козацким морским набегам, которые на этот

раз могли совершаться уже без преступления против польского правительства. Козаки

опустошили европейское побережье Турции на Черном море и взяли богатый город

Варну. В сентябре 1620 года гетман Конашевич-Сагайдачный геройски отличился с

своими козаками под Хотином, находясь там вместе с польским войском. Одни козакп

поправили тогда дело. Поляки заключили с Турцией» мир, оставивший их в прежних

отношениях с последнею. Поляки обещали преградить путь морским набегам Козаков

на будущее время 3). Сам Сагайдачный, недовольный этим миром, получив на

сражении тяжелую рану, удалился в киевобратский монастырь, и там в следующем году

скончался.

Уже не раз и прежде козаки ополчались за веру и в 1618 году утопили в Киеве

выдубицкого игумена Грековича за ревностную пропаганду унии 4). В 1620 году,

воспользовавшись проездом через Киев иерусалимского патриарха Феофапа, гетман

Конашевич-Сагайдачный упросил его посвятить в сан православного киепскаищ

митрополита Иова Борецкого, а затем были посвящены владыки на все русские

епархии. Это событие было ударом для римско-католической пропаганды, которая до

сих пор полагала главным образом надежду на успех в том, что православные или

дизуниты, как их окрестили паписты, не имели иерархии.

Поэтому Сигизмунд III объявил новопоставленных архиереев незаконными и

приказывал предавать их суду, а папа Урбан И

Ѵ П своими буллами разжигал против них

фанатизм своей паствы. Но благодаря той же свободе, которая в Польше дозволяла

папистам свирепствовать над православиемъ— и восстановленная иерархия

утвердилась под покровом козацкого оружия. Сам гетман Сагайдачный только этил

фактом показал свой протест польским стремлениям. За услуги, которые он оказывал

Польше, этот гетман считал поляков в долгу козакам за оказанную помощь королевичу

Владиславу во время его московского похода, но у самых соотечественников не

пользовался слишком хорошим воспоминанием в последующие времена, когда

закоренелая вражда к ляхам стала первейшею гражданскою добродетелью, а дружба с

ляхами—преступлением. Одна малорусская летопись выразилась о нем, что он всегда с

ляхами в мире жил, а иоспольство терпело 5). Как в то время это поспольство было

далеко от того, чтобы, подобно козацкому гетману, жить с ляхами в мире, показывает,

между прочим, и то, что во время хотин-

9 Annal. Polon. Clim., I, 20.

2)

Carra. Hist. de Иа Moldavie. Изд. 1781. 42.