135

Станция всегда работала безотказно; в самых неблагоприятных условиях мы

принимали донесения отрядов, политинформации, прогнозы погоды,

телеграммы от родных и знакомых. При помощи «Лены» (это ее позывные)

мы вызывали к нашим высотным лагерям самолеты, через нее были

переданы многочисленные корреспонденции для прессы.

Даю позывные и сразу же слышу ответ Сарыташа. Нам передают

срочную радиограмму от Аристова: «Закончили подготовку штурма. В лагерь

«6400 м» занесены продукты и две палатки. Упускаем время хорошей погоды,

форсируйте выезд».

Прямой связи с радиостанцией Аристова у нас нет, и мы отвечаем ему

через Сарыташ. Сообщаем, что мы уже в пути и примем все меры для

скорейшего прибытия. Мы живо представляем себе, как волнует наших

товарищей, находящихся в лагере у пика Сталина, задержка штурма.

Около девяти часов вечера въезжаем в кишлак Дараут-Курган. Луна

заливает ярким светом его постройки с плоскими крышами. Несмотря на

поздний час, в кишлаке царит оживление. К сельсовету то и дело подъезжают

верхом на верблюдах, ишаках и лошадях женщины, одетые в яркие

праздничные киргизские национальные наряды. В кишлаке происходит

районный женский съезд. Заглядываем в помещение сельсовета. У ярко

пылающего очага расположилось много женщин. Мы видим среди них лишь

одного мужчину, который что-то говорит нараспев. Однако наше

любопытство оказывается неуместным; по местному обычаю мужчины не.

могли присутствовать на собрании женщин, исключение сделано только для

докладчика. Мы смущенно извиняемся и уходим к машине организовывать

ночлег. Высота здесь всего около 2500 метров. Тепло, мы спим под открытым

небом, не расставляя палаток.

Большая часть следующего дня занята хлопотами по организации

каравана. С трудом достаем вьючных и верховых лошадей и только в два часа

пополудни выезжаем к перевалу Терс-агар. Впереди 56 км утомительного

пути, включающего подъем к перевалу. Мне и Б. Трапезникову достаются

136

лошади с жесткими киргизскими седлами. Опыт верховой езды у нас не

велик, и мы без особого восторга переводим наших лошадей с шага на рысь.

Узкая тропа полого ведет в гору. Караван растягивается, и к вечеру мы едем

уже одни, намного опередив наших спутников и вьючных животных.

Почти в полной темноте подъезжаем к перевалу. Но вот взошла луна, и

мы увидели прямо перед собою снега алтын-мазарских вершин в обрамлении

темных склонов перевала. Они, казалось, светились; в лунных лучах видны

были все изгибы и трещины огромных ледопадов. Уже ночью мы добрались

до начала спуска в долину Мук-су, тропа крутыми серпантинами уходит вниз.

Шаг за шагом продвигаемся вперед, но скоро лошадям надоедает следовать

поворотам тропинки. Мы решаем довериться знанию пути и инстинкту

умных животных и, отпустив поводья, начинаем спуск прямо по склону.

Вскоре мы достигаем первых деревьев Алтын-Мазара. Смотрю на часы:

половина первого ночи, мы пробыли в седле почти одиннадцать часов.

Утром 26 августа пытаемся предпринять переправу через потоки,

преграждающие путь на ледник Федченко. Однако караванщики,

обслуживающие ледниковую метеостанцию, к помощи которых мы

вынуждены прибегнуть, категорически отказываются идти с нами. На все

наши доводы караван-баши Султан Караходжаев немногословно отвечает:

«Воды много, дороги нет. Надо ждать...» Солнечная безветренная погода

ускорила таяние ледников, и в притоках Мук-су заметно прибыла вода —

переправа теперь очень опасна. В вынужденном ожидании проходит еще

один день. Мы нервничаем. Вдобавок ко всему нам не удается ни с кем

установить связь по радио, северный и южный склоны глубокой долины Мук-

су встали непреодолимым барьером на пути радиоволн нашей маленькой

«Лены». Что делать? Как обменяться с товарищами информацией?

Посовещавшись, решаем ко времени очередной связи подняться с

рацией повыше, к перевалу Терс-агар. Наш расчет оказался правильным: мне

сразу же удается связаться с Лебеденко. Его передачу я еле слышу и почти не

разбираю, но зато он понял мое сообщение. Несколько раз он повторяет свои

137

слова, и, наконец, я понимаю, что продукты в Ледовом лагере на исходе и

альпинисты с носильщиками выйдут навстречу нам на ледник Бивачный.

Гораздо легче проходят, переговоры с Базовым лагерем у пика Евгении

Корженевской. Узнаю важные новости. Со склонов пика спустились связные

от штурмовой группы. Они сообщили, что восходителям удалось подняться

по гребню пика до высоты 6900 м и достичь одной из трех вершин массива

пика Евгении Корженевской. До главной, высшей точки пика альпинисты

добраться не могли. Во время штурма серьезно занемог В.С. Науменко, у него

появилась резкая сердечная слабость, и он не в состоянии двигаться

самостоятельно. Уже в течение нескольких дней альпинисты транспортируют

вниз по гребню и склонам вершины заболевшего товарища. Врач экспедиции

сообщал, что жизнь больного, благодаря оперативно организованному спуску,

вне опасности.

Таким образом, главная вершина пика Евгении Корженевской

оставалась невзятой, и общие результаты экспедиции теперь зависели от

успеха восхождения на пик Сталина. Закончив передачу, быстро сворачиваем

радиостанцию и торопимся вниз с новостями. Нас встречает Трапезников

известием о том, что караванщики готовятся к выходу. Уровень воды

несколько понизился, и Караходжаев надеется на благополучную переправу.

К вечеру все наши грузы были упакованы в вьючные сумы.

В семь часов утра 28 августа мы прощаемся с Липкиным, его

помощниками и зимовщиками Алтын-Мазарской метеостанции. Все они

крепко пожимают нам руки и желают успешного восхождения. Еще через

несколько минут караван двигается вперед и длинной цепочкой вытягивается

вдоль тропинки по направлению к верховьям Мук-су. Проезжаем мимо

потерпевшего аварию самолета; он стоит беспомощный, раздробленная

ударом о камни плоскость крыла свисает к земле. Возле самолета, несмотря

на ранний час, уже хлопочут техники авиазвена.

Султан Караходжаев едет впереди. Он водит караваны на ледник

Федченко уже в течение нескольких лет, начиная со времени постройки

138

метеостанции на леднике Федченко. Постоянной тропы здесь не существует,

и караван-баши по известным только ему признакам уверенно отыскивает

путь среди наносов и нагромождения камней, покрывающих дно речной

долины. Это не легкое дело: на гальке не остается следов, а на речном песке

их вскоре же смывает вода или заметает ветер. К тому же многочисленные

русла притоков Мук-су прихотливо меняют свое течение после каждого

очередного разлива.

Вскоре подходим к берегу первого рукава Саук-сая. Мимо нас бешеным

потоком несется мутная серая вода. По своей ширине и мощи этот рукав не

уступает кавказскому Баксану или Череку во время летнего таяния снегов.

Караван-баши подходит к самой воде и бросает в поток большой камень,

потом еще один. По стуку камней о речное дно он пытается определить

глубину русла. Наконец, брод найден и начинаются приготовления к пе-

реправе. Лошади связываются по четыре при помощи прочных железных

чумбуров. Караванщики подтягивают подпруги и крепче увязывают вьюки.

Мы получаем указание вынуть ноги из стремян; если поток собьет лошадь с

ног, у всадника будет больше шансов спастись.

Лошади, связка за связкой, вступают в поток и идут к противоположному

берегу, двигаясь наискось вниз. Животные храпят, вытягивают шеи, но все

же, хотя и с трудом, медленно продвигаются вперед. Наступает очередь

нашей связки. Я смотрю на воду, она бурлит у стремян, вот она поднимается