из рук, наоборот – прижала к себе – будто полагала, что сейчас все заражённые в городе прибегут отбирать у неё драгоценные сумки.
-Нужно доставить его в больницу- предположил Кораллов. Встав, он смотрел на отлетевший в сторону нож и почему-то никак не мог отвести глаз от
воткнувшегося в мокрую снежную кашу лезвия. Вдобавок все штаны испачкал в грязном подтаявшем снегу – ногам холодно.
Старички умело связали потерпевшего его же одеждой.
-Больницы не работают- сказал тот старичок, что сбил «психа» с ног.
Кораллов глупо спросил: -Почему?
-Диверсия- коротко ответил другой.
-Какая диверсия?
-А этот- старик слегка пнул дёргающегося но не способного вырваться заражённого: -Откуда взялся? Диверсия! Наши прохлопали ушами – недопёски!
-Может быть и вторжение- обнадёжил второй старик: -Или война. Видишь, одежда у него почти чистая. Значит недавно бедолагу зомбировали.
Интересно, куда он шёл. И проверим карманы.
В карманах нашлись два инъектора с полусотней ампул без надписей и два полевых «программатора» - дьявольское изобретение способное заменить
личность не очень сильного или одурманенного наркотиком человека на набор психопрограмм.
-Размножаться готовятся- прокомментировал старик и вдруг пнул мычащего «психа».
Кораллов дёрнулся было сказать, что так нельзя обращаться с больным, нужно доставить его в больницу, где можно будет провести реабилитационную
терапию, но промолчал.
-Комсомолец?- спросил другой старик, не тот, что пнул заражённого.
Сергей молча показал значок.
-Так и дуй к своим! Инструкций не знаешь?
-А…
-Девочек мы проводим- пообещал старик: -Не беспокойся: десантники бывшими не бывают. И ту кошёлку тоже захватим. Эй, женщина, хватит уже
сиреной работать.
Словно дожидаясь его слов, в городе взвыли настоящие сирены. Женщина на остановке смолкла, будто прислушиваясь. Уронила сумки и спрятав лицо в
ладонях запричитала: -Что же это делается!
-Тихо ты!- прикрикнул старый десантник.
Ожили громкоговорители призывая граждан действовать согласно отработанным во время учебных тревог инструкциям.
-Чего встал?- потребовал ответа у Сергея старик: -Бегом. Комсомолец!
Кораллов показал на продолжающего дёргаться связанного заражённого: -А он?
-Пусть лежит, потом подберём, как всё уляжется.
-Он простудится- подала голос старшая девушка: -Давайте оттащим в подъезд, там тепло.
Старики колебались. Сирены сменили тональность и тот же голос из громкоговорителя зачитал: -Внимание! Опасность применения
психопрограммирующего оружия. Эпидемиологическая опасность. Внимание!
-Это наш человек, советский- наставила девушка: -Просто его зазомбировали. Пройдёт реабилитацию и снова станет нормальным. Может быть он
учёный какой-нибудь или писатель или, даже, врач.
-Давай оттащим- сдались старики: -Только быстро!
Сергей не слышал окончания спора. Он уже бежал по улице Красной, через два квартала она пересечётся с Октябрьской и там уже рукой подать до
Интернационалистической, вначале которой стоит бывший городской дворец музыки, а ныне штаб чернореченский комсомольцев.
Сирена оборвала Малиновскую Светлану, командира одного из комсомольских отрядов, на полуслове.
-Учебная?- беспокойно спросила мать.
Их прерванный завывшими сиренами разговор проходил дома, в Светиной комнате. Обсуждали празднование приближающегося дня рождения Анечки –
самой младшей Светиной сестрёнки. Сестрёнке исполнялось целых пять лет, а мать все ещё считала её неразумной малышкой и соответственно
обращалась с ней. По Светиному мнению: материнские попытки оградить Анечку от любой ответственности отнюдь не шли на пользу сестре.
Она как раз с жаром убеждала мать, что в пять лет человек должен быть уже практически самостоятельным. Вдруг протяжно и тревожно включились
сирены. Судя по множащемуся эху – сирены включились по всему городу.
Мать взволнованно спросила: -Учебная?
-Какая разница!- воскликнула Света: -Мне нужно немедленно бежать в штаб, а тебе в убежище.
Вскочив, словно подброшенная пружиной, она начала немедленно собираться. Из одёжного шкафа на кровать полетела мешающая в поисках верхняя
одежда.
-Может быть не пойдёшь?- спросила мать.
Вопрос настолько удивил Свету, что она прекратила рыться в шкафу - тем более уже нашла то, что искала – и села на кровать, удивлённо разглядывая
мать.
-То есть, почему?!
-Вдруг тревога настоящая?- объяснила мама.
-Тогда тем более нужно идти- строго высказала Света: -Всё, разговор окончен. Ты тоже собирайся, возьми тёплую одежду, поесть и не забудь
коммуникатор.
-А Миша и Анечка?
-Они пойдут вместе со школьным классом и детским садом. Отправь по сети запрос, чтобы узнать к какому убежищу приписаны их школа и сад. Мам, да
не сиди ты! Подумаешь тревога. Наверняка учебная, как два года назад, помнишь? Ты ещё тогда отпускать меня не хотела. Чуть было не связала и не
оставила дома.- улыбнулась Света.
-Теперь тебя не остановишь- вздохнула мама.
-Не остановишь- согласилась Света пытаясь влезть в защитный комбинезон для полевых работ с красной полоской дружинника и значком
комсомольского отряда на груди.
Мама было встала, но затем снова села: -Нужно отцу позвонить на работу…
-Мама, ты всё позабыла?- возмутилась Света, протискивая одну ногу в комбинезон. Тот наконец-то сообразил, что его пытаются надеть и немного
раздулся. Дело пошло на лад: -Папа приписан к двадцать третьему заводскому отряду гражданской обороны. Он, должно быть, уже на месте. Это я здесь
с тобой мучаюсь. Проверь почту, может быть он уже что-то написал?
Мать взяла коммуникатор, повертела в руках, отложила и как-то жалобно сказала: -Сети нет.
-Как нет?
-Это не учебная тревога, Света. На учебной тревоге никто не станет отключать сеть.
Сирены сменили тональность. Аварийная система информирования населения сообщила: -Внимание! Опасность применения психопрограммирующего
оружия. Эпидемиологическая опасность. Внимание!
Хотя и сидела, мать всё равно схватилась за столик: -Света?!
В дверь заколотили. Малиновская вздрогнула, будто ожидая, что это уже заражённые проникли в подъезд и ломятся по квартирам. К счастью из-за двери
послышался голос их старшего по дому, Никифора Павловича: -Малиновские, вы дома! Слышали тревогу? Немедленно идите в убежище! Эй!
-Как хорошо, что вы пришли!- воскликнула Света открывая дверь и обнимая старшего по дому: -Проводите маму.
-Провожу- пообещал Никифор Павлович: -Мы все квартиры обходим. Соберём группу и пойдём.
-Спасибо!- поблагодарила Света, скатываясь по лестнице. Мимо соседей и знакомых. Ей удивлённо смотрели вслед, но, замечая красную полоску на
плече, понимающе кивали.
Света выскочила на улицу сразу за братьями-близнецами, жившими на два этажа ниже. Парни занимались каким-то спортом, она не помнила каким
конкретно. Разглядев друг на друге красные повязки они обменялись улыбками и разбежались в разные стороны. Света торопилась в штаб
чернореченских комсомольцев, а парни спешили в место сбора своего отряда гражданской обороны.
Улицы непривычно пустынны. Людей в разы меньше обычного. Все, кого видишь, торопятся, спешат. На перекрёстке стоит милиционер, пристально
вглядываясь в бегущих мимо людей.
-Что же он, посреди улицы?- подумала Светлана пробегая мимо: -Впрочем, кто она такая, чтобы учить милиционера.
Ботинки месили жидкую грязь. На газонах, на подоконниках и запутавшись в ветвях деревьев, лежит белый снег. Но на дорогах, истоптанных сотнями
тысяч ног, выпавший вчера снег превратился в серую, хлюпающую взвесь.
Неожиданно, будто из под земли, выросли трое дружинников в таких же защитных комбинезонах, как она сама. Света остановилась, переводя дыхание.
Дружинники вооружены милицейскими парализующими пневмопистолетами-пулеметами. На поясе у стоящего по центру висел укороченный
