остановится.
-И домой не зайдёшь?
Мотылёк помотал головой. Как раз в этот момент поезд остановился и из динамиков донеслось: -Город Чернореченск. Конечная станция.
Разъехались в сторону двери. На улице холодно, слякотно, немного непривычно после одетого в молодой снежок Новосибирска. За время их отсутствия в
Чернореченске выпал первый снег, но не удержался и растаял, превращаясь в мокрую кашу под ногами. Небо закрыто свинцовыми тучами, редкий лучик
пробьётся сквозь прочную завесу. В слишком тёплой шапке Мотыльку жарко, а без неё холодно. Он попробовал снять шапку, но вмешалась Наташа:
-Одень обратно, простудишься!
Вот уже несколько месяцев как Мотылёк переселился из гостиничного номера в свободную жилую ячейку в городе. Это была обычная практика.
Гостиница для приезжих, а если специалист прибывал на длительный срок, то его переселяли в жилую ячейку. Как правило, холостых селили в
одиночных, но по просьбе Мотылька ему дали двухместную. Поначалу Наташа половину времени проводила у него, а половину у себя, но затем
полностью переселилась к Мотыльку, а свою бывшую жилую ячейку объявила свободной.
Когда Мотылёк говорил «домой» то имел в виду эту двухместную ячейку на четвёртом этаже небольшого шестиэтажного дома. С балкона открывался
чудесный вид на одичавшие яблоневые сады. Пока было тепло, Мотылёк и Наташа частенько ужинали на балконе – места как раз хватало на стол и пару
стульев – наблюдая, как наливающееся огнём солнце клонится к горизонту перезрелым яблоком.
Вокруг дома небольшой парк – буквально куст смородины и пара издёрганных яблонь. Стараниями окрестных мальчишек ветви у растущих во дворе
яблонь вечно оборваны.
В коридоре, куда выходили двери размещавшихся на четвёртом этаже ячеек, на окнах, в подвесных горшках, рос плющ. За ним ухаживали соседки из
первой и третьей жилых ячеек. Сам Мотылёк жил в последней по коридору, двенадцатой. На первом этаже никто не жил, там собиралось старшее
поколение жильцов и подолгу, часа по два, если не больше, гоняли чаи, коротая время за игрой в такие же древние, как и они сами, настольные игры. Ещё
на первом этаже был небольшой фонтан. Струи подсвеченной воды разбивались о хрустальную гладь, разлетаясь сотнями брызг. Вокруг фонтана
собирались молодые мамаши со своими чадами, если на улице стояла плохая погода.
Голопроектор в жилой ячейке Мотылька оказался ужасно расстроенным. Даже непонятно как им пользовался прошлый жилец. Пришлось тратить время
на поиск «шалящего» модуля и на настройку. Иначе об удалённых беседах или о том, чтобы пригласить в гости кого-нибудь из интеллектов пришлось бы
забыть. Починил, спасибо модульной архитектуре и стандартизации. Сбоивший модуль заменил на аналогичный, не разбираясь, что там с ним случилось.
-А сумки мне самой тащить до дома?- рассердилась Наташа.
Мотылёк отмахнулся: -Какие там сумки: рюкзак и два пакета. Хочешь, пошли со мной. Дел на час, даже меньше. Или давай я возьму рюкзак, а ты
пакеты?
-Давай так- согласилась Наташа.
Они прошли пропускной пункт, выходя из вокзала в город. Мокрая каша чавкала под ногами, прилипая к тёплым зимним ботинкам.
-Шапку не снимай!- велела Наташа.
Мотылёк уже бежал и на бегу ответил: -Хорошо!
Рюкзак с привезёнными из Новосибирска вещами бил по спине, но сквозь тёплую куртку совсем не больно. Словно кто-то бежит позади и через равные
промежутки времени подталкивает в спину. Беги мол, не останавливайся. А то, не ровен час, ещё опоздаешь.
Психопрограммирование – страшная вещь. Вот представьте: был человек, а стал робот. То, что было умным и добрым человеком уснуло, а в его одежду и
в его тело оделся автомат. Алмаз заменили на булыжник. Кто-то, может быть, к этому и стремится – менять алмазы на булыжники. Превращать людей в
автоматы.
Психопрограммирование бывает разное. Можно ограничиться поставленным блоком - запретом думать на определённые темы. В этом случае алмаз
остаётся алмазом, только в его глубине появляется крохотная каверна. Или можно загрузить психопрограмму включающуюся в определённых
обстоятельствах. Оба приёма любят использовать руководители Объединённого Халифата. Нравится им по щелчку пальцев превращать любого
поданного в не знающего сомнений святого воина. Халифат сильнее всех продвинулся в развитии технологий психопрограммирования. Замещение одной
личности на другую. Конструирование и загрузка полностью искусственных личностей. Редактирование воспоминаний. Загрузка ложной памяти.
Если в Халифате процедура психокорекции привычна и обязательна для всех поданных, то в Америке психопрограммирование применяется крайне
ограниченно. В спецслужбах, для обеспечения лояльности агента. В крупных корпорациях – чтобы посвящённый в корпоративные тайны сотрудник не
выдал бы их конкурентам. Впрочем, среди руководителей корпораций всё больше входит в моду устанавливать в головы сотрудникам «закладки», дабы
не выдавали секретов на сторону и не помышляли обмануть или обокрасть родную корпорацию. Соответствующий законопроект, расширяющий права
работодателей в корректировании психики работников, уже направлен на рассмотрение в конгресс.
В Советском Союзе технологии психокорекции под запретом. Полностью. Нельзя и точка. Слишком уж притягательна возможность здесь и сейчас, не
сходя с места, творить добро и счастье. Слишком лёгок этот путь. Без усилий и без борьбы воспитать нового человека. И как все лёгкие пути, он ведёт в
пропасть.
Взявшийся управлять мыслями людей теряет гораздо больше, чем приобретает. Беда в том, что эта потеря не так заметна на первый взгляд.
Ненаписанные книги. Невысказанные мысли. Не придуманные изобретения. Не открытые законы природы. Этого всего как бы и нет, поэтому потеря
незаметна. Но за ошибки предков жестоко расплачиваются потомки.
Недавно созданное в рамках комитета государственной безопасности подразделение защиты свободы мысли защищает граждан страны советов от
опасности психопрограммирования. Исламисты разработали грубую, но простую и быструю методику превращения алмаза в булыжник, человека в
робота. Ничего сложного, вроде редактирования воспоминаний или изменения существующей личности она не позволяет, только полную замену
личности на набор психопрограмм. Зато быстро и не требует сложного оборудования. Опасность данной методики сложно переоценить и подразделение
защиты свободы мысли в экстренном порядке предпринимало контрмеры. Уже сейчас маловероятны массовые, самораспространяющиеся, подобно
эпидемиям, волны зомбирования. Ещё немного и опасность будет сведена практически к нулю. Халифат здорово просчитался, решив провести массовые
теракты с участием зомбированных с целью напугать советское руководство. Технология изучена и спешно вырабатвается противодействие.
Эффективные контрмеры уже на подходе. Осталось немного, совсем чуть-чуть. А пока школьники на «военке» и отряды дружинников заучивали
наизусть способы отличить зомбированного на улице и изучали простую методику умственного контроля позволяющую противостоять
психопрограммированию. На производстве читались лекции для рабочих, а в милицейской школе и у военных появились обязательные для изучения
«основы практической медитации» и «введение в изменённые состояния психики».
Казавшаяся беспроигрышной карта в руках Халифата с каждым днём теряла в цене. Ещё недавно, впервые опробовав методику быстрой массовой
психокорекции, они полагали себя чуть ли не победителями, имеющими право диктовать свою волю всей Земле. Как вдруг преимущество оказалось
сугубо временным и уменьшалось прямо на глазах. С каждым днём их возможности влияния снижались. И они, наконец, решились, пока ещё могли –
бросить без остатка все имеющиеся наработки в дело - сжечь в одном большом костре. И не важно, как на это отреагируют Советы. С раненным в лапу
