Он похлопал меня по плечу, а затем отстранился, как будто я заразная.

— Боюсь, я не могу вмешаться, дитя мое. Тем не менее, я уверен, что ты что-нибудь придумаешь. Ты узнала их планы?

Когда он повторил вопрос, его светлые глаза засияли, сосредоточившись на мне с внезапной алчной решимостью.

— Должно быть, ты все же что-то узнала.

— О, хорошо, я кое-что узнала, — ответила я, не желая видеть этот блеск в его глазах. — Они хотят нимб какого-то чувака по имени Иоаким, который жил давным-давно.

Уриэль прикусил губу, его крылья ощутимо задрожали.

— Иоаким?

Я кивнула.

Уриэль издал пронзительный крик восхищения и резко поднялся, в его глазах зажглись безумные огни.

— Они говорили, где нашли его? Кто им владеет сейчас?

— Видишь ли, в этом-то вся сложность, — я почесала голову, не сильно желая расставаться со знаниями, которыми владела. — Я должна его найти. Есть ли в твоей святой голове какая-нибудь гениальная идея, как мне это сделать?

Его рука внезапно сжала мою руку, а лицо было всего лишь в нескольких дюймах от моего. Бледно-синий взгляд пригвоздил меня к церковной скамье.

— Ты должна найти нимб и принести мне. Чрезвычайно важно, чтобы артефакт получил я, а не королева. Ты меня понимаешь?

Я попыталась вырвать свою руку из его захвата, скользя по скамье подальше от него.

— Остынь на пару секунд, о’кей? Я даже не знаю, где это штуковина, да и…

— У меня есть друзья, которые помогут тебе найти его для меня, — сразу же ответил он.

— …и вампиры хотят его в обмен на Реми. Я обещала вернуть нимб вампирам. — Я посмотрела на дверь. — Может в следующий раз, когда мне подфартит, я поделюсь с тобой своей удачей. Ну как, согласен?

— Нет! — взревел он, мышцы на его шее напряглись от усилий, а моя голова запрокинулась назад от мощи его голоса. — Никогда больше не будет другого нимба с такой великой силой, какая была у Иоакима. Он должен быть только у меня, и ни у кого другого. — Заскрежетав зубами, он впился в меня диким фанатичным взглядом. — Ты понимаешь? Ты должна принести его мне.

Если кто-нибудь когда-нибудь и нуждался в успокоительных таблетках, то это был Уриэль.

— Ну-у, я бы с радостью принесла его тебе… Я понимаю, что ты хороший парень, но сейчас поставлена на карту жизнь моей подруги.

Ангел покачал головой.

— Ты не в состоянии понять меня. Или же, возможно, просто не хочешь. — Он снова скользнул на скамью, а я резко отодвинулась подальше. — Что нужно сделать, чтобы ты принесла нимб мне? Золото? Бессмертие? Ребенок? Любовник? — Он дотронулся до моей руки.

— Хм, — я смерила ангела взглядом и отмахнулась от его руки. Больше всего на свете я хотела бросить его на скамью и предаться греховному разврату, но это было в корне неверное желание. Словно совращение священника. Только в десять раз хуже.

— Послушай, я понимаю, что мы из разных сословий, но я не хочу, чтобы ты был моим мальчиком для забав, и не хочу, чтобы ты был моим сутенером. Ты не можешь купить мое решение, ясно?

— Может быть, я предлагаю тебе не те вещи, — сказал он, и его миловидное лицо приняло пугающе торжественный вид. — Я могу предложить тебе освобождение от проклятия суккуба.

Ладно, теперь он затронул тему, о которой я не хотела думать. Я соскочила и ринулась к самому дальнему концу скамьи.

— С меня хватит. Я даже не знаю, где находится эта штука, поэтому не могу ничего тебе обещать. Мне очень жаль.

— Разве ты не хочешь быть свободной от “Зуда” и иметь шанс возвратиться к своей нормальной жизни?

Я замешкалась, мое малодушие толкало меня к тому, чтобы ответить согласием, но я отрицательно покачала головой. Что бы он ни предложил, цена будет слишком велика.

— Вот что я тебе скажу. Я найду нимб, спасу мою подругу, и тогда мы поговорим, о’кей?

Я направилась к дверям церкви, ощущая острую необходимость покинуть это место.

— Ты совершаешь ошибку, — выкрикнул он вслед мне. — Другие бы ухватились за этот шанс, а ты воротишь нос. Что случиться с тобой, если кто-то другой тебя опередит и найдет ни…

Я закрыла дверь, не обращая внимания на его разглагольствования. Об этом мне даже не хотелось думать.

Ноа появился еще до рассвета. Я стояла у окна, прислонившись к стеклу, и с тревогой наблюдала за небом, ожидая первые проблески рассвета. И поэтому, услышав дверной звонок, когда все вокруг еще окутывала ночная тьма, я чертовски перепугалась.

Я открыла дверь с кухонным ножом в руке, не будучи уверенной, кого именно я найду по ту сторону порога.

Падший ангел приподнял бровь.

— Планируешь разделывать индейку?

Ноа выглядел замечательно. Мои гормоны моментально разбушевались — не знаю точно, было ли это от нахлынувшего облегчения при виде его, или дело было в отсутствии поцелуя Уриэля на лбу. А может, все дело было в его широких дюжих плечах, обтянутых кремового цвета пуловером, и в его волосах, спадающих до самого воротника, только и ждущих, когда мои зудящие пальцы уберут их за уши.

— Не хочешь пригласить меня в дом? Реми защитила это место как от существ тьмы, так и от посланников небес, поэтому я не могу войти без приглашения.

— Конечно, — трясущими руками я положила нож на стол в прихожей. — Заходи.

Он прошел мимо меня и оглядел огромный, шикарный особняк.

— Не говори мне, что Реми все еще возится со своей прической. — Между его бровями появилась морщинка, явный признак того, что он расстроен. — Мы должна поговорить с Уриэлем как можно скорее, прежде чем это соглашение достигнет Небес, иначе ты действительно окажешься в беде.

Я разрыдалась.

Взгляд Ноа потемнел.

— Ты же ничего не сделала, правда?

Я была не в состоянии ответить, так как из горла вырывались самые громкие и шумные рыдания по эту сторону Голливуда.

— Н-н-н-н… — пыталась выговорить я сквозь слезы.

Большие руки сильно сжали мои плечи, и Ноа склонился ко мне, так что наши глаза оказались на одном уровне. — Джекки, — спросил он. — Где Реми?

Я могла бы сказать, что он с трудом сдерживался, чтобы не встряхнуть меня или не выйти из себя.

Что, конечно же, заставило меня зарыдать еще сильнее.

— Прости меня, — удалось мне проговорить. — Сейчас ты меня возненавидишь.

— Тише, Джекки. — Ноа провел ладонями по моим мокрым от слез щекам. — Все будет хорошо. Успокойся.

Чувствуя себя совершенно разбитой, я позволила ему обнять меня, и прижалась к его груди, выплакивая свой страх и муки совести. Он повел меня в гостиную и посадил на диван, успокаивающе поглаживая по спине, просто обнимая и утешая. Мне удалось изложить всю историю, уткнувшись в его широкую грудь. Он не вымолвил ни единого слова, в попытке осудить меня, просто молча слушал, пока я не успокоилась.

Когда рыдания стихли, перейдя в судорожные всхлипы, я свернулась клубком в объятиях падшего ангела, прижав голову к его груди и слушая его сердцебиение.

Ноа легонько коснулся губами моего лба.

— Полегчало? — Его голос был мягким, утешающим.

Я кивнула, всем телом отзываясь на эту незначительную ласку. Сердце заколотилось где-то в горле, и я обвила его руками за шею, лаская затылок, даже не задумываясь о том, что делаю.

— Я так рада, что ты здесь, Ноа.

Все, о чем я могла думать в данный момент, это забраться к нему на колени и закрыть глаза, в надежде, что окружающий мир исчезнет на какое-то время. Мои руки опустились ему на грудь, чуть задержавшись у сосков, и пальцы инстинктивно нашли их. Я погладила затвердевшие точки, чувствуя, как напряглись в ответ мои соски.

Он вздрогнул от моего прикосновения.

— Джекки… — Ноа слегка отстранился от меня. — А королева что-нибудь делала с тобой?

— Она поцеловала меня. — Я чувствовала, что мой лоб пульсирует лихорадочным жаром. — Я думаю, это сводит на нет поцелуй ангела.

Ноа вздохнул.

— Не только. Поцелуй вампира работает в направлении, противоположном от ангельского поцелуя, Джекки. Твое “проклятье”, как ты это называешь, усилится десятикратно приблизительно за несколько часов, если ты ничего с ним не сделаешь.