— Эти капустные бабочки, — сказал он, — хотя и красивые, но зловредные. Накладут яичек, а из них такие обжоры гусеницы полезут, что вместо кочанов капусты в поле одни кочерыжки могут остаться. Так что, чем больше словить и уничтожить этих бабочек, тем лучше. Мы-то и надумали превратить их в значки. Вот смотрите, я кладу бабочку между двумя кусками фотопленки, отмытой в горячей воде от эмульсии. Потом обрезаю эти пленки по контуру бабочки, обшиваю нитками, прикалываю булавку — и значок готов. Если кому не нравится значок с бабочкой, то пусть носит такой березовый листок. Он ведь по-своему тоже красив.

Затея — нарвать в лесу и наловить на капустных грядках юннатские значки — девочкам понравилась, и они тут же отправились на охоту.

С ними пошли и Витя с Мишей. Но вместо того чтобы ловить бабочек, друзья принялись собирать разные цветы.

— Уж не собираетесь ли вы осчастливить кого-нибудь букетом? — полюбопытствовала Катя.

— Я, — ответил Пуговкин, — хочу послать своему учителю необыкновенное письмо.

— А мне хочется нарисовать цветы без кистей, красок и цветных карандашей, — отозвался Миша.

— Девочки, девочки, бегите скорей сюда! — закричала Пончик. — Тут ребята снова что-то придумали.

Когда Нелли и Нюша, запыхавшись, примчались, они увидели в блокноте Пуговкина чертежик. Между двумя кусками прозрачной пленки от фотокамеры 6х9 сантиметров он поместил распластанные листья, травы и цветы.

— Потом, — растолковал Витя, — надо края пленок обклеить бумагой, на которой можно написать названия растений, и открытка-гербарий готова. Клади ее в конверт и отправляй в школу, домой или друзьям.

Ромашкин показал, как он собирался изображать цветы без красок, кистей, карандашей. В его букете были и желтые лютики, и куриная слепота, и листья. Если передавить сок лепестка на бумагу, то цветок отпечатается сам собой. Надо только положить бумагу на фанерку или плотную обложку книги. А нажимать следует чем-либо твердым — черенком перочинного ножа, ложкой, расческой.

— Так можно рисовать не только цветы, — добавил он. — Хотите — и такими естественными акварельными красками можно изобразить фрукты и пейзажи: леса, поля, холмы, здания, дороги, речки, облака, тучи. Нарисуйте сначала карандашом контуры этих предметов, а потом закрасьте их соком цветов.

— А когда же мы начнем кушать Витькино вкусное третье? — спросила нетерпеливая Нелли.

— На всякое хотение имей терпение, — ответил за друга Мишка. — У нас сейчас есть срочное задание: сделать стенды, то есть стенки такие, где можно приколачивать плакаты, рисунки, фотографии. Вот мы и задумали соорудить их, не имея досок, фанеры, гвоздей, красок, клея.

— Словом, из воздуха, — добавила Нелли.

— Ну, не совсем из воздуха, но, безусловно, воздушные. Приходите-ка пораньше утром завтра на аллею, где будет линейка, и увидите.

— Так скоро? — удивились художницы. — Уж не колдуны ли вы, ребята?

— Колдуны не колдуны, а просто начинающие изобретатели. Ведь изобретатели бывают порой похлеще колдунов. Такое иногда придумают — только держись! Ну и мы пока стараемся набраться силенок с пеленок, — усмехнулся Ромашкин.

Наутро любопытная Нюша первая прибежала на линейку. И верно, там стояли шесть стендов, сделанных нашими друзьями. Они раздобыли засохшие, негодные деревца, толстые сухие сучки елок. Нельзя же губить молодую, свежую, живую поросль.

«Растение еще ребенок, а ты его безжалостно под корень!» — рассуждали ребята. Из охапки такого бросового материала они выбрали самые прямые стойки и вкопали их вдоль дорожки. Потом привязали сверху и снизу перекладины. А поперек перекладин сделали обвязку веревками. Эти веревки они перекрутили, чтобы в них можно было вставлять и плакаты, и карты, и картины, и фотографии, и тексты. Стенды получились у ребят быстро, дешевые и воздушные.

— Ну, а когда же Пуговкин даст нам попробовать свое сладкое третье? — снова не унималась Нелли.

— Погодите, лакомки, до вечера, и вы увидите, от чего и девочки и мальчики оближут пальчики, — сказал загадочно Ромашкин.

Настал вечер. Пуговкин нес завернутую в газету какую-то таинственную коробку.

— Тут конфеты? Печенье? Шоколад? Пирожные? Торт? — засыпали его вопросами девочки.

Не разворачивая коробки, Витька произнес маленькую речь:

— Помните, когда вы копировали рисунки с простым стеклом, все получалось шиворот-навыворот? А если начать срисовывать через зеркало, то какое изображение видно в зеркале? На рисунке оно будет точь-в-точь такое, как видит наш глаз. Вот посмотрите. Тут Пуговкин наконец-то развернул свой загадочный сверток, и девочки увидели картонную коробку без дна, в верх и в середину которой были наклонно вставлены два зеркала. Нижнее зеркало было с хитростью — через него все видно насквозь. Оно было исцарапано частыми черточками вдоль и поперек и наполовину отражало и пропускало световые лучи. Витька нарисовал чертеж хода лучей, и стало понятно, как происходит двойное переворачивание изображения в таких зеркалах и почему рисунок получается правильным. Ведь в нижнем, процарапанном зеркале были одновременно видны и неискаженное изображение и лист бумаги с рисующей рукой.

Ребята гордо назвали этот прибор «Друг художника». А девочки тут же, смеясь, добавили:

— Художника-лентяя, которому лень самому рисовать с натуры.

Обидевшись, друзья ушли, слегка охладев к оформительским делам. Их ждали другие увлечения.

Утро было тихое и безоблачное. В лесу после ночи еще сохранялась душистая прохлада. В густых ветвях звонко чирикали и заливались пичуги.

Два друга спозаранку направились к речке. Шли они, как всегда, рядом. Сначала разговор велся о ссоре с тремя подружками. Решили — обижаться долго на них не стоит, уж такой народ девчонки, на все у них хиханьки да хаханьки, вечно в запасе два хи-хи, три ха-ха. Потом спели на мотив:

«Ах вы сени, мои сени» свою незатейливую песенку:

— Витька, а ты ТНК не забыл? — спросил Ромашкин.

— Еще с вечера в штаны сунул. А сегодня утром взял хлеба с маслом и ниток прихватил.

— Что же ты, Пуговкин, пуговки какие хочешь куда пришивать? Или штопку какую затеял? Или удочку сделаешь — порыбачить собрался?

— Нет, нитки — это тайна! — ответил важно Витька.

И потом, нарочно подозрительно осмотрев все вокруг, прошептал другу на ухо: — И не простая тайна, а военная. Держи язык за зубами, не проговорись, а то плохо будет.

— Ну, и у меня есть не только ТНК, но и свой военный секрет, — и Мишка показал несколько пустых коробок из-под спичек. В одной было с десяток обыкновенных булавок.

— Ха-ха! Вот так военный секрет! Да ты просто букашек и таракашек коллекционировать задумал, — засмеялся Витя.