нам через весь двор она не стала.

Я повернулся к Дисе.

— Ну и где этот ключ? — Вкрадчиво поинтересовался я.

Девочка пожала плечами, сделав при этом такую ошеломленно-

недоумевающую гримассу, на которую способны только дети. Хм, игра по

поиску ключа могла затянуться, а времени на нее у нас не было.

Я опять посмотрел на дверь и не сумел удержаться от

глубокомысленной сентенции:

— Всякую задачу можно решать несколькими путями.

Я поднес руку к нарисованной мелом замочной скважине и выпустил

на волю свою силу.

Я не умею ни создавать, ни исцелять. Зато я отлично умею ломать.

Неважно, что именно — чужое сердце или летящий камень, чужую волю или

металлическую конструкцию, закрывающую вход в иной мир. Я услышал

скрежет, а затем увидел, как мнется железо, ставшее похожим на

вибрирующий лист бумаги, который — пока еще аккуратно — пытаются то

сжать, то растянуть. Бумага такого отношения долго не потерпит, и

металлическая дверь оказалась с ней в этом солидарна: в какой-то момент в

железе появились разрывы; они быстро расширились и умножились в числе; зона вибрации охватила уже всю дверь. Железо сворачивалось и изгибалось, разрывалось на множество полосок, скручивавшихся наподобие стружек. Я

почувствовал, что взмок.

Пожалуй, достаточно…

Дверь так и осталась закрытой, но теперь в ней зияла здоровенная

дыра, в которую можно было, согнувшись, пролезть. Что я и сделал, постаравшись не зацепиться одеждой за многочисленные острые полоски

железа, окружавшие дыру. Диса осталась с той стороны. Я ощущал ее страх: девочку пугал как сам проем, похожий на зубастую пасть, так и то, что

находилось с той стороны двери. Если раньше другая реальность была

таинственной, недоступной и потому привлекательной, то теперь, сделавшись вполне достижимой, она заставляла испытывать немного иные

чувства…

Я стоял на небольшой каменной площадке посреди огромного

пространства, заполненного лестницами и арками. Там были лестницы и

двери, перевернутые по отношению ко мне и расположенные под углом. Это

место поражало, потому что с такой фантасмагорией я еще ни разу не

сталкивался. Пространство не казалось статичным: чудилось, что весь этот

массив лестниц, арок и переходов медленно движется, но как и куда —

понять было невозможно. Привычные законы трехмерного пространства тут, похоже, пасовали. Как и Диса, я ощущал опасность, но если реакцией

девочки был страх, то меня это место влекло в первую очередь своей

угрозой. Мне нестерпимо захотелось принять брошенный вызов, погрузиться

в этот мир и встретиться с тем, что таило угрозу. Интересно, какие существа

тут могли обитать, в этом месте, казавшемся сложной колдовской

ловушкой?..

К сожалению, я не мог себе позволить все бросить прямо сейчас и

погрузиться в изучение аномалии. Социальная ответственность мне глубоко

чужда и противна, но личные обязательства, взятые на себя, я стараюсь

выполнять. В данном случае я взял на себя обязательство помочь Бьянке в

проведении урока раумлогии. Таинственный многомерный лабиринт из

лестниц и арок мог подождать.

Я повернулся и выбрался в нормальный мир через дыру в

металлической двери. Диса смотрела на меня широко открытыми глазами, как на фокусника, уже вытащившего из шляпы полдюжины кроликов — и не

собирающегося останавливаться на достигнутом. Я ее не разочаровал.

Основная проблема сломанных дверей в том, что их сложно закрыть, и если

поначалу мы не могли попасть в ту реальность, в которую нащупала путь

маленькая девочка со странным Талантом, то теперь я понятия не имел, как

вернуть все на место. Однако как-нибудь перекрыть путь все же следовало, поскольку оставалось неясным, что может таиться в том многомерном мире и

кто из шадовцев, обученных сегодня поиску раумлогических искажений, захочет еще раз вернуться сюда и потренироваться самостоятельно. Я

протянул руку к двери, сжал пальцы в кулак и повернул кисть. С

омерзительным скрежетом скрученные полоски железа стали вытягиваться и

сцепляться друг с другом, образовав в конечном итоге нечто похожее на

велосипедное колесо с многочисленными кривыми спицами, скрепленными

вместе. Не знаю, удержит ли это тварей, обитающих с той стороны двери, но

лучше уж такая преграда, чем никакая.

Когда я направился к группе учеников, Бьянка поспешила мне

навстречу.

— Дил, — сбивчивым шепотом заговорила она, — никто из них не

видел, чтобы Клаус уходил куда-то… говорят, он нашел Трещину одним из

первых, даже раньше Реенке и Лауфы. Он ждал меня там, но я… была с

другими детьми. Дил!.. — Бьянка умоляюще заглянула мне в глаза, чувства

вины и тревоги расходились от нее волнами, и были столь же осязаемыми

для меня, как тепло включенной на полную мощность электрической печки.

— Дил, я думаю, у него не хватило терпения дождаться своей очереди.

Благой Митра, он же сейчас там совсем один, в совершенно незнакомом

мире!..

— Я их предупреждал, чтобы не лезли в Трещины, — я пожал плечами.

— Он полез. Пусть дальше расхлебывает все сам…

— Он же ребенок!

Она почти кричала.

— Он младше нас с тобой всего лишь на пару лет.

— Дил!!! — Ее взгляд, полный отчаянья и боли, стал просто

невыносимым.

Я поднял руки в жесте уставшего, признающего поражение солдата, вынужденного сдаться превосходящим силам противника. Над схожими

эмоциями любого другого человека я бы посмеялся, но с ней я так почему-то

поступить не мог, и это, помимо согласия пойти и помочь Клаусу, опять

заставило меня задуматься над подлинной природой наших отношений, или, точнее, моего отношения к ней. Может быть, убить ее? Нет, это было бы

трусостью, отступлением. Как будто бы я испугался тех чувств, что

поселились во мне, и, опасаясь, что не сумею справиться с ними, уничтожил

их источник… Нет, нет. Бьянка останется жить, и рано или поздно я

разберусь в природе нашей с ней странной связи.

— Присмотри за детьми… — В этот момент к нам подошла

тащившаяся за мной Диса, которой, судя по виду, было крайне интересно

послушать, о чем болтают между собой старшие ученики. Жестом я отправил

ее к остальной группе.

— Мы тут с Дисой сделали проход в одно очень странное место, — я

кивком показал в ту сторону двора, откуда пришел. — Не подпускай к той

двери никого. И если оттуда… если оттуда что-то попытается вылезти,

забирай всех и уходите в нормальный мир. Я разберусь с этим, после того как

найду Клауса.

— Что вы там нашли? — Тихо спросила Бьянка, опасливо косясь на

железную дверь, превращенную в безумную кривую решетку.

— Ничего. Просто странное место.

Я оставил ее и быстрым шагом направился туда, где нас должен был

дожидаться Клаус. За моей спиной в группе учеников назревала ссора: Диса

требовала вернуть ей мелки (похоже, она притащила сюда целую коробку), а

остальные, явно не желая ничего возвращать, убеждали ее в том, что они

«еще немножко порисуют и потом вернут». Диса им не верила, и правильно.

Она угрожала нарисовать огромную дверь в Ад, прямиком к подножию

Ариманова трона, в которую провалятся все, кто не отдаст мелки

немедленно. В ответ на угрозу даже те дети, которые сопротивлялись ее

требованиям достаточно вяло и, в принципе, были готовы отдать мелки

добровольно, начинали упираться, посмеиваться над девочкой и пытаться

взять ее на «слабо».

Ну ничего, думаю, Бьянка как-нибудь решит этот конфликт.

Я зашел в подъезд, где нас должен был дожидаться пропавший Клаус

Шольце, и, медленно поворачивая голову, посмотрел по сторонам, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям. Мое внимание

практически сразу привлекла лестница в подвал, обильно усыпанная битым