Так частые мессианские движения, бывшие плодом сочетания учений каббалы с исторической надеждой на избавление, становились наиболее мощным проявлением стремления в Страну Израиля. Само это стремление являлось, с одной стороны, результатом назревшей потребности в переоценке ценностей в иудаизме, а с другой — поиском нового базиса для зародившегося движения. Поэтому мы наблюдаем, как параллельно распространению каббалы начинается сильное движение по заселению Страны Израиля.
Первый по времени и по значению среди новых каббалистов, раббену Моше бен Нахман (Нахманид; прибл. 1195—1270), был также из числа первых, кто репатриировался в Эрец-Исраэль и заботился об ее заселении (1267). После изгнания последних крестоносцев и монголов, когда евреи получили возможность приезжать на родину, сразу же увеличилось число прибывающих туда на поселение, а среди них большинство были каббалисгами. В то время (прибл. в 1325 г.) уже была большая община евреев в незадолго до этого отстроенном галилейском городе Цфате. Со временем эта община стала центром каббализма.
Но особенно усилилось переселение в Эрец-Исраэль во время изгнания евреев из Испании и немедленно вслед за ним. Прибывший в Иерусалим в 1495 г. еврей через три года после изгнания из Испании пишет: "Когда я прибыл сюда, трудно было мне найти дом для житья, т. к. много было приехавших, и страна наполнилась людьми". С тех пор мы находим в Стране Израиля целый ряд крупных ученых: рабби Моше Алашкера (1466—1542) ; р. Леви бен Хавива, оппонента р. Яакова Берава по вопросу о смиха (посвящения в сан раввина); р. Иосефа Каро (1488—1575); р. Ицхака Лурия, который прибыл в Цфат в 1568 г. и нашел там р. Иосефа Каро и его учеников, которые придерживались каббалы, а также каббалистов р. Моше Кордоверо, р. Шломо Алкабеца, р. Моше Алшеха и других; ученик Ицхака Лурия р. Хаим Витал, умерший в 1620 г.; знаменитый р. Иешаяху бен Аврахам Горовиц, известный под именем "Шела" (1575—1630), который приехал в Эрец-Исраэль в 1621 г.; каббалисты-аскеты, которых подозревали в саббатианстве, Иехуда Хасид и Хаим Малах, выехавшие в 1700 г. в Эрец-Исраэль со своими последователями-”хасидами” числом в 1500 человек, чтобы ожидать там пришествия Мессии; каббалист р. Хаим бен Аттар, автор ”Ор ха-хаим”, умерший там в 1743 г., — все они звенья длинной цепи каббалистов. которые не могли себе представить занятие каббалой вне Страны Израиля. Это радикальное движение, которое должно было отвлечь народ от Талмуда и от всех "явных” учений и привить ему "тайную науку", движение, которое отвергало многие институты традиционного иудаизма, не видело другого пути заслужить признание народа и найти себе твердую почву, кроме учреждения центра на исторической и священной родине Израиля — Эрец-Исраэль.
VI
Еще одно самобытное и радикальное движение возникло в еврействе до начала эры просветительства и сионизма — хасидизм.
Движение хасидизма было порождением каббалы и отличалось от нее только тем, что не пыталось ускорить события, а стоявшие во главе его "цаддики” не стремились стать мессиями. В остальном хасидизм шел по стопам каббалистов. Ему удалось привлечь массы и стать широким народным движением, подобного которому почти нет в иудаизме, благодаря тому, что он превратил умозрительное учение каббалы в практическую систему поведения. В хасидизме есть то же неприятие "явного” учения — Талмуда и его комментариев — в качестве главного занятия, которому богобоязненный еврей должен посвятить все свои силы, то же предпочтение чувства разуму, намерения делу, та же приверженность к Торе, ”что в сердце”, та же вера в чудесное и способность познать атрибуты Бога, с одной стороны, и своеобразный пантеизм — с другой, то же презрение к ”великим эрудитам” и схоластам. К этому следует прибавить еще хасидов - Нарушителей Закона”, которые относились к соблюдению практических мицвот не менее легкомысленно, чем некоторые каббалисты и ”мессии”. Таким образом, хасидизм, как и породившая его каббала, являлся явным контрастом традиционному иудаизму в том виде, который тот приобрел в процессе развития Закона со времен составителей Мишны до эпохи поздних раввинских авторитетов в Польше. В этом смысле хасидизм тоже подкапывался под корни исторического иудаизма. Недаром, начиная с 1772 г. (год "великого херема”) отчаянно боролись с ним Виленский гаон р. Элияху и его ученики. Огромные изменения внес хасидизм сознательно, а еще больше бессознательно в иудаизм своего времени, совершив в нем полный переворот. Митнагдим (противники хасидизма) яростно выступали против хасидизма, обвиняя его в стремлении разрушить все устои религии. В результате новаторский, отрицающий старое и традиционное хасидизм, как всякое еврейское революционное движение, был вынужден искать надежную опору, в которой он мог бы твердо укорениться. Такую опору хасидизм нашел там же, где и породившая его каббала, — в Стране Израиля.
Шимон Дубнов, для которого Страна Израиля не является центром: притяжения в жизни нашего народа, был первым, кто указал на тесную связь, внутреннюю зависимость между хасидизмом и Страной Израиля. Еще при жизни Бешта (основоположник хасидизма), в 1747 г., приблизительно через три года после смерти р. Хаима бен Аттара, прибыл в Эрец-Исраэль шурин Бешта, раввин-каббалист р. Гершон Китовер. Около шести лет жил р. Гершон в Хевроне, а потом переехал в Иерусалим и там возглавлял общину каббалистов из
Польши — остатки группы р. Иехуды Хасида. Последнее поколение ранних хасидим и первое поколение новых, унаследовавших от предыдущих название и приверженность к каббале, встретились в Стране Израиля... Бешт посылал р. Гершону письма, полные намеков на близость ”конца” (т. е. пришествия Мессии), который наступит благодаря распространению хасидизма в мире. По слухам, сам Бешт выехал в 1750 г. в Эрец-Исраэль. Основатель хасидизма хотел освятить новое учение святостью Страны Израиля, но по неизвестным нам причинам он доехал лишь до Константинополя и оттуда вернулся домой.
То, что не удалось Бешту, удалось его первым последователям. Р. Нахман из Городенки, друг и выдающийся ученик Бешта, отправился в Эрец-Исраэль и, по-видимому, жил там в годы 1770—1780, а р. Менахем Мендель из Перемышлян, друг межиричского маггида, приехал в Страну Израиля приблизительно в 1788 г. и скончался там в 1792 г. Потом отправился в Палестину и маггид р. Иссахар Б ер из Злочева в Галиции, и к тому времени значительно возросло число хасидов, поселившихся в Стране Израиля.
В конце зимы 1777 г. отправились в Эрец-Исраэль трое из выдающихся хасидов Литвы и России, где хасидизм подвергался особо суровым преследованиям. Это были р. Исраэль из Полоцка, р. Менахем Мендель из Витебска и р. Аврахам из Калиска. Нет надобности распространяться об их приключениях в Стране Израиля: все это можно найти в статьях Дубнова и Ш.А.Городецкого. Достаточно отметить, что, несмотря на многие лишения, которые испытали в стране первые хасиды, они ее не покинули. Само пребывание в Стране Израиля было для них чрезвычайно важным делом. Когда р. Исраэль из Полоцка ступил впервые на землю Палестины, он воскликнул: ”Вот этот день, прихода которого мы ожидали. Будем же радоваться в любимой стране, в возлюбленной стране наших помыслов, освященной всяческими святостями”. А р. Менахем Мендель из Витебска сказал о р. Исраэле из Полоцка: ”Если бы ему предложили десять тысяч в месяц за то, чтобы он покинул Святую Землю, он бы с негодованием отказался”. И не только цаддики, но и большинство хасидов признавали важность поселения группы хасидов в стране. По побуждению р. Шнеур Залмана из Ляд, который должен был присоединиться к троим уехавшим в Страну Израиля хасидам и только по какой-то не зависящей от него причине оставшийся в Могилеве, они собирали пожертвования доя поселившихся в Святой Земле хасидов. Одно из писем р. Шнеур Залмана к общине его последователей начинается словами: ”Нужно пробудить старую любовь к Святой Земле, чтобы любовь горела в глубине души, как раскаленные уголья, как если бы только сегодня они были раздуты щедрым Божественным духом, и жертвовать для этой святой цели ежегодно” и т. д. Рабби Шнеур Залман так усердствовал в сборе пожертвований для поселенцев в Эрец-Исраэль, что, когда на него донесли в 1799—1800 гг. властям в Петербурге, в донос было включено и обвинение в том, что он собирает деньги для заселения Палестины, а это носит политический характер. Власти отнеслись к доносу со всей серьезностью, и р. Шнеур Залман стал первым евреем, пострадавшим за идею заселения Страны Израиля как за политическое преступление.
