Так переплелись религиозно-культурные и политико-экономические интересы эллинизаторов и их противников. Да и классовая борьба играла здесь значительную роль: народные массы были в большинстве против эллинизаторов, среди которых богачи, сборщики податей, первосвященники, их приближенные и крупные землевладельцы составляли подавляющее большинство. Конечно, и среди ”общины хасидеев” были богатые люди, священники и землевладельцы, но тут они были в меньшинстве.
Религиозно-национальное восстание на экономической и социальной почве было неминуемо.
Поднял восстание рядовой старик священник Маттитьяху бен Иоханан Хасмоней из маленького захолустного городка Модиин в Иудейских горах к востоку от Лода (Лидды) . Он был не богачом, видным священником или аристократом, а человеком из народа. Он лишь поднял знамя бунта и совершил важное дело — в оборонительных целях разрешил воевать и в субботу: ”оскверни одну субботу для того, чтобы смог соблюсти много суббот”. Маттитьяху успел сделать не много: он был стар и вскоре скончался. Но ему принадлежит заслуга почина. Продолжение было долгом его сыновей. Они действительно продолжили и довели дело до конца. И первым, наиболее успешным среди тех, кто положил начало полному освобождению нации, был его третий (согласно I, II, III книгам Хасмонеев) или старший (согласно Иосифу Флавию) сын — Иехуда по прозванию Маккавей. Смысл этого прозвища нам трудно найти, как и смысл прозвищ его братьев (Иоханан Гади, Шимон Тарси, Элиэзер Авран и Иоханан Апфос). Маттитьяху назначил Иехуду Маккавея главнокомандующим в Освободительной войне и приказал остальным своим сыновьям повиноваться ему, как отцу. За образец велел он взять библейского Пинхаса, пресловутого ревнителя чистоты веры и нации. Сыновья остались верными завету отца до последнего вздоха и довели Освободительную войну до успешного завершения.
Самая большая заслуга в этом принадлежит Иехуде Маккавею.
II
На редкость удачным было семейство Хасмонеев.
У Маттитьяху было пять сыновей — все герои, все беззаветно преданы своему народу, все жили в дружбе и согласии, не завидуя друг другу, и даже старший повиновался младшему, когда тот был начальником.
Маттитьяху отлично знал своих сыновей, и выбор Иехуды на пост командующего, несомненно, был лучшим решением. В I книге Хасмонеев (3:4) про него говорится:
Он был подобен льву...
Алкающему добычи.
Да, львом был Иехуда Маккавей: бесстрашный и способный стратег, вместе с тем не подсчитывающий скрупулезно соотношение своих и вражеских сил. Он всегда учитывал еще одну силу — нематериальную и неосязаемую — волю нации к жизни. В тот момент, когда у народа только два выхода — либо победить, либо перестать существовать — он не может не победить.
Этот ”львенок Иудеи” не полагался лишь на силу, не уподоблялся тем героям-храбрецам, которые уповают только на свое войско: он ”смиренномудро ходил пред Богом своим”. Свои победы Иехуда Маккавей объяснял чудодейственной силой Божьей. Он не пользовался своей властью более, чем этого требовал его высокий долг в тех чрезвычайных обстоятельствах. Суров, возможно, слишком суров был он по отношению к эллинизаторам; в них он видел основную причину беды, которая постигла его народ, и безжалостно преследовал их. За народ же он готов был буквально отдать душу. Воины его боготворили и готовы были идти по его приказу в огонь и воду, а братья его любили и повиновались ему, как отцу.
Вскоре после смерти Маттитьяху армия Иехуды увеличилась настолько, что он мог вести открытую войну против сирийцев. Об этом узнал Аполлоний, полководец Антиоха (по-видимому, тот самый Аполлоний, который уже дважды был в Иерусалиме — при Селевке IV и Гелиодаре ив 168 г. до н. э., когда он был послан Антиохом Эпифаном и упразднил ежедневное жертвоприношение в Храме), и поспешил собрать большое войско из чужеземцев и самаритян.
Относительно самаритян того времени сказал уже Иосиф Флавий: ”Они считают себя евреями, когда им это выгодно; но когда им от этого польза, они сразу превращаются в совершенных язычников”. Когда самаритяне услышали, что евреев преследуют за их верность Яхве, они тут же заявили, что ничего общего с евреями у них нет, т. к. они происходят от мидийцев и персов, что они финикийцы, живущие в Шхеме, что их храм на горе Гризим вовсе не был построен в честь Всевышнего и что только в память о бедствиях, которые постигли их предков, они постановили праздновать день недели, называемый у евреев субботой. А посему ”сихемские финикийцы” готовы отказаться от субботнего отдыха и посвятить свой храм, ”который не был посвящен никакому богу”, греческому Зевсу. Антиох, конечно, принял их предложение. Но этим вероломство самаритян не ограничилось. ”Грешные братья”, которых, правда, во времена Зрубавела и Эзры евреи оттолкнули от себя, а Бен-Сира называл ”не-народом” и ”гнусным народом, живущим в Сихеме”, даже поставили Аполлонию войско для войны с их братьями-евреями (ведь все же в их жилах течет кровь десяти колен, которая лишь незначительно смешалась с кровью вавилонских колонистов).
Аполлоний выступил со своим войском против Иехуды, чтобы подавить мятеж в самом зародыше, не давая ему разрастись.
Иехуда не стал ждать, пока на него нападет Аполлоний. Армия Аполлония была невелика — ведь он был уверен, что опытное войско без труда одолеет еврейское ополчение. Иехуда выступил ему навстречу и внезапно напал на сирийское войско, которое этого не ожидало. Сирийцы бежали в панике и понесли большие потери. Среди жертв был сам Аполлоний. Иехуда взял себе меч греческого полководца и с тех пор не расставался с этим трофеем.
Иудеи нашли на поле битвы оружие, обмундирование, провиант. Таким образом положение Иехуды улучшилось и материально. Морально он был окрылен этой первой победой в открытом бою, пусть и не над большим войском.
Тогда Серон (или Герон), ”начальник всех сирийских сил”, поспешил выступить против Иехуды. Он не хотел медлить и тем самым позволить Иехуде закрепить победу и собрать большую армию. Часть эллинизаторов, видя, что многие прежние перебежчики раскаялись и присоединились к армии Иехуды, пришла на помощь Серону. Они же стали его проводниками, т. к. им были знакомы тропинки Иудейских гор лучше, чем грекам.
Около Бет-Хорона, к северо-западу от Иерусалима, встретилось греческое войско с иудейским ополчением. Армия Серона была намного больше армии Аполлония и тем более — войска Иехуды. Добровольческое ополчение дрогнуло при виде этой силы (ведь евреи еще не прошли настоящей военной выучки), но Иехуда ободрял их, говоря, что они воюют за веру и за жизнь своих жен и детей. Воодушевленные этими словами, а еще более — примером Иехуды, который шел впереди всех, евреи напали на греческое войско, обратили его в бегство и преследовали до Маале-Бет-Хорон. Около восьмисот греческих воинов пало там, а спасшиеся бежали в землю филистимлян.
После второй победы слава Иехуды разнеслась далеко. Она дошла до Антиоха Эпифана, которому до этих пор мятеж представлялся детской затеей, отчаянной выходкой немногих фанатиков. Теперь он убедился, что Иехуда Маккавей — сильный противник, и с ним нужно считаться. Сам Антиох должен был тогда (166— 165) выступить походом против парфян. Поэтому он назначил Лисия правителем, а также воспитателем своего маленького сына Антиоха V Евпатора, которому присвоил титул царя-соправителя. Он приказал Лисию выступить с сильным войском против Иехуды Маккавея и подавить восстание любой ценой! Более того, истреблять евреев, продать в рабство всех иудейских мятежников (он нуждался в деньгах для уплаты контрибуции Риму) и расселить по всей Иудее чужеземцев! Лисий, со своей стороны, назначил трех полководцев — Птолемея Доримена, советника Антиоха по вопросам истребления и обращения иноверцев, Никанора и Г оргия, предоставив в их распоряжение 40 тысяч пехотинцев и 7 тысяч всадников. Это войско сопровождали легионы сирийцев и филистимлян. Победа была настолько несомненна, что в греческий лагерь съехались чужеземные торговцы со слитками серебра и золота и с кандалами, чтобы скупить и заковать массы рабов из пленных евреев, как это практиковалось по отношению к военнопленным.
