– Зачем ты меня остановил, папа? – захлебываясь слезами, говорил он. – Зачем? Я же все слышал… Уж лучше так, чем быть вам обузой… Ведь ты же знаешь, что надежды нет… Я буду валяться здесь полутрупом, а вы будете отрывать от себя последнее мне на лекарства… Я не хочу… Я не могу быть вам в тягость…

Иван слушал его, не прерывая, давая высказаться и выплакаться. И только когда Ромка немного успокоился, он спросил:

– Скажи, я когда-нибудь обманул кого-то из вас? Я когда-нибудь давал обещание, которое потом не выполнил?

– Нет, – сказал Ромка, отводя глаза.

– У нас есть время, Роман. Целых два месяца. Я обещаю тебе, что найду деньги на операцию. Ты мне веришь? Посмотри мне в глаза и ответь – ты мне веришь?

– Но, папа, это же невозможно! – простонал Ромка.

– Я не это просил тебя сказать, – Иван спокойно и твердо смотрел Ромке в глаза. – Я просил тебя ответить «да» или «нет».

– Да, папа. Я тебе верю, – с трудом выдавил из себя парень и тут же тоскливо добавил: – Только это все равно невозможно.

– А вот это решать уже мне. Дай слово, что ничего, подобного сегодняшнему, никогда больше не повторится. Мне нужно многое обдумать, многое решить, а. для этого я должен быть спокоен. За тебя спокоен. Ну? Чего молчишь?

– Хорошо, папа, – прямо глядя в глаза Ивану, сказал Роман. – Я даю слово, что не буду делать глупостей. Но если ты вдруг не сможешь найти деньги…

– А вот теперь я тебе скажу: «Это невозможно».

Но, несмотря на Ромкино обещание, с того дня рядом с ним постоянно находился кто-то из ребят. Они читали ему книги и газеты, играли в карты, шахматы и шашки, а в хорошую погоду вытаскивали его вместе с раскладушкой в сад.

Иван же постоянно ломал голову над тем, как достать деньги. Как оказалось, те, кого он называл своими детьми, тоже об этом думали, и когда он случайно подслушал, как именно они собираются это сделать, то впервые за много лет повысил на них голос.

– Так! – четко и раздельно говорил он. – Я для чего вас учил? Чтобы вы могли себя и близких своих защитить. А вы собрались инкассаторов ограбить. Вы что думаете, они вам добровольно деньги отдадут? Нет! Значит, вам придется их убить. Да, вы лучше подготовлены, вы знаете и умеете много такого, чего не знают они. Но ответьте мне: чем они, их жены и дети виноваты в том несчастье, которое случилось с Ромкой. Почему вы считаете возможным, спасая жизнь одного, обрекать на смерть и несчастье других? Кто дал вам это право?

Мальчишки молчали, опустив головы, и только Лешка, сверкнув на Ивана своими серыми глазищами, отважился возразить:

– Папа, но ведь деньги все равно нужно как-то найти.

– А они уже есть, – спокойно сказал Иван.

– Где?! – изумились мальчишки.

– Здесь, в доме. Правда, выглядят они пока немного иначе, но это деньги.

– Папа! Ты решил продать свой меч?! – первым догадался Юрка, который, несмотря на свои шестнадцать лет, был самым в житейском отношении смышленым из ребят. – Но ты же говорил, что это твой талисман! И потом… Неужели ты думаешь, что он будет столько стоить?

– Да, Юрий, ты прав. Этот меч действительно не раз спасал мне жизнь. А теперь он спасет жизнь Ромке! – и, немного помолчав, Иван спросил: – Как вы думаете, чей план лучше: мой или ваш?

– Твой, папа, – дружно ответили мальчишки.

– Вот и хорошо, дети! – решительно сказал он, подводя черту под этим разговором. – Я завтра съезжу в Москву, пройдусь по антикварным магазинам и посмотрю, что сколько стоит. Но Ромке об этом – ни слова!

Сейчас же, сидя на скамейке заброшенного садика, Иван вспоминал, как в одном из магазинов на Старом Арбате – а он обошел их все, внимательно разглядывая выставленное для продажи оружие, но так и не найдя ничего похожего на свой меч, – к нему подошли три накачанных братка и один из них небрежно спросил, растягивая на блатной манер слова:

– Ну? Чего бродишь, мужик? Ищешь чего или сам предложить можешь?

– Могу, Что дальше? – в тон ему ответил Иван.

– Ну, так выйдем… Побазарим…

В ближайшей подворотне, где они остановились, все тот же парень спросил:

– Что имеешь?

– Японский меч, пятнадцатый век.

Братки переглянулись.

– Что хочешь?

– Пятнадцать тысяч долларов, – спокойно ответил Иван.

Парни заржали:

– Ну, дядя, ты даешь! Штука! То есть, по-твоему, тысяча. И то только из уважения к твоему возрасту.

– Нет, – покачал головой Иван. – Мне нужно пятнадцать.

– Не, мужик не въехал! – сказал один парень другому и снова повернул голову к Ивану. – Ну куда ты с ним сунешься? Документов на него у тебя нет? Нет! Как ты докажешь, что он не ворованный? Или не поддельный?

– А у вас, значит, документы на него будут?

– Какие угодно, дядя! – заржал третий парень. – У нас все схвачено!

Иван смотрел на эти самодовольные сытые морды и чувствовал, что теряет контроль над собой. «Мерзавцы! – думал он. – Такие, как вы, в Чечню не попадают! Такие, как вы, не подрываются там на фугасах! Вы жируете здесь, в то время как мальчишки, которые в сотни, нет, в тысячи раз лучше вас, гибнут на этой бессмысленной бойне!». Он с огромным трудом взял себя в руки и, поворачиваясь, чтобы уйти, бросил:

– Значит, не сторговались!

– Да куда ты от нас денешься, дядя?! – захохотал один из парней и положил Ивану руку на плечо, чтобы остановить его.

А вот это парень сделал зря! До предела скрученная пружина, с которой только и можно было сравнить состояние Ивана, резко разжалась, и когда он через минуту вышел из подворотни, там на земле остались лежать три парня, которым предстояло не один месяц провести на больничной койке, а потом до конца жизни в инвалидных колясках. Вот только проблем Ивана это никоим образом не решило.

– Что ж! – сказал он сам себе, вставая со скамейки. – Вы не оставили мне выхода, значит, я найду его сам. Но у Ромки будут деньги на операцию, и никто из остальных детей не попадет в армию. Никогда! Я не могу защитить всех, но этих я спасу. Иначе не стоило и затеваться.

Теперь ему предстояло обдумать чисто практические вопросы, и он снова отправился бродить по улицам – ему всегда хорошо думалось находу. Бредя тихим переулком старой Москвы, он, заворачивая за угол, неожиданно налетел на группу мужчин, направлявшихся к машинам, и наступил самому пожилому из них на ногу.

– Извините, – бросил он, не останавливаясь, и пошел дальше.

– Ну наглец! – услышал он сзади чей-то голос, а потом и торопливые шаги двух человек, спешивших за ним следом, один из которых крикнул привыкшим командовать тоном:

– Подождите!

«Тьфу ты, черт, как не вовремя!» – мелькнуло в голове Ивана, который и не думал останавливаться, продолжая неторопливо идти.

Тем временем к пожилому мужчине подскочил другой, значительно моложе, и взволнованно попросил:

– Петр Петрович, остановите их!

– Зачем, Стас? – удивился тот. – Ты что думаешь, они его убивать будут? Просто вернут, чтобы он нормально извинился.

– Да я не за него… Я за них боюсь, – негромко произнес Стас.

Иван же, почувствовав, что его преследователи в одном шаге позади него, резко остановился, и тем ничего не оставалось делать, как, немного изменив направление, сделать этот самый последний шаг и оказаться по обе стороны от него. Два неуловимых движения пальцами им в бока – и они безмолвно рухнули на землю.

– Черт! – воскликнул ошеломленный Петр Петрович. – Это как же он такое может?

– Он все может, – все так же негромко и твердо сказал Стас. – Все!

– Больше, чем ты?

– В былые времена я бы продержался против него минуты три, – Стас немного подумал и поправил себя, вру, от силы две. А сейчас?.. Нет! Лучше не позориться.

А к Ивану уже бежали другие мужчины, и он повернулся к ним лицом – схватка была молниеносной и столь же результативной. Оглядев лежащих на земле в самых невероятных позах людей, Иван перевел холодный спокойный взгляд на Петра Петровича и Стаса, потом повернулся и неторопливо пошел дальше своей дорогой.