Затем подняла голову. Ли, с перекошенным лицом, ковылял к ней, прижимая руку к паху. Она быстро выпрямилась. На той стороне улицы девушка с длинными каштановыми волосами и в дешевом костюме ступила на проезжую часть, отшатнулась от проезжавшей мимо машины и побежала к ней через дорогу. Она двигалась под таким углом, что не смогла бы преградить путь Эмили, зато вынудила бы ее сдвинуться восточнее. При виде всего этого у Эмили в голове забили тревожные колокола: у тех, кто так делает, есть соратники. Она вытянула шею и разглядела еще двух парней с бюварами и в костюмах; оба типа шли прямо на нее.

– Помогите! – проговорила Эмили, ни к кому конкретно не обращаясь, и, естественно, ей никто не помог.

Она увидела еще один переулок и устремилась к нему. Рюкзак соскользнул с плеча. Она запаниковала, но позволила ему упасть, что было самой настоящей катастрофой, потому что без рюкзака у нее не было ничего. Теперь ей придется полагаться на людей. Она бежала мимо бизнес-центра, и когда из вращающихся стеклянных дверей вышла очень красивая деловая пара, она подумала, а не забежать ли туда, в этот чистый, безопасный, пронизанный духом товарищества мир, из которого вышла пара. Но все равно ничего не получится: охранник, поставленный охранять этот мир от таких, как она, вытолкает ее наружу через ту же дверь. Поэтому она побежала дальше. Переулок повернул и превратился в подъездную аллею. Плохо, плохо. Аллея закончилась у запертых сдвижных ворот с надписью «Проезд не загораживать. Зона погрузки». Эмили повернулась, собираясь бежать обратно, но они уже были тут. Один из парней держал ее рюкзак с Пикачу. Она сунула руку в карман джинсов.

– У меня газовый баллончик. – Эмили пятилась, пока не уперлась спиной в ворота. Вокруг много офисных окон – наверняка кто-то смотрит. Вот если она закричит… Вот если объявятся ангелы…

– Остановись, – сказала девушка. – Отдышись. – Стоявший рядом с ней Ли наклонился и сплюнул.

– Не подходите ко мне.

– Извини, что пришлось гоняться за тобой. Просто, честное слово, мы не хотели, чтобы ты сбежала.

– Пошли вы все, гады! Чтоб вам провалиться! – сказала Эмили.

– Все в порядке. – Девушка усмехнулась. – Все в порядке, Эмили. Ты прошла тест.

Колеса фургона съехали на разделительный газончик, и в салон хлынул свет от приближающейся фуры.

– Черт! – сказал высокий.

Взвыл клаксон. Уил почувствовал, как машина завихляла, сдаваясь на милость сил природы, потом колеса вцепились в асфальт и вывели их в свой ряд. Фура продолжала гудеть.

Интересно, подумал он, сильно он поранился бы, если б ногой выбил дверь и вывалился из машины на такой скорости. Наверное, сильно. Руки-то связаны.

– Черт, – сказал высокий. Секунду помолчал. – Черт.

Уил ничего не сказал.

– Как тебя зовут?

– Уил Парк.

– Да не сейчас! Раньше.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Когда ты жил в Брокен-Хилл, в Австралии. Как тебя тогда звали?

– Я никогда не жил в…

– Да я же слышу твой акцент!

– Я вырос в Австралии. В Мельбурне. Но никогда не бывал в Брокен-Хилл.

Высокий крутанул руль. Фургон пересек три ряда и замер на аварийной полосе. Высокий дернул ручник, взял обрез и стал вытаскивать Уила из машины. Тот сопротивлялся, и высокий дважды врезал ему прикладом. Уил повалился в снег. Когда он поднял голову, то обнаружил наставленное на него дуло.

– Думаешь, если ты не тот, кто мне нужен, я тебя отпущу? – сказал высокий. – А будет по-другому: если ты не неподдающийся, я пристрелю тебя и брошу твой труп в снег.

– Я неподдающийся.

– Полтора года назад где ты жил?

– В Брокен-Хилл.

– Где в Брокен-Хилл?

Мимо пронеслась машина.

– На Мейн-стрит.

– Ох, черт бы тебя драл, – сказал высокий.

– Объясните, что вам нужно. Я не знаю, чего вы хотите.

Высокий сел на корточки.

– Ты ездишь на «таурусе». Ты приехал в Штаты полтора года назад. А за год до этого ты жил в Брокен-Хилл. У тебя была собака.

Уил поежился.

Проехал грузовик и разметал ледяную крошку, которой была усыпана дорога.

– Не неподдающийся, – сказал высокий. И покачал головой. – Вот проклятье.

– Я очень сожалею.

– Забудь, – сказал он, вставая. – Поднимайся. Повернись.

– Что?

– Ты глухой?

Уил осторожно поднялся.

– Повернись.

Он повернулся.

– Иди.

– Куда?

– Неважно. Прочь от шоссе.

– Ладно, давай еще подумаем.

– Не пойдешь – я тебя пристрелю.

– Да не пойду я в лес, ты там меня пристрелишь!

– Замечательно, – сказал высокий, послышалось шуршание, и Уил пошел вперед. Он тут же провалился в снег. Снег был неглубоким, всего по щиколотку, но он сделал вид, будто там очень глубоко. – Быстрее.

– Я пытаюсь.

– А я пытаюсь не выстрелить в тебя, – сказал высокий. – Но мне все тяжелее себя сдерживать.

Он пробирался через снег, слой которого становился толще и толще. Его сознание напоминало огромный белый простор. Снежную равнину, лишенную каких-нибудь планов, кроме тех, которые заканчивались его смертью.

– Иди правее. А то ты все время пытаешься вернуться к шоссе.

Уил пошел. Впереди были деревья, жидкий лесок. Его убьют в этом леске. Его тело засыплет снег. Весной его сожрут лисы. Потом его обнаружат скауты и будут тыкать в его останки палками.

– Стоп. Хватит.

– Не стреляйте мне в спину! – Уил повернулся, проваливаясь в снег. Высокий был в десяти футах от него, не достижимый в высоких сугробах. – Оставьте меня здесь. Я все равно никуда быстро не доберусь. А вы спокойно уедете.

Высокий вскинул обрез и приставил приклад к плечу.

– Ну хотя бы… ради всего святого… подождите! Объясните мне, почему? Вы не можете просто так пристрелить меня! Это из-за того, что я не стал плясать под вашу дудку, да?

– Нет.

– Не стреляйте мне в лицо!

Высокий раздраженно фыркнул.

– Хорошо. Повернись.

– Ладно! Ладно! Только дайте мне… – Уил вытащил одну ногу из снега, опустил ее. У него текло из носа. – Ублюдок!

– Пять секунд – и я стреляю, – сказал высокий. – А ты пока встань так, как тебе нравится.

Уил повалился на землю, потому что теперь уже ничего не имело значения.

– Прости, Сесилия, мне жаль, что ты умерла. Я никогда не говорил тебе о любви, а должен был бы. Но «люблю» – это просто слово. Элементарное слово, которое я не смог произнести, а должен был бы. – Он скоро умрет. Этот мужик выстрелит и оставит его бездыханное тело в снегу. Так, наверное, лучше.

Время шло. Уил поднял голову. Высокий все еще был на месте.

– Что ты сказал?

– Что… я… так и не сказал Сесилии, что люблю ее. Я должен был сказать ей об этом.

– Ты сказал «элементарное слово».

Молчание затянулось. Он не выдержал.

– Так ты будешь стрелять в меня?

– Я над этим думаю.

У него скрутило кишки.

Высокий опустил обрез.

– Она заставила тебя забыть, – сказал он. – Ты действительно не знаешь, кто ты такой.

Уил сел, у него стучали зубы.