– Новый план, – сказал высокий. – Возвращайся к машине.

Мимо проносился мир, состоящий из съездов, эстакад, освещенных желтым светом заправок и деревьев в снежном уборе. Глухо стучали «дворники». У Уила дергался глаз. Водительское окно было приоткрыто, и в щель врывался разъяренный воздух.

Высокий покосился на него.

– Как ты? В порядке? Что-то вид изможденный. – Он неопределенно взмахнул рукой. – Лицо бледное.

Теоретически снег, сваленный на обочину шоссе, должен быть фута два глубиной. Велика вероятность, что он смягчит удар. Но потом придется бежать по снегу. Фургон с визгом затормозит. Распахнется дверца. Ничего хорошего из этого не получится.

Высокий подвигал рычажок.

– Печка не работает. А окно нужно держать открытым, чтобы не запотевало лобовое стекло.

В сущности, маловероятно, что ему удастся открыть дверцу ногами. В сущности, он не собирается ничего предпринимать, пока этот тип не съедет на обочину.

– Ты выглядишь так, будто у тебя гипогликемия, – сказал высокий.

А ведь можно ударить. Можно попытаться устроить аварию. Проблема в том, что этот тип пристегнут ремнем, а он – нет. Поэтому в аварии Уил пострадает гораздо сильнее, чем похититель. Так что этот план – только на крайний случай.

– Прекрати, – сказал высокий. – Ты никуда не побежишь, и хватит об этом думать.

Он посмотрел в боковое окно и сказал:

– На следующей заправке я остановлюсь. Куплю тебе конфеток.

Они свернули на ярко освещенную заправку и остановились у самой дальней от магазина колонки.

– Итак, – сказал высокий, – прежде чем мы двинемся дальше, усвой несколько основных правил. – Он щелкнул пальцами, потому что Уил не отрывал взгляда от магазина. – Запрещается сбегать. Звать на помощь. Тайком оставлять записки кассиру, заглядывать в камеры наблюдения, проситься в туалет, а потом запираться там, и так далее и тому подобное. Если ты учудишь что-нибудь из перечисленного, мне придется, – он похлопал по обрезу, который стоял у него между ног, дулом в пол, – применить вот это. Ясно?

– Да.

– Не к тебе. Ты мне нужен. Я там насчитал троих. Хочешь, чтобы я пристрелил этих людей?

– Нет.

– Я тоже не хочу. Так что не вынуждай меня стрелять в них. – Высокий крутанул пальцем. – Поворачивайся.

– Зачем?

– Чтобы я мог разрезать веревку.

Путы ослабли. Несмотря на яростное сопротивление затекших плечевых мышц, Уил выставил руки перед собой и принялся растирать запястья. Со свободными руками, его взгляд на жизнь стал более оптимистичным.

– Вопросы есть? – спросил высокий.

– Ты кто?

– Том.

– Что?

– Я Том, – сказал он. – Ты спросил, кто я. Я Том.

Уил промолчал.

– Что ж, пошли за покупками, – сказал Том и открыл дверцу.

У соседних колонок стояли три машины: два седана и потрепанный пикап с техасскими номерами и задним стеклом, затянутым флагом Конфедерации. На бампере была наклейка: «НЕ МОЖЕТЕ НАЙТИ РАБОТУ? СКАЖИТЕ СПАСИБО НЕЛЕГАЛАМ». Уил думал, что Том решит заправиться, но тот сразу пошел к магазину. Стеклянные двери разъехались, и они шагнули внутрь. Звучала музыка. В воздухе пахло чем-то сладким. Том потопал.

– Ну и ну, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Холодно сегодня.

Уил увидел журналы и шоколадные батончики. Рекламный плакат призывал купить хот-дог и слаш[3] всего за два доллара. Ну разве его могут похитить рядом с таким заманчивым предложением? Нет, это невозможно. Ему нечего бояться за свою жизнь, пока он стоит в магазине и смотрит на хот-дог. Но Уил посмотрел на Тома; тот все еще был рядом, с обрезом, плохо скрытым пальто. Уила затошнило, и он снова перевел взгляд на хот-дог. Этот тип едва не пристрелил его. Еще несколько секунд – и его ошметки разметало бы по снегу. Сесилия мертва. «Кричи, – подумал он. – Разве может быть хуже?» Уил знал ответ. Но искушение было велико, пока он смотрел на хот-дог.

– Давай, – сказал Том, – бери что хочешь. – Он жестом обвел магазин.

Уил направился к огромной пирамиде из острых «Принглс». Оглянувшись, увидел, что Том подошел к журнальной стойке, рядом с которой стоял мужчина в красной клетчатой вязаной шапке с «ушами» и с подозрением поглядывал на дамочек под полиэтиленовой упаковкой.

– Здравствуйте, – сказал Том. – Пикап ваш?

Уил снова обратил взгляд на «Принглс». Обхватил пальцами один тубус. Тот был твердым и хорошо лег в руку. Уил не ждал от него неожиданностей и был благодарен за это. Он оглянулся на Тома. Тот, кажется, не обращал на него внимания. Поэтому Уил пошел дальше, завернул за стеллаж и оказался вне поля его зрения. На него навалилось желание присесть. Прикрыться батончиками и пакетиками. Выстроить из банок маленький форт. Уил продолжал идти. Взял упаковку шоколадных яиц. Впереди, над пакетиками из красной и зеленой фольги, мелькнул женский «хвост».

Он закрыл глаза. Том отвезет его в какой-нибудь стоящий на отшибе фермерский дом и убьет. Это же очевидно. Его найдут через восемь лет, похороненным под розами, – еще один скелет среди множества в ВАШИНГТОНСКОМ ДОМЕ КОШМАРОВ. Потому что Том – психопат. Вернее, нет: Том – это член некоей политически ангажированной группировки, вполне профессиональной и террористической. Но главное – Том убивает людей. Он уже убил девушку в голубом платье, перезарядил обрез и снова выстрелил в нее, а потом умерла Сесилия, и хотя Том не был причастен к этому напрямую, суть остается прежней: люди вокруг Тома умирают. Уил либо сбежит, либо тоже умрет. Он вдруг ощутил странное спокойствие. Ему понравилось устанавливать факты. Это позволяет принимать решения. Он поговорит с той женщиной. Как ему ни жаль, но он втянет ее во все это. Он пошепчет ей на ухо, и если ситуация обострится, то защитит ее. Это лучшее, что он может предложить.

Уил открыл глаза. Он был уверен, что Тому каким-то образом удается следить за ним, а потом и убедился в этом, когда, оглядевшись, увидел в углу под потолком зеркало и Тома в нем. Том кивал мужчине в шапке, а тот зачем-то показывал ему сотовый телефон. Уил сделал вид, будто изучает картофельные чипсы.

Женский «хвост» направлялся к концу прохода, туда, где картонный лев предлагал бесплатную «Коку» при покупке свыше четырех долларов. Этот лев прикроет его, если он поторопится и перехватит женщину, и тогда у него будет целая секунда, чтобы незаметно поговорить с нею. Он тронулся с места. На полпути женщина остановилась, и Уилу тоже пришлось остановиться. Чтобы потянуть время, он принялся разглядывать батарейки, потом посмотрел в зеркало. Том все еще разговаривал. О чем можно столько времени говорить с незнакомым мужиком, Уил не представлял. «Хвост» пошел дальше. Уил двинулся за ним. Он заметил еще одно обзорное зеркало и предположил, что, возможно, лев полностью и не скроет его. Но у него уйдет всего секунда, чтобы произнести: «Меня похитили, помогите, вооружен, звоните 911», и все. Уил уже решил для себя, что не хочет быть похороненным под розами. Он повернул за угол.

Там стояла девочка лет пяти-шести. Она смотрела на картонного льва. Уил остановился. Появилась женщина.

– Кейтлин, иди сюда.

Девочка подбежала к матери. Уил не двигался. Они прошли мимо него и повернули в следующий проход.

Девочка спросила:

– Мам, а почему дядя такой грустный?

– Ш-ш, – сказала женщина.

Уил шел к фургону. Очевидно, он так и не помешает этому ублюдку увезти его куда-нибудь и там прикончить. У него ничего не получилось. Он злился на что-то.

– Не к фургону, – сказал Том. – Мы меняем машину. – Он кивнул в сторону пикапа.

– О, – сказал Уил.

Том забряцал ключами.

– Ты спас им жизни. – Он отпер дверцу пикапа и открыл ее. – Ты принял правильное решение.

Внутри пахло куревом. На приборной панели стояла кукла с качающейся головой – кого она изображала, Уил не понял. Какого-то политика. Том захлопнул дверцу, и клацанье замка вызвало у Уила ассоциацию с запечатыванием гробницы.