Заработал двигатель. Из вентиляционных отверстий подул воздух.

– Ого! – сказал Том. – У нас есть печка.

– Ты купил машину у того парня, – сказал Уил.

– Мы поменялись. – Том прибавил оборотов. Судя по всему, работа двигателя не вызвала у него нареканий, и он медленно поехал с заправки, оставляя позади фургон аэропортовских служб.

– Поменялись, – сказал Уил. – Он просто так согласился поменяться машинами.

– Точно. – Том посмотрел влево, проверяя, нет ли машин, нажал на газ и покатил по скользкой дороге. Затем сунул руку в карман пальто. – А еще он добавил вот этот сотовый.

Уил посмотрел на телефон.

– Вот как.

– Ага, – сказал Том. – До кучи, в качестве бонуса.

Они выехали на шоссе. На следующей неделе день рождения Сесилии. А Уил все тянет с походом по магазинам.

«Просто дай мне денег», – сказала она, и он не исключал, что именно так и сделает, потому что ей очень трудно купить подарок. Но ему все равно хочется что-нибудь придумать. Ведь до дня рождения еще целая неделя. А вдруг ему удастся найти то, о чем она мечтает.

Уил вспомнил, как Райн-Рейн стояла посреди дороги. И как она окровавленными губами произнесла странные слова. Как коротышка приставил дуло к собственному подбородку. Уил так тогда ничего и не понял. Может, Том – серийный убийца, или террорист, или правительственный агент под прикрытием, или кто-то еще, но кем бы он ни был, он должен что-то хотеть. Уил обязан добраться до магазина.

– Куда мы едем?

Том не ответил.

– Кто была та девушка?

Двигатель гудел. Из-под шин поднимался веер брызг.

– Почему твой приятель выстрелил в себя?

– Заткнись, – сказал Том. – Я с тобой не разговариваю.

– Вы пришли и схватили меня. Зачем-то я вам нужен.

– Не для разговоров.

– Тогда для чего?

Том молчал.

– Почему он назвал ее поэтом? Твой приятель сказал: «У нас есть поэт».

Том снова вытащил сотовый из кармана, набрал номер и поднес телефон к уху.

– Это я. Ты где? – Уил смотрел, как кукла на приборной панели качает головой. – Это хорошо. Я цел. У Брехта ничего не получилось. – Молчание. – Из-за Вульф. Потому что эта проклятая Вульф объявилась через пять секунд после того, как мы наладили контакт. – Уил услышал, как человек в телефоне заговорил громко и возмущенно. Голос был мужской, но незнакомый. – Черт подери! А чья же это вина? Просто скажи, где встретимся. Я хочу убраться с шоссе. – Он облегченно выдохнул. – Отлично. Мы будем там. – Он бросил телефон в карман.

– Кто такая Вульф? – спросил Уил.

– Плохой человек, – сказал Том. – Очень-очень плохой.

– Как Райн?

– Да.

– А Вульф тоже поэт?

– Угу, – сказал Том, идя на обгон.

– Когда ты говоришь «поэт», – сказал Уил, так как Том, кажется, решил отвечать на вопросы, – это название их организации или ты имеешь в виду…

– Я имею в виду, что она умеет обращаться со словами, – сказал Том. – А теперь заткнись.

– Я просто хочу понять.

– Тебе не надо ничего понимать. Тебе надо сидеть тут и не делать глупостей, а я позабочусь о тебе. Вот что тебе надо. Послушай, я понимаю, что у тебя была тяжелая ночь, а теперь тебя прошибло на всякое «как такое возможно?» и «зачем он так поступил?». Но я не собираюсь отвечать на эти вопросы, Уил, потому что у тебя не хватает знаний, чтобы понять ответы. Ты как ребенок, который спрашивает, почему я его вижу, если он закрыл глаза. Просто смирись с тем, что это происходит.

– А ты можешь дать мне знания?

– Нет, – сказал Том. – Заткнись.

Уил помолчал.

– Зачем ты застрелил ту девушку?

– Пришлось.

– Она же просто лежала, – сказал Уил. – Она и так была при смерти.

– Лежа там, при смерти, она все равно была опасна.

Уил ничего не сказал.

– Ладно, – произнес Том. – Ты слышал о пожаре в ночном клубе в Риме два месяца назад? Что там куча людей погибла? Так вот, то была Райн. И она сделала это, потому что считала, что один из тех людей – ты.

– Рейн хотела убить меня?

– Да.

– Почему?

– Потому что полтора года назад кое-что должно было убить тебя, но не убило.

– В Брокен-Хилл?

– Да.

– Я не помню такого.

– Да.

– А что это было?

– Что?

– То, что должно было убить меня.

– Нечто плохое, – сказал Том. – То, что нельзя было выпускать наружу.

– То есть химикаты? Полтора года назад в Брокен-Хилл люди погибли из-за разлива химикатов.

– Точно, – сказал Том. – Химикаты.

– А сейчас тебе до этого какое дело?

– Они опять разлились.

– И я могу их остановить?

– Да.

– Бессмыслица какая-то.

– Потому что это не совсем химикаты, – сказал Том. – Но ты все равно ничего не поймешь, так что не спрашивай.

– Это слово?

Том посмотрел на него.

– Там, на снегу, тебя заинтересовало кое-что, что я сказал о слове. Об одном конкретном слове. А еще ты сказал, что Вульф и Рейн – поэты, потому что умеют обращаться со словами.

Том молчал. Затем произнес:

– Ладно, это слово.

– Которое должно было убить меня?

– Да.

– Не понимаю, как слово может убить.

– Это потому, что ты плохо понимаешь, что такое слова.

– Слова – это звуки.

– Нет, не звуки. Мы с тобой не просто сотрясаем воздух. Мы передаем друг другу смысл. И благодаря моим словам в твоем мозгу именно в этот момент происходят нейрохимические изменения.

Уил помолчал.

– Я же говорил, – сказал Том, – нет знаний.

Уила охватило чувство потерянности.

– Теперь в Брокен-Хилл никто не живет. После разлива там никого не осталось.

– Да.

– Почему Сесилия хотела убить меня?

– Это сложно.

– Она была поэтом?

– Нет.

– Тогда… почему?

– Райн.

– Из-за Рейн?

– Не Рейн, а Райн. Кэтлин Райн, через «а». Писала стихи о природе. Жила в Англии, с тысяча девятьсот восьмого по две тысячи третий.

– И… она… вернулась?

Том покосился на него.

– Ты серьезно?

– Что?

– Они пользуются именами. Именами знаменитых поэтов.

– О, – произнес Уил.

– Они не зомби.

– Ладно. Я думал…

Они ехали в молчании.

– Вульф…

– Вирджиния Вульф, – сказал Том.

– Вирджиния Вульф хочет убить меня?

– Не она одна. Но опасаться нужно именно ее.

– Почему твой приятель застрелился? Из-за слов?

– Хватит болтать, – сказал Том категорическим тоном.

Уил захлопнул рот. Из темноты перед ними стелилась дорога, и они катили по ней.

Эмили ждала, что кто-нибудь оттащит ее в сторону, грозно осведомится, что она тут делает, и заявит, что ей не место среди пассажиров первого класса. Но когда она подошла к стойке и протянула свой посадочный талон, представитель авиакомпании улыбнулся.