— Свет во тьме светит! — воскликнул Марк.

Меч засветился тусклым золотым светом, поискрился и погас.

— Что-то не так?

— Все хорошо, — отметила хранительница. — Сейчас светло, меч не будет светить при свете дня. Слушай еще. Следующий прием, который показывал мне Шестой миротворец, более сложный. Это мастерство притягивать меч, если ты оказался без оружия наедине с врагом.

Марк положил меч на землю и сделал три шага назад.

— Что я должен делать?

— Вспомни все самое тайное и сокровенное, о чем давно мечтаешь, чего жаждешь, и к чему стремишься. Готов? Теперь представь и поверь, что эта мечта находится в твоем мече. Скажи с верой: «Слово в сердце!»

Марк повторил слова, пытаясь возбудить в себе то, чего желал уже не один год. Ничего не произошло. Тщетно.

— Не могу, — признался Марк, оторвав взгляд от меча.

— Придет время, и сможешь, — заверила хранительница. — В минуту опасности ты быстро научишься притягивать меч. Но запомни одно важное правило: никогда не поднимай Логос против человека.

— Почему?

Она посмотрела на него как на сумасшедшего.

— Люди — нам не враги.

Последующие часы похода Марка не покидали неприятные чувства. Отчужденность и неприспособленность к миру Каллирои, зависть к отважным героям, побеждающим зло, отравляли душу. Почему, почему он попал в этот мир, где великие миссии свершают лишь достойные? Что может он — даже близко не подходящий на роль рыцаря?

— Каким он был, Шестой миротворец? — не удержался Марк от вопроса к хранительнице.

— Ищешь сходства с собою? Между вами его нет.

— Просто хотел узнать больше о людях с подобной миссией, — недовольно слукавил Марк, едва не обидевшись.

— Шестой был отважным рыцарем, — Никта сверкнула глазами, в которых выражалось восхищение предшественником Марка. — Всегда первым кидался на помощь тем, кто попал в беду. Он был лучшим следопытом в Лесном воинстве. Бывало, он в одиночку выслеживал лесные темницы, где нечисть держала пленников, и сам освобождал всех. Он читал следы как раскрытую книгу. Он мог точно рассказать, что произошло на месте схватки. Но в беседах с друзьями он был молчалив и замкнут. Нелюдим. Недолгого разговора с ним было достаточно, чтобы понять: Шестой миротворец скрывает множество слабостей.

— Что это были за слабости? — оживился Марк.

— Я же сказала: он их скрывал. Тщательно скрывал. Одно было ясно: он боялся их больше, чем врага. Преодолевая опасности, не под силу другим следопытам, он не мог преодолеть себя. Это и стало причиной его гибели. Два года назад.

— Он погиб? Но как?

— Никто не знает этого точно, — вмешался в разговор епископ. — Его убийцу никто не видел. Одни говорят, что Шестой встретился с ним один на один и погиб в схватке. Но следопыты, изучившие место поединка, утверждают, что он сам бросился на меч. Вероятно, отчаявшись одолеть своего врага. Многие до сих пор отказываются в это верить. Адельф, впавший в отчаяние и пошедший на самоубийство, не мог быть адельфом. Какой тогда смысл во всех его подвигах? Доверие, уважение, новые надежды — все, что принес Шестой миротворец, было похоронено его нелепой смертью. Сильный удар потряс тогда Лесное воинство, да и всю Армию Свободы. Удар, окончательно подорвавший доверие к миротворцам.

— Были и другие удары? — спросил Марк, меняя одно неприятное чувство на другое.

— Были.

— Расскажите о предыдущих миротворцах.

— Тебе еще рано знать об этом.

— Почему?

— Преждевременные знания бывают очень опасны.

— Но я должен знать! Поверьте, это очень важно для меня. Пожалуйста, расскажите. Все равно я узнаю о них от других людей, но ведь будет лучше, если от вас…

Епископ тяжело вздохнул, поерзал в седле, словно ему было там неудобно и, чуть-чуть нахмурив брови, насуплено сказал:

— Хорошо, я расскажу, если тебе от этого будет легче. Спустя два года после ухода Первого миротворца в пустыню, пришел Второй. Он тоже был немолод, и под его сединой скрывалась глубокая мудрость. Мудрость, объединившая вокруг него людей разных племен, которые раньше враждовали из-за различий в мировоззрениях. Второго миротворца называли не иначе как учителем. Его часто приглашали в разные города и селения, но он никогда не покидал храм в Зеленой идиллии. Впоследствии это и поставили ему в вину. Пошла молва, что он не истинный миротворец, ибо миротворцам надлежит путешествовать и примирять людей там, где господствует вражда. Адельфы желали видеть его в своих храмах, а он желал покоя. Будучи раздираемым между обязанностями и уединением он выбрал последнее и ушел в пустыню Фаран, что на востоке Каллирои. Говорят, там он и почил при Ордене посвященных.

Не прошло и года, как пришел Третий миротворец. Он был молод и горяч, смел и решителен. Ему не было равных во владении мечом. И он пошел путем воина. Третий миротворец обошел все селения юга, призывая верных подняться на борьбу с ордами нечисти, бесчинствующими в южных лесах. В то время владения Хадамарта стремительно расширялись, южане уступали селение за селением. И тут народ восстал. После старого и малоподвижного миротворца-учителя адельфы все как один пошли за миротворцем-воином. Нечисть получила невиданный ранее отпор. Перед разящими атаками войск Третьего миротворца не мог устоять ни один бастион тьмы. Впервые появился шанс примирить и сплотить Каллирою для освобождения Амархтона. Но Третий совершил страшную ошибку. Он поднял меч на кровь и плоть. Он приказал убивать людей — сторонников Хадамарта. Легионеров тьмы пожизненно бросали в темницы, черных магов сжигали и вырезали. Другим магам, с которыми мы раньше не враждовали, тоже крепко досталось. Мечи, выкованные чтобы нести мир, обагрились кровью.

С тех пор проклятие пало на отряды Третьего миротворца. Его воины гибли один за другим. Со времен падения Гесперона силы адельфов не терпели таких поражений. В рыцарских кругах начались ссоры и распри, многие прославленные воины стали покидать Третьего миротворца. Он потерял уважение так же быстро, как и приобрел. В конце концов, его рассудок помутился, и он с оставшимися двумя сотнями воинов напал на Амархтон. Наверное, хотел поднять утерянное доверие. Но этот поход был последним. Страж Северных ворот Амархтона — большой черный дракон встретил их своим огненным дыханием. Обугленные останки Третьего миротворца принесли в Зеленую идиллию те немногие, кому удалось выжить после этой отчаянной, но бесполезной вылазки.

— Черный дракон… драконы существуют? — переспросил Марк, никак не отвыкнув удивляться.

— Да, и к большой беде, почти все они ненавидят человеческую расу. А черные драконы и вовсе порождения ненависти.

— Как это?

— Они плодятся и растут особенно быстро в местах, где люди ненавидят друг друга. Это может быть дом, усадьба, селение или целая провинция. Чем сильнее людская ненависть, тем больше и могущественнее вырастают драконы.

— Всегда мечтал победить дракона, — признался Харис.

— Что же было дальше? — нетерпеливо спросила Флоя.

— Путь воина Третьего миротворца не привел к победе. Вопреки ожиданиям его сторонников наши враги сплотились как никогда — в единый кулак объединились маги разных школ, лесные чародеи, легионеры тьмы, восстали зловещие кланы некромантов.

Четвертый миротворец, пришедший три года спустя, проявил куда большую рассудительность. Он избегал пути воина, понимая, что это не его призвание. Он был очень умен и красноречив. Именно ему удалось примириться с горными варварами, убедив тех, что адельфы им не враги. Благодаря Четвертому мы не враждуем с варварами и по сей день. Но одно его неверное решение привело к падению. Восхищенный своими успехами, Четвертый заключил союз с белыми магами, веря, что их знания помогут нам победить Хадамарта. Он обучился у белых магов сам, а после — обучил сотни своих сторонников магическим навыкам, убеждая всех, что белая магия защитит их от черной. Но в Армии Хадамарта есть существа-стихиарии, которым любая магия нипочем — они сами порождения магии. И в битве в Темной долине близ Амархтона, где силы адельфов потерпели унизительное поражение, почти все люди Четвертого погибли. Их магия обратилась против них. Страшную ошибку совершил этот миротворец, приняв силу из того же источника, что и наш враг. Четвертого обвинили в сговоре с силами зла и даже хотели судить, но он отверг свое призвание и скрылся. Говорили, что он уехал искать себя в земли Туманных болот. В место, именуемое Белым забвением. А такие как он оттуда не возвращаются.