10 Фиц-Джеймс был смел. Нахмуря брось, Хоть в нем и холодела кровь, Он отступил к скале назад И твердо встретил твердый взгляд. Так он стоял, к борьбе готов, Пред лесом копий и щитов. «А ну, кто первый? Я — скала, Что остается, где была». Но Родрик медлил, словно он Был не на шутку удивлен И рад, что дерзко говорил Достойный враг в расцвете сил. Вождь сделал знак, и в тот же миг Отряд растаял, как возник. Где горец был, там горца нет, Лишь дрогнул вересковый цвет. В орешнике пропали вдруг И меч, и щит, и меткий лук, Как будто бы земля, их мать, Родив, их пожрала опять. И ветер, будто напоказ, Знамена взвил в последний раз. Через минуту гладил он Пустынный вересковый склон, И солнца луч блеснул слегка На остром лезвии клинка. Через минуту тот же луч Скользнул по камню голых круч. 11 Фиц-Джеймс смотрел по сторонам, Своим глазам не веря сам. Как бы в мгновении одном Все промелькнуло страшным сном. Ни слова он не произнес, Но Родрик угадал вопрос: «Не бойся. Впрочем, нет, не то… Тебя не устрашит ничто. Здесь только я имею власть И на тебя не дам напасть. Я против жителя долин Один сражаюсь на один, Но о пощаде не моли: Я прогнан со своей земли. Ступай за мной. Урок хорош. Ты, храбрый сакс, теперь поймешь: Здесь не пропустят никого Без разрешенья моего». Они пошли. Фиц-Джеймс был смел, Как я сказать уже успел, Но было все ж не по себе Ему, хоть он привык к борьбе. Вокруг утесы и кусты Казались мирны и пусты, Но стоило вождю мигнуть, Как копья, оборвав их путь, Пронзили бы пришельцу грудь. Тайком глазами он искал Незримых стражей этих скал, И что-то в вереске густом Копьем казалось и щитом, А крик зуйка напоминал Условный боевой сигнал, И все не мог Фиц-Джеймс в пути Свободно дух перевести. Но вот открылся ровный луг. Ни леса, ни кустов вокруг, Откуда прянуть бы могла Неумолимая стрела. 12 Вождь шел и путь торил врагу. И вот они на берегу. Дочь трех озер, издалека Струится быстрая река И гонит за волной волну. Ее теченья в старину Достигли римские орлы, Здесь Рим воздвиг свои валы. Тут вождь, храня суровый вид, Бросает наземь круглый щит И так пришельцу говорит: «Да, грозен наш могучий клан, И чужд ему любой обман. Зовут разбойником меня, Мой меч карающий кляня. Я — страшный, кровожадный гэл, Но посмотри — ты жив и цел. Тебе защитой наша честь. Теперь мою испробуй месть. Я здесь один перед тобой, И будет равным смертный бой. Вот Койлантогл, священный брод. Теперь увидим, чья возьмет». 13 Фиц-Джеймс ответил: «Я готов. В бою не тратят лишних слов, Но смерть твоя мне не нужна, И ссора — не моя вина. Ты жизнь мою сегодня спас, И это примиряет нас. Довольно крови, войн и бед. Согласен ты?» — «Нет, путник, нет! На эти горные хребты Нас гонят саксы — значит, ты. Я твердо верю, что пророк Недаром нас предостерег: «В сраженье одолеет тот, Кто первым кровь врага прольет». - «Сбылись, сбылись его слова! Вон перекопана трава: Коварный Мэрдок там зарыт. Он мною был вчера убит. То указание тебе: Не мне покорствуй, а судьбе. Поедем в Стерлинг ко двору. Король не вовсе глух к добру. Но если ты, потрясший трон, Не будешь королем прощен, То — я клянусь мечом моим - Вернешься цел и невредим, Как прежде, властвовать в горах, Своим врагам внушая страх». 14 Но Родрик на врага взглянул, И взгляд, как молния, сверкнул: «Простого воина убив, Ты стал не в меру горделив! Но я не уступлю в борьбе Ни людям, ни самой судьбе. Тебе я жажду отомстить. Готовься к бою! Может быть, Ты только в замке на коврах Не знаешь, что такое страх, Таскаешь локон на груди, А в битвах вечно позади? Великий воин, пощади!» - «Благодарю за эту речь. Бодрее дух — острее меч. Я локон, нежный знак любви, Готов омыть в твоей крови. Прощай, затишье! Здравствуй, бой! Но ты не думай, что с тобой, Пока мы шли за шагом шаг, Я поступить не мог как враг. Пусть я в горах ни здесь, ни там Стрелков не прятал по кустам, Но посмотри на этот рог: Он ярость тысяч вызвать мог, Лишь протруби я невзначай. Ты хочешь крови? Получай!» Тогда по правилам войны Они отбросили ножны, И каждый, посмотрев вокруг На солнце, воду, лес и луг, Дал ярости себя увлечь. И меч ударился о меч. |