тыл. Это называется разведывательно-диверсионная группа. Рейды по коммуникациям. Только

бегом, чтобы не догнали. И своих успевали из петель вынимать, и полицаев вешали... Что смотришь,

начальник? Вешал, своими руками! И часовых резал. И слады рвал. И самолет сбил на взлете. Если

б столько натворил на передовой, не знал бы, куда награды вешать. А так -- нормальная работа.

Плевали мы на побрякушки, была бы на месте голова... Потом, в 43-м году, после Курской дуги,

предлагали инструктором в разведшколу: "Хватит, капитан, пиши рапорт и будешь готовить

суперменов." Я им сказал: "Мои боевые товарищи будут здесь хватать "языков" и ордена, а я должен

сохнуть на тыловых харчах? Дудки! Своей охотой -- ни за что, только под конвоем." Вот бог и

наказал... Седьмой заброс был на костры. А костры оказались немецкими. Я уцелел, кажется, один.

Ранили еще в воздухе. Приземлился без памяти, сломал ногу. Вот эту же самую. Из-за нее меня и

Кешка взял... Кешка твой меня и доломал... Это ничего, что я на "ты"? Ну и ладно. Так вот, Скидан,

даже ты меня тогда не сломал. Подумаешь, гадом больше -- служба у вас такая, полканья... А когда

Кешка свою берданку навел, тут я и сдох. Это ж вся страна против меня!..

-- Не вся! -- Светка вскинулась, очень красивая, щеки горят. -- Я тебе говорила!.. Ты забыл?

-- Я этого никогда не забуду. Только я тогда уже сломался. Опоздала. Я от Кешки в жизни бы не

побежал. Я б у него отобрал берданку, я автоматы отбирал... Но ведь -- свой! Народ! Надо было или

зверем становиться или ломаться... Нет, ребята, я туда не вернусь. Я здесь умру от тоски, но так мне

лучше.

-- А мы рады, Саша, -- Светка сказала слишком поспешно, будто только этого и ждала. -- Мы бы

тебя туда и не отпустили. Да ведь, Васенька?

Скидан неопределенно покивал. Сейчас он, кажется, не хотел бы здесь умереть. Да и раньше

вроде не было этого в мыслях. А что хочет и чего не хочет хозяин Краснов, так это его личное дело и

вполне сообразуется с лабирийским Законом о свободе выбора: никого и ни к чему нельзя

принуждать.

-- Ну, и как тебе здешний Свод законов? -- спросил Скидан.

-- А можно жить. Уважают человека. Доверяют человеку. А что еще человеку нужно?

-- Ах, Вася, как он точно сказал! Да ведь? Уважают и доверяют -- больше и в самом деле ни-че-го

не нужно!

-- Интересно, -- сказал Краснов, -- как у них это все так сложилось? И кто они? Я до войны читал

"Человека-невидимку". Может, они все -- невидимки? Они видят друг друга, свои дома, вещи, а мы их

не замечаем, ходим сквозь них.

-- А они -- свозь нас, -- поддержал Скидан. -- И эту бруснику мы с тобой не видим, и Виктор

Первый тебя не лечил...

-- Да нет, -- Краснов поморщился. -- Мы же к ним пришли. Сквозь что-то. Сквозь невидимость. И

стали -- как они. Может, и они могут так же к нам, ТУДА...

-- А может, и не могут, -- Скидан не скрывал иронии. -- Может, и мы уже не сможем. Придем туда

-- они живые, а мы -- тени...

-- Как же они рожают, если они тени? -- Светлана пожала плечами.

-- Кто о чем, -- Скидан отмахнулся. -- Тут люди наукой занимаются, а она своими родами. Иди

вон, чифир помешай.

-- Ну, это ладно, -- Краснов махнул рукой. -- Черт с ним, не по нашей части. Но как у них с

другими странами? Что вокруг? О Советском Союзе они и не слышали, это я выяснял. Но почему?

Его что -- совсем не было?

-- Этого никто не знает, -- Светлана вернулась из кухни. -- У них, Сашенька, нет истории. Слово

"история" у них неприличное. А кто пытается что-то искать, тот называется -- "старовер".

-- Это знаю, -- Краснов оживился. -- Виктор говорил. Интересно бы узнать побольше. Как это так -

- без истории?

-- Я тоже с этого начинала. И в староверы сразу же записалась. А теперь гляжу -- с этим делом

все просто.

-- Ты что имеешь в виду? -- Скидан почувствовал, что за этими словами есть какая-то связь

между ночным разговором, стычкой на Пятаке и, главное, Светкиными миражами. Но она опять

уклонилась. Она сказала:

-- Саша, ты хотел узнать о староверстве? Скоро узнаешь. -- Посмотрела на часы. -- Минут через

двадцать, по местному... Вася, я ведь сегодня видела этого Нарука.66

-- Обаяла?

-- Ничего подобного. Он отказался разговаривать.

-- Не может быть, -- уверенно сказал Скидан. Краснов, не понимая, наблюдал за ними по

очереди. -- Он, Вася, мне только сообщил, что на все вопросы разом ответит сегодня на вечевании.

И просил передать Такэси, что ничего лишнего не скажет, пусть, мол, не беспокоится. Знаешь,

производит впечатление порядочного человека.

-- Они тут все производят, -- проворчал Скидан. -- Как они только на Остров Скорби попадают,

вот ты мне что объясни.

Она встала.

-- Это вопрос по твоей специальности. И по прежней, и по теперешней. Съездишь в заграницу --

может, там разберешься... Вы, мальчики, вот что: берите свой чифир -- он, по-нашему, уже с полчаса

варится -- и допивайте. А я буду искать Такэси, Ивана и Гансика.

Она открутила повыше одноногое кресло и уселась к терминалу.

Скидан принес серебряный чайник с недоваренным чифиром и хотел от чистого сердца выпить с

соперником, но увидел, что тот заснул в своем кресле. Скидану стало его жалко, он вы выключил

верхний свет, включил настенную панельку с зеленым экранами убавил громкость терминала. Светке

сказал: "Ты потише. Заснул твой подкидыш." И выпил весь чифир сам.

9. Военный совет.

Такэси пришел со своей Розой. Живот у Розы уже отчетливо поднимался к носу, а на вопрос

Светланы, не лучше ли ей погулять, было отвечено:

-- Мы только что погуляли, теперь позанимаемся умственным трудом.

-- Ему-то все равно, -- Скидан кивнул на ее живот.

-- Ну нет, -- Роза ответила с улыбкой, но без намека на шутку. -- Это как же может быть ему все

равно при общем кровообращении?

-- Конечно, -- поддержал Скидан тем же тоном, каким говорил о невидимках. -- Пускай

поприсутствует. Авось старовером станет.

Роза, как и Такэси, не очень-то понимала шутки. Она ответила с той же серьезной улыбкой:

-- Он уже старовер. Я чувствую Только называемся мы все же неправильно. Если староверство --

наука, то мы -- не староверы, а староведы.

-- Это мысль, -- согласился из дальнего угла Иван. -- Будемте, хозяева, староведами!

-- Хозяин -- уже старовед, -- сообщил Ганс. -- Ибо надо ведать, что творишь. И что творили до

тебя.

Светлана хмурилась, Она сказала:

-- Болтайте потише. Видите, спит человек... И вообще, я подозреваю, этот Нарук сейчас

наговорит чего-то нехорошего.

-- Уже пора, -- сказал Скидан. -- Включай терминал. Ничего, если он проснется: ему тоже

полезно, хоть он и не зародыш.

-- Ты сегодня злой, -- тихо сказала Светлана и включила терминал.

Краснов безмятежно спал в кресле.

-- В здоровом теле здоровый сон, -- сказал Скидан.

-- Где ты берешь афоризмы? -- позавидовал Такэси.

-- Из латыни.

-- О-о-о, -- Ваня и Ганс переглянулись с уважительным непониманием.

-- Тихо, братья -- староведы, -- сказала Светлана. -- Уже начало.

На экране появился текст:

ВАЖНО ВСЕМ! ДО ВЕЧЕВАНИЯ О СТАРОВЕРСТВЕ ВЫСТУПИТ МАКС НАРУК, БЫВШИЙ

СТАРОВЕР.

Эти же слова неспешно произнес чей-то голос за кадром, после чего они растаяли, и появилось

лицо того молодца, что так горячо выступал тогда с трибуны на Пятаке против староверства. Он

выглядел мрачно и даже виновато, но это не убавляло его решительности. Он очень старался

говорить спокойно:

-- Друзья мои!