— В чем дело? — спросила драконица. — Мне надоело ждать. Иди сюда!

Отвернувшись от Речного Ветра, Золотая Луна прошла мимо Флинта и Тассельхофа. Гном низко поклонился ей. Тас смотрел широко раскрытыми глазами. Приключение оказалось вовсе не так забавно, как он предполагал. Впервые в жизни кендер чувствовал себя маленьким, беспомощным и одиноким. Отвратительное ощущение. Даже смерть, наверное, приятней!

Остановившись возле Карамона, Золотая Луна взяла его за руку.

— Не беспокойся о брате, — сказала она, видя муку на лице богатыря. — С ним все будет хорошо.

Не в состоянии выговорить ни слова, Карамон молча кивнул, а Золотая Луна подошла к Стурму и вдруг, точно не в силах вынести магического ужаса, навеваемого драконицей, пошатнулась. Рыцарь подхватил ее.

— Пойдем со мной, Стурм, — быстро шепнула ему Золотая Луна. — Только поклянись делать то, что я прикажу, — что бы ни случилось. Поклянись своей честью Соламнийского Рыцаря! — Стурм помедлил, глядя в ясные, спокойные глаза Золотой Луны. — Клянись, — потребовала она, — или я иду одна!

— Клянусь, госпожа, — сказал он с величайшим почтением. — Я повинуюсь тебе.

Она поблагодарила его взглядом.

— Идем же… Только не делай никаких угрожающих движений…

Женщина из варварского племени с Равнин и рыцарь вместе пошли навстречу драконице.

Прижатый к каменному алтарю когтями Хисант, Рейстлин, закрыв глаза, собирал силы для своего последнего заклинания. Измученный разум отказывался воспроизвести волшебные слова. Рейстлин силился сосредоточиться.

«На что я трачу себя? — подумал он с горечью. — Пытаюсь вытащить этих дурней из переделки, в которую они по своей глупости попали. Они не решаются напасть на драконицу, боясь за меня, — и это при том, что сами меня боятся и презирают. Как глупо! А то, что я сейчас приношу себя в жертву, — глупость вдвойне. Я собираюсь умереть ради них — я, достойный жизни больше их всех, вместе взятых!..»

«Не ради них», — ответил его мыслям некий голос. Рейстлин попытался сосредоточиться на нем. Голос был знакомый — но чей?.. Рейстлин никак вспомнить не мог. Он знал только, что голос этот обращался к нему в минуты величайшего напряжения сил. И звучал он тем громче, чем ближе придвигалась к Рейстлину гибель.

«Не ради них ты жертвуешь жизнью, — повторил голос. — Ты просто не можешь вынести поражения. Ты ни разу еще не бывал побежден — даже смертью…»

Рейстлин набрал полную грудь воздуха и неожиданно успокоился. Он не вполне понимал, что имел в виду голос, зато заклинание всплыло в памяти легко и свободно.

— Астол арракхх ум… — прошептал он одними губами, чувствуя, как в хилом теле начинает пульсировать магическая энергия. Но в это время новый голос разрушил его транс. На сей раз это был голос живого существа, мысленно обращавшегося к нему. Раскрыв глаза, Рейстлин чуть повернул голову и посмотрел на спутников.

Голос принадлежал женщине — принцессе истребленного племени варваров. Рейстлин взглянул на Золотую Луну: она шла к нему, опираясь на руку Стурма. Это ее разум коснулся его сознания. Рейстлин смотрел на прекрасную женщину холодно и отстраненно. Его зрение, искаженное зрение мага, давно убило в нем всякое плотское вожделение. Он просто не видел красоты, так притягивавшей Таниса и его брата-близнеца. Зрачки, принявшие форму песочных часов, рисовали ему картину старения и умирания. Он не чувствовал к Золотой Луне ни тепла, ни сострадания. Он знал, что она жалела его. Он ненавидел ее за это. Еще он знал, что она боялась его. Почему же теперь она обращалась к нему?

«Жди», — молча говорила она.

И Рейстлин понял. Она догадалась, что он задумал, и хотела сказать ему, что нужды в этом нет. Она, а не он, была избрана для жертвоприношения.

Холодные глаза мага следили за Золотой Луной, подходившей все ближе. Она не сводила взгляда с драконицы. Стурм, торжественно выступавший рядом с ней, казался благородным героем древней легенды, подобным самому Хуме. Более подходящего помощника для своего жертвоприношения Золотая Луна при всем желании не могла бы подыскать. Но почему Речной Ветер ее отпустил? Неужели не понял, что затевается?.. Рейстлин бросил быстрый взгляд на Речного Ветра. Ну да, конечно! Рядом с ним стоял полуэльф и — чего еще от него ждать — с кровью и мукой рожал какие-то мудрые и благородные слова. А варвар, похоже, сделался доверчив, как Карамон… Рейстлин снова устремил взгляд на Золотую Луну.

Бледная, но исполненная решимости, остановилась она перед драконицей. Стурм стоял рядом с ней, явно переживая мучительный душевный разлад. Видимо, Золотая Луна заставила его дать обет беспрекословного послушания, и честь обязывала рыцаря исполнить его. Маг насмешливо скривил губы.

Между тем Хисант заговорила, и он напрягся всем телом, готовясь, если потребуется, действовать быстро.

— Сложи свой жезл — его место здесь, среди других реликвий глупости и тщеты рода людского, — велела драконица Золотой Луне, кивая лоснящейся чешуйчатой головой на кучи сокровищ, громоздившихся у алтаря.

Но Золотая Луна, парализованная магическим страхом, не двигалась с места и лишь дрожала всем телом, не сводя взгляда с чудовища. Стурм отчаянным усилием воли гнал страх прочь, обшаривая глазами комнату в поисках Дисков Мишакаль… До сих пор он и не подозревал, что кто-то или что-то способно внушить ему подобный ужас. Вновь и вновь повторял он про себя Кодекс: «Честь — это Жизнь…», хорошо сознавая, что лишь гордость не дает ему обратиться в позорное бегство.

Золотая Луна ощущала, как дрожала его рука, видела пот, катившийся по его лицу. «Богиня, милая Богиня! — кричала ее душа. — Дай мне мужества…» Стурм легонько толкнул ее локтем, и она поняла: следовало хоть что-то сказать, ибо молчание опасно затягивалось.

— А что ты дашь нам взамен чудесного жезла? — Золотая Луна заставила себя говорить спокойно, хотя в горле у нее пересохло, а язык одеревенел.

Драконица засмеялась жутким, отвратительным смехом.

— Что я тебе дам? — Красные змеиные глаза в упор смотрели на Золотую Луну. — Ничего! Ровным счетом ничего. Я не торгуюсь с ворами. Хотя… — Она откинула голову и прищурилась, потом играючи ковырнула Рейстлина когтем. Маг вздрогнул, но не издал ни звука. Драконица приподняла лапу ровно настолько, чтобы все видели кровь, капавшую с когтя. — Нельзя исключить, — сказала она, — что Повелитель Верминаард, Верховный Владыка Драконов, по достоинству оценит добровольную выдачу жезла. Возможно даже, он проявит милосердие — он, знаете ли, жрец, а у них такие странные понятия… Но знай. Вождь кве-шу: твои друзья Повелителю Верминаарду ни в коем случае пригодиться не могут. Отдай жезл, и они будут пощажены. Если же ты будешь упрямиться и я возьму его силой — они умрут. И первым умрет маг!

Притворившись сломленной. Золотая Луна бессильно поникла. Стурм придвинулся ближе, словно бы утешая ее.

— Я нашел Диски, — прошептал он хрипло. И крепко сжал ее трясущуюся руку, тихо спрашивая: — Ты не передумала, госпожа?

Золотая Луна качнула головой. Она была смертельно бледна. Тонкие пряди бледно-золотых волос выбились из-под повязки и упали ей на лицо, не давая драконице рассмотреть его выражения. Воспользовавшись этим. Золотая Луна чуть заметно улыбнулась рыцарю, и он поразился тому, как похожа была она в этот миг на мраморное изваяние Богини — та же надежда, смешанная с печалью. Она ничего не сказала, но Стурм все понял и склонил голову, покоряясь ее воле.

— Я не посрамлю твоего мужества, — сказал он тихо. — Я не подведу тебя.

— Прощай же, рыцарь. Скажи Речному Ветру… — Слезы навернулись на глаза Золотой Луны, голос сорвался. Боясь, что решимость все-таки оставит ее, она двинулась навстречу драконице… и голос Мишакаль наполнил ее разум, отвечая молитве.

«Смелее простирай жезл — и победишь!»

И Золотая Луна, укрепившись духом, высоко подняла голубой хрустальный жезл.

— Мы не сдадимся! — эхом отдался под сводами ее голос. И прежде чем изумленная драконица успела хотя бы пошевелиться. Дочь Вождя в последний раз взмахнула жезлом и ударила им когтистую лапу, занесенную над Рейстлином. Жезл зазвенел от удара… и разлетелся вдребезги. Потоком хлынул слепящий голубой свет. Он расходился волнами, обволакивая драконицу.