Гейти выпрямилась на стуле, пытаясь вновь обрести свою уверенность.

– Это я и так понимаю. И не надо разговаривать со мной так, будто я еще ребенок.

Лицо Астона было серьезным.

– Ты приготовилась к тому, что он, возможно, не захочет возвращаться с тобой в Сиреневый холм?

– Что? – От страха у нее по спине пробежал холодок. – Я его сестра. Разумеется, он захочет поехать со мной.

– Совсем не обязательно. Гейти, он живет здесь уже двенадцать лет. И это его дом, может быть, единственный дом, который он помнит. Франклины воспитали его как своего сына. И, возможно, он не захочет, чтобы ты нарушала ход его жизни.

Ком возник у нее в горле, в груди. Она крепко сжала кулаки – руки неподвижно лежали на коленях.

– Нет, ты не прав. – В ее хриплом голосе слышалось неприятие того, что он сказал. – Я его сестра. Он захочет поехать со мной домой. Я уверена в этом. – Одна мысль пришла ей в голову, и она замолчала. – Если только ты не знаешь о его жизни что-то такое, о чем не рассказываешь мне.

– Нет. – Астон покачал головой. – Я не видел его с тех пор, как он уехал с Франклинами. Где-то раз в год я получаю от них известие. В последний раз, когда я слышал о нем, все было в порядке.

Она вздохнула с облегчением.

– Хорошо.

Астон немного отклонился назад, пока хозяйка ставила перед ними кипящие горшочки с густым супом, в котором плавали кусочки куриного филе и клецки из кукурузной муки. Еда издавала великолепный аромат, но Гейти не была уверена, что в состоянии много съесть. Она нервничала из-за предстоящей встречи с Тайтесом, из-за того, что Астон был так близко. Если бы она только могла и дальше ненавидеть его, как ненавидела до того, как повстречалась с ним. И зачем только ему надо было оказаться красивым мужчиной? И любить ее настолько сильно, что она никак не могла выбросить его из головы?

– Я даю вам несколько минут, чтобы съесть это, а потом принесу вам по куску сладкого картофельного пирога и по чашке крепкого кофе. Мой кофе лучший в городе, – произнесла женщина без капли высокомерия. В глазах ее светилась гордость. – Как вы на это смотрите?

– Уверена, что нам понравится, – заверила Гейти дружелюбную женщину.

Астон улыбнулся хозяйке гостиницы и поблагодарил ее, перед тем как они с Гейти взялись за ложки.

Суп был густой, горячий и солоноватый. Гейти немного успокоилась. Съев несколько ложек, она взглянула на Астона и попросила:

– Расскажи мне поподробнее, как вышло, что ты забрал Тайтеса из приюта? Это было до или после пожара?

Перед тем как ответить ей, Астон облизал губы, вытер рот салфеткой.

– После смерти Теодоры я чувствовал себя ответственным за тебя и Тайтеса и поехал в приют, чтобы забрать вас обоих. Но тебя уже удочерили. Франклины работали на нас; они хотели переехать на запад и купить там землю. Детей у них не было, и я спросил, не хотят ли они взять Тайтеса к себе и растить как собственного сына. Я знал, что они хорошие люди. Месяц спустя в приюте был пожар, и он сгорел.

– А с ним и все записи. Поэтому мы с папой и не смогли разыскать Тайтеса. И куда уехала миссис Коннорс, тоже никто, как оказалось, не знал. Но мне не ясна одна вещь... Почему миссис Коннорс разрешила тебе забрать Тайтеса из приюта и потом отдать его кому-то другому?

На один миг показалось, что его зеленые глаза пронзят ее насквозь.

– Гейти, я остался единственным человеком в округе, который хотя бы знал его имя. Тебя уже удочерили, и я решил, что те люди, у которых ты находишься, не хотят брать Тайтеса. А миссис Коннорс знала, что я был женат на сестре Тайтеса. Для нее главное было избавиться еще от одного ребенка.

Честно говоря, ей было все равно, что я буду с ним делать после того, как заберу.

Возможно, сказанное им было правдой. Она была убеждена, что миссис Коннорс нарочно запутала Лейна и Мэри Смит, заставив их думать, что она плачет о том брате, которого уже нет в живых. Она не сводила взгляд с глаз Астона, но боковым зрением заметила, как люди за соседним столиком поднялись и ушли. Они шумно переговаривались, когда проходили мимо них и выходили за дверь. В обеденном зале становилось слишком жарко, и Гейти удивлялась, как удается Астону выглядеть таким свежим, невозмутимым, привлекательным.

– Ты не захотел оставить его и заботиться о нем? – спросила она после небольшого молчания.

Перед тем как ответить, он выждал паузу, затем произнес:

– Нет. Я думал, что будет лучше, если он... вырастет где-нибудь в другом месте. – Он снова вернулся к супу, но есть не стал. Взяв пример с Гейти, он начал мешать в горшочке ложкой.

– И ты никогда не ездил к нему? – Она была рада, что вопрос не звучал осуждающе.

– Нет. Я считал, что лучше не напоминать ему о прошлом.

– А он знает, кто ты?

Он положил ложку и откинулся от стола.

– Насколько мне известно, нет. Я попросил Франклинов, чтобы они как можно меньше рассказывали ему о том, что произошло двенадцать лет назад.

– Ты не хотел, чтобы он знал о своей настоящей семье? – Внезапно в тоне ее послышалось осуждение.

Он бросил на нее жесткий взгляд:

– Я не хотел, чтобы он рос, окруженный сплетнями, связанными с семейством Тэлботов. И также не поверю, чтобы ты пожелала для него такой участи.

Гейти опустила голову: Астон был прав.

– Смотри, я просто не хочу, чтобы ты слишком расстраивалась, если Тайтес не захочет поехать с тобой домой.

Гейти не в состоянии была допустить даже малейшую возможность, что это может произойти.

– Как я смогу не слишком расстраиваться, если весь смысл был в этом? '– спросила она серьезно. – Кроме папы, только он и есть моя семья.

Он кивнул.

– Я понимаю, Гейти. Постарайся вспомнить о Франклинах и о том, через что им надо будет пройти, когда ты сообщишь им, что их сын – твой брат и ты хочешь увезти его от них. Даже если Тайтес согласится поехать с тобой, очень может быть, что они не захотят расстаться с ним.

Гейти дотронулась салфеткой до губ. Она ведь страдала целых двенадцать лет.

– Поверь, я знаю, что предстоит пережить Франклинам, но это не сможет остановить меня. Он мой брат. Он был их все эти годы. Теперь моя очередь.

– Я просто говорю тебе об этих вещах, чтобы ты была готова к тому, что может произойти.

Правда, звучавшая в словах Астона, причинила ей боль, и она разозлилась.

– Кто будет виноват, если Тайтес не захочет ехать со мной домой? – спросила она, стараясь не повышать голос. – Ты! – отрезала она. – Ты начал эту чертову цепь событий, когда переспал с моей сестрой и она забеременела от тебя.

Астон наполовину поднялся со стула и наклонился над столиком. Зеленые глаза гневно блеснули, когда он обратился к ней.

– Я никогда не дотрагивался до твоей сестры, о чем я уже устал тебе повторять.

– Тогда не надо мне говорить об этом, я все равно не поверю. Чувство вины заставило тебя поехать в приют и разыскать нас, чтобы потом отправить в дома к другим людям.

Опираясь пальцами на стол, он наклонился еще ниже.

– Ты права только в одном, – говорил он, стиснув зубы. – Чувство вины заставило меня поехать в приют, но это не имеет никакого отношения к тому, что твоя сестра была в положении. Ребенок был не мои.

Гейти поднялась со стула и наклонилась вперед так, что ее лицо находилось угрожающе близко к его лицу.

– Но почему же ты тогда женился на ней?

– Твой отец и Джош приставили ружье к моей голове. Мне было семнадцать, и, черт побери, мне надо было выбирать из двух зол. Умереть или жениться на твоей сестре.

– Папа не стал бы стрелять в тебя! – произнесла она, зная, что не может не верить его искренности.

– Нет, но Джош был молод и достаточно глуп. Он мог нажать на курок. Из-за него их и убили.

– Неправда! Люди твоего отца хладнокровно расстреляли их.

Он схватил ее за руку и притянул еще ближе к себе. Стоявшие на столе тарелки зазвенели.

– Когда люди моего отца ворвались в дверь, Джош поднял ружье, чтобы выстрелить.