– Иногда нужно делать все самим! – упрямо возразил Силенс.

– В этом ты не похож на брата, – тихо прошептала Лайс. Она становилась к Ялдону ближе, так она считала.

– Я на него не похож.

– Похож.

– Да, – вмешался король. Я так и не поняла, кого он поддерживал.

Поленья трещали в очаге, почти умиротворенная картина могла нарисоваться в этот вечер, но скверный дух болезни портил все окружающее. Королева в молчании лежала на кровати, глядя на своего единственного сына, который дрожал вместе с ней. Я тоже разделяла это чувство, точнее, острую боль в районе живота, которая разливалась по всему телу. Я знала, это лишь отголоски, королева испытывает еще большие мучения, но ни слова не произносит.

– Сегодня был хороший день, – внезапно для всех снова заговорила королева.– Я видела, как сын начал свое соединение с достойной женщиной. – Хрипота становилась все более отчетливой.– Совсем еще юной, но с огнем в душе, с пониманием в разуме и зачатками любви в сердце. – Я не стала опровергать ее последние слова насчет чувств к ее сыну. Что толку расстраивать королеву? – Я видела своего сына взрослым мужчиной, смотрящим пронзительным взглядом далеко в будущее. С мудростью, решительностью внутри и страстью в глазах. – Сын жалобно запротестовал, но был остановлен слабым жестом руки. – Черная ткань на ваших руках…

Оглушительный треск полена заставил всех вздрогнуть. Момент заработал свою печальную торжественность.

– В день нашей помолвки Энтраст снял ее, как только мы отъехали достаточно далеко от замка – ему было неудобно, – скорбно призналась королева в давнем грехе своего мужа. – Нарушив традицию, он поломал наш брак. – Король заскрежетал зубами. – Я долго вымаливала сыновей у Богов, я знала, их должно быть двое, и после тяжелого рождения Ялдона продолжала свои молитвы. – Королева дышала все прерывистей. – Наши предки не зря придумали свои традиции.

Мы с Силенсом переглянулись. Наш узел развязал сам король – мы не открывали рук для солнца целый день.

– Вы…

– Да, мама, нашу ткань снял только отец. – Королева довольно улыбнулась, даже тень радости промелькнула на ее осунувшемся лице.

– Я горжусь тобой, Силенс…

Гул горящих поленьев становился для меня все громче, а дыхание королевы все тяжелее. Все сильнее отголоски боли разливались от нее по моему телу, все чаще она начинала задыхаться. Сердце мое отчаянно искало выхода для боли, но лишь билось о преграду груди.

– Я видела… видела ее во сне… верхом… верхом на… – невнятно говорила королева, но мы ловили лишь кусочки ее фраз. – Ветер…

– Что? – ласково спросил сын, ближе придвигаясь к матери. Лайс собрала остатки своих усилий.

– Со временем ты поймешь, Ленс, не сейчас, – умиротворенно произнесла королева.

Энтраст возбужденно ходил вокруг кровати, явно раздражая принца, но Силенс был поглощен матерью.

– Конечно, как скажешь, – принц согласился достаточно покорно, ему не хотелось тревожить любимую мать.

– Знаешь, Энтраст, я всегда любила тебя… – Король встрепенулся и пораженно посмотрел на свою жену. Шок в глазах не являлся поддельным. Теперь стало ясно, почему он был почти равнодушен к изменениям, которые происходили с ней.

– И тебя, Ленс, маленький сорванец, – сквозь жалкую улыбку, сделала она еще одно признание. Алмазные слезы блеснули в серых глазах принца.

Я не могла поверить в то, что сейчас происходит, напряженно хмуря лоб, я вглядывалась в черты лица старой женщины. Глупая сука – так сказал волк. Нет, мудрая королева.

– Эверин, пусть твоя страсть не погаснет, – едва слышно выдохнула Лайс.

Угли зашипели от попавшей на них воды из чайника. Комната словно покачнулась от нескольких догоревших и резко погаснувших свечей. Дыхание королевы стало громким, хриплым и медленным.

Болезненное дыхание королевы резко прервалось. Грудь не вздымалась. Жизнь в ее теле прекратилась.

«Смерть принца Ялдона Жертвенного стала ударом для короля Энтраста. Но его жена не была сломлена горем и помогала младшему сыну осваиваться в новом звании наследника трона.

Вместе с пренебрежением короля к оставшемуся в живых сыну по Королевству стали ходить слухи.

Всем было известно, что король Энтраст женился по воле отца, но он был разительно против этого, отличаясь от своих предшественников – юным он влюбился в другую женщину. Но его отец настоял на своем решении, и наследный принц получил в жены Лайс Необыкновенную. Любви между ними не возникло, так считали все, и отчего-то винили в этом девушку, которая робко привыкала к обычаям замка Дейст. Поэтому многие утверждали, что Ялдон был рожден от той самой женщины, которую полюбил Энтраст еще в молодости. Его склонность к Королевской магии навсегда пресекла эти слухи, но нелюбовь к Силенсу, который уж точно родился от королевы Лайс, наталкивала на такие мысли. Народ роптал, а король все истлевал в своей печали».

Лицо Лайс приятно разгладилось, вернув себе несколько лет от молодости, кожа приобрела ровный, бледно-синий цвет, но не выглядела уже такой болезненной. Ресницы умиротворенно лежали на исхудалых щеках, еще теплые руки лежали на животе, куда она положила их в предсмертных мучениях, а сальные седые волосы потеряли всякий блеск. В комнате повисла горестная тишина, сочившаяся тяжелой болью.

Король с пустыми глазами стоял посреди комнаты, едва освещаемой огнем, а Силенс застыл, будто статуя из сада, со скорбью глядя на мать. Я понимала их боль, чувствовала ее отдаленное эхо, но не так долго знала и не так сильно любила королеву, чтобы с полнотой разделить бескрайнее горе. Принц с усилием поднял голову и встал с кровати, ему стало тяжело прикасаться к ее стремительно коченевшему телу. Я прижалась к его груди, в надежде хоть как-то утешить, и Силенс ответил мне на это желание благодарным вздохом. Слегка приобняв меня одной рукой, он лицом ткнулся в мою макушку, зарывшись им в густые волосы. Беззвучные слезы сотрясли могучее тело принца, я безропотно приняла его скорбь и постаралась облегчить страдания, крепче прижалась к нему, обхватывая мускулистое тело руками. Я чувствовала влагу на своих волосах, но позволяла поделиться болью со мной, понимая, что больше никто не сможет помочь ему. Принц быстро взял себя в руки, мягко отстранившись от меня, застыл с каменным лицом. Я осторожно вытерла пальцами его слезы и одобрительно погладила по щеке. Силенс немного оживился и обернулся к отцу. На лице не осталось и следа от пролитых слез.

– Я сделаю все сам. – Король кивнул, а принц мягко подтолкнул меня к дверям. Я повиновалась.

Я понимала, что принц хочет в одиночестве подготовить тело своей матери к погребению. Я вышла из покоев умершей королевы вслед за королем, слыша, как льется горячая вода из чайника в небольшой таз. Принц начал отдавать первые почести своей матери.

Энтраст размашистыми шагами достиг лестничного пролета и скрылся из виду. Я не знала, что мне делать, обернувшись, увидела занимающийся рассвет в распахнутом окне, и ощутила навалившуюся усталость на тело, но решительно отказала себе идти в комнату. Оглядевшись, заметила стул, пристроенный в одной из ниш, из которой можно было рассматривать висящий напротив гобелен. С трудом дотащив стульчик до покоев Лайс, потому что силы меня почти покинули – я отдала большую их часть королеве – я приставила его к стене. Устроившись напротив небольших темных дверей, я тяжело опустилась на жесткий стул и стала терпеливо ждать появления принца.

Глаза едва не слипались от усталости и пережитого, но я упрямо сидела и ждала его. За пределами замка зажегся новый день, в Дейсте забурлила жизнь, окрашенная горькой скорбью. По коридору не прошел ни один слуга, все давали возможность Силенсу отдать дань уважения своей матери. В тяжелом ожидании я начала бродить туда-сюда по коридору, не чувствуя ног, с каждым новым шагом я иссякала все больше. Дверь открылась слишком тихо, я, опустившая взгляд в пол, не заметила вышедшего из комнаты принца. Удивленный возглас заставил сфокусировать внимание на нем. Если бы не фаталистическая меланхолия, я бы участливо задала какой-нибудь вопрос.