– Вот только я не могу предложить тебе сплавать за луной. – Я вспомнил наше ночное купание в светящемся теплом море. – Мой здешний бассейн ты видела по дороге на кухню.

– И не надо, – Леда отставила чашку и забралась ко мне на колени. – Главное, что ты со мной.

А потом была волшебная ночь, которую нам в очередной раз не поскупилась подарить судьба. Руки, губы, шепчущие глупые и ласковые слова, тела – все слилось в каком-то пьянящем ослепительном хороводе. Я вглядывался в сияющие, как две звезды, глаза моей любимой и не мог поверить, что это правда, что она прошла невообразимые дали и испытания, чтобы встретиться со мной. Я поклялся себе отныне сделать все возможное и невозможное, лишь бы не потерять вновь обретенное счастье.

За окном начинал брезжить серенький рассвет, когда Леда, расслабленно лежавшая в моих объятиях, произнесла:

– А ты без меня, я смотрю, не скучал?

– С чего ты взяла?

– Да здесь повсюду следы многочисленной компании, – усмехнулась Леда. – Или ты забыл, что я могу видеть незримое? И даже на нашем ложе кто-то неплохо проводил время… Или скажешь, что это не так?

– Ну вот, – вздохнул я. – Не успели встретиться, как ты закатываешь сцену ревности. Ты ждешь моих объяснений или оправданий?

– Я никогда не буду ждать твоих оправданий, – она внезапно уселась на меня верхом, в ее руке сверкнул кинжал. – Вот твой последний судья, неверный муж!

– Ты серьезно? – засмеялся я, пытаясь вывернуться из ее железной хватки.

– О да, – вдруг поскучнела Леда. – Но тебя я убивать не буду, не бойся. – Она подняла руку и уронила кинжал рядом с кроватью. – Я убью себя, потому что без тебя мне не жить.

Она рухнула на меня сверху, обхватив мое тело руками и ногами, как будто пыталась слиться со мной в одно целое…

Так мы с ней и заснули… А вырвал нас из объятий Морфея все тот же дверной звонок.

Ян выехал из деревни, ведя в поводу двух лошадей, после обеда, припозднившись. Порозовевшее солнце неудержимо клонилось по правую сторону. Еще немного, и оно должно было скрыться за зубчатыми вершинами леса. Дейк скоро покинул долину и поднимался все выше в горы по прихотливо извивавшейся меж скал дороге. Но лес не собирался сдавать своих позиций. Необозримая зеленая чаща обступила путешественника на горной дороге.

Ближе к вечеру на дороге становилось все сумрачнее и неприветливее. Ели, чернеющие по обочинам, угрожающе шелестели под легким ветерком. “И дернула же меня нелегкая отправиться на ночь глядя!” – подумал Ян. Хотя в деревне оставаться тоже не хотелось. Уж очень алчным был взгляд хозяина трактира, глядящего на мешочек с деньгами, куда Ян ссыпал вытребованную награду за папашу-разбойника и его отпрысков.

Сеновал был, конечно, выше всяких похвал, да еще в компании с хозяйской дочкой, но и быть зарезанным во сне в безвестной деревушке не очень улыбалось.

Мысли Яна незаметно вернулись к последним часам, проведенным в деревне.

– Сколько отсюда до перевала? – спросил Дейк трактирщика, седлая коня.

– Разве благородный рыцарь собирается двигаться в горы? – У хозяина трактира был очень удивленный вид.

– Куда же еще я могу ехать? – усмехнулся Ян. – Или ты думаешь, я решил навсегда поселиться в вашей дыре?

– Просто этой дорогой уже много сезонов никто не пользуется.

– Почему? – в свою очередь удивился Дейк. – Разве не здесь проходит самый короткий путь к Сторожевой крепости на перевале?

– Здесь-то здесь, – ответил трактирщик. – Только добраться туда нельзя. Вернее, были смельчаки, которые пытались, но так никуда и не прибыли.

– Что же им помешало?

– Об этом уже никто не узнает.

– Но ты-то, кажется, догадываешься, что случилось?

– Нечисть завелась в горах, благородный рыцарь, – пояснил трактирщик. – Да такая, что те, кто жил за речкой, переехали на эту сторону.

– Это какая – такая? – продолжал допытываться Дейк. – И что ей мешает перебраться через ваш ручей?

– Не знаю, – развел руками трактирщик. – Кто ее видел, уже ничего не расскажет.

– Что же вы не обратились к властям? – Дейк закончил седлать коня и прошел в трактир. Хозяин заведения семенил рядом. – Уж они бы живо порядок навели.

– Прислали тут стражников, – ухмыльнулся трактир­щик. – Их командир у меня на постое был. Купцы, наверное, расстарались – нажаловались. Поначалу ихний командир подозревал, что наши пошаливают. Все меня пытал по этому поводу да по деревне ходил – выспрашивал…

– Так, может, ваши разбойники с выселок и грабили купчишек? – Ян уселся за стол и жестом приказал подавать ему обед.

– Не было их еще тогда, – покачал отрицательно головой трактирщик. – Они позже появились, когда стражники пропали…

– Как пропали? – удивился Дейк.

– Отправились с обозом, – пояснил трактирщик, – и все. Ни их, ни обоза.

– Так-таки все и пропали?

– Один оставался в деревне. Как на четвертый день никто не вернулся, он сел на коня и уехал.

– Куда? В горы?

– Нет, обратно, – трактирщик взгромоздил на стол сковороду с остатками жареного поросенка и кувшин вина. – А наши, с выселок, уже потом приехали.

– Так, может, они с гор и спустились?

– Не-ет, – с сомнением покачал головой трактирщик. – Они откуда-то с равнины явились. Прижали их там, вот они и подались в глушь. Отсидеться…

Однако Ян решил, что это дело рук разбойников. Не зря же они появились на выселках в аккурат после исчезновения обоза и стражников. Хотя трактирщик и утверждал, что они явились со стороны долины. Все можно объяснить довольно просто: было у этих душегубов гнездо где-то в горах, грабили они караваны, а когда последние перестали появляться, папаша с детками переселился ближе к долине. Властям же заниматься этой караванной тропой было не­досуг. Северные соседи начали в ту пору пошаливать, каждый солдат был на счету. А добраться в Златоград, расположенный за перевалом, можно было и кружным путем. Дорога выходила дня на четыре длиннее, но шла по обжитым местам и была намного безопаснее. Ян решил двигаться через перевал не потому, что путь был короче. Он никуда не торопился и вполне мог добраться до Златограда долиной. Просто ему очень сильно хотелось взглянуть на дорогу, проходившую в тех местах, о которых он так много слышал загадочного и непонятного.

Вокруг становилось все темнее, лес подступил вплотную, и Дейк то и дело натыкался на далеко вытянувшиеся ветви. Так недолго и глаз выколоть. Надо было останавливаться на ночлег. Жалко только, не удалось добраться до часовенки Создателю, построенной каким-то неизвестным в этих глухих местах. От нее до перевала оставался, по словам трактирщика, ровно день пути.

Когда очередная ветка со всего маху хлестнула по лицу, Ян выругался и слез с лошади. Сняв поклажу с седла, он расседлал и стреножил коней, насыпал в торбы овса. Затем занялся приготовлением ночлега и ужина. Благо рядом стояла высохшая ель и не пришлось разыскивать в потемках дрова. Когда запылал костер, тьма стала совсем непроницаемой и, казалось, придвинулась к неровному кругу света, отбрасываемого пляшущим пламенем. Освещенная полянка со стоящими неподалеку лошадьми, снятыми седлами и грузом и нарубленным лапником для постели приобрела уютный и обжитой вид. Ян споро занимался устройством лагеря: придвинув импровизированную постель почти вплотную к костру, он нарубил еловых ветвей и сложил их барьером со стороны дороги на случай ветра. Шалаш или навес Дейк решил не возводить: небо было усыпано звездами, дождя, судя по всему, в эту ночь не ожидалось. Тревожили воображение вылетевшие на охоту совы. Их неожиданные и угрожающие крики в ночной тиши раздавались то с одной, то с другой стороны поляны. Хотя Дейк знал, что на самом деле эти птицы размером не более кулака, в чем он убедился еще ребенком, когда с братьями с замирающими от страха сердцами бродил по лесам, окружавшим родной замок, пытаясь разыскать источник этих таинственных ночных криков.