— У них старинное оружие, — вступил Бенджам. — Но не каменное. И не примитивное. Далеко не примитивное, — многозначительно добавил он, сверля глазами герцога. Тогда тот медленно выпрямился и даже чуть приподнялся:

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что эти варвары добрались до старых арсеналов.

Шериф Враньеш прикусил губу, проклиная про себя это вечное всезнание Бенджама.

— Но на Варде был и остается только один военный комплекс! Ни севернее, ни южнее Имрана ничего подобного нет! И быть не может!

Бенджам пожал плечами:

— У древних были свои секреты. Возможно, — он скривил губы в подобии усмешки, — варвары отрыли что-то в своих Буграх. А поскольку ваши в высшей мере достойные предки истощили склады нашего старинного оружия, отвоевывая для вас Имран, то нам нечего сейчас противопоставить даже этой небольшой группе варваров.

— И поэтому, выходит, я должен впустить их в замок? — взъярился герцог.

Враньеш на всякий случай отступил на шаг, Бенджам же, как всегда, сохранял абсолютное и какое-то знобящее спокойствие:

— Проявив доброжелательность, вы можете многое узнать. — Он прищурился: — Удачно, что они пришли с миром.

— С миром? Ха! Откуда я могу это знать? — продолжал психовать его высочество.

— Иначе, боюсь, ни наши ворота, ни наш гарнизон, ни даже ваша гвардия не явились бы для них серьезным препятствием.

— Мои кугуары не имеют себе равных! — процедил герцог.

Это был, конечно, невольный комплимент Бенджаму. Но он-то понимал, что сейчас речь идет не о боевых умениях.

— Не имеют, — ничуть не колеблясь, согласился он, — но всё же они не из железа. А старинное оружие с легкостью режет и его. Прикажите им надеть особые доспехи — и вы сможете с большим спокойствием разговаривать с чужаками. В любом случае — не стоит дольше томить их у ворот.

Герцог сдвинул брови, откинувшись на спинку кресла, и как-то сразу изменился: стал величествен и собран.

— Враньеш, поднимай гарнизон и всех кугуаров, не занятых в погоне. Тревогу не включать. Экипировка экстремальная. Ставь людей к воротам и у всех дверей, лучших — сюда в зал. Псов непременно. Как сделаешь — доложи и открывай ворота.

Шерифу, стоявшему, сжав зубы, в стороне, не требовалось напоминания, что всё вышеперечисленное должно быть исполнено с максимальной скоростью. Вовремя он в разговор не вступил, и этот мраков сын Бенджам так запугал герцога, что теперь ни о каких возражениях не могло быть и речи. На то, что этих опасных варваров привел в замок не кто-нибудь, а его кугуар, герцог даже не обратил внимания, как пропустил мимо ушей намеки Враньеша на измену — да-да, именно кугуаров! А если этот визит пройдет гладко, то он и вовсе о ней забудет! Враньеш был полон решимости этого не допустить, хоть пока и не знал как.

Герцог расхаживал по мозаичному полу, сделанному из древних твердых пород дерева. Таких древних, что они исчезли в Варде задолго до рождения и герцога, и самого Бенджама. На стене переливалась всеми цветами искусно выложенная стразами карта Мантаны — артефакт прошлых времен. Раньше она подсвечивала участок, которого только стоило коснуться указкой. Давно это было — дядька Бен тогда еще был молод и полон жара деяния. Герцог остановился и внимательно оглядел только что вбежавших телохранителей, всего человек двадцать. По знаку Бенджама они застыли вдоль стен.

— А твои парни отлично обучены, а, Бенджи? — с обманчивым добродушием проговорил герцог. «А если бы ты подал им сейчас другой знак, они бы его поняли как надо, верно?» — вот что означали его слова. Старания Враньеша оказались не напрасными: у Смерть-герцога зародилось сомнение в дядьке Бене и в его кугуарах.

Бенджам подавил вздох.

Следующими в зал вбежали мегапсы, и голос Смерть-герцога стал шелковым, как удавка наемного убийцы:

— Так что там насчет предательства, расскажи мне. — Наставник выразительно посмотрел на кугуаров, на герцога:

— За них говорит преданная служба вашему высочеству на протяжении многих лет, — ответил он.

— Ты мне тут не разыгрывай преданность, Бен. Или я не знаю, что тебя они слушают куда внимательнее, чем своего повелителя. Но ведь мамулино отродье реагирует даже на намек, на одно только намерение. И ты отлично знаешь, что с этими тварями Лорда, не будь он в этот час помянут, не смогут тягаться даже твои кугуары.

Бенджам понял, что герцог в случае реальной измены рассчитывает только на псов, и усмехнулся про себя: никто не знал, что первое умение, которое он давал кугуарам, это убивать с любовью. Такое намерение недоступно ни мегапсам, ни жрецам Берегена, что бы он там себе ни воображал. Иногда мелькала тень мысли, что намерение его учеников не распознать и самому Лорду. Но лишь тень…

Терпение всегда подводило герцога в такого рода противостоянии с Бенджамом. Он резко остановился и посмотрел на наставника в упор. Лицо его было бледным:

— Скажи прямо, ты допускаешь измену? Что говорит Печать?

— Кугуары — люди, мой герцог, — пожал плечами Бенджам. — А люди имеют слабости. Я чувствую, что всё гораздо сложнее, чем выглядит. Вмешались неучтенные факторы.

— Что за факторы?

— Не знаю. Не вижу. Случайные. Кто сидел в этой четвертой камере?

Герцог вновь принялся мерить зал широкими шагами. Плечи его обвисли. Таким Бенджам видел Трабана только после поражения под Бронхами, когда из всей армии одни кугуары не потеряли головы и вынесли повелителя из самого пекла. Он заговорил, словно сам с собой:

— Принцесса Акина сан Плей Келли. Наследница Мантаны, понимаешь. Ей до совершеннолетия оставалась-то пара недель. А тут этот твой южный дикарь…

— Ума не займешь, сир. Не стоило вашему племяннику провоцировать кугуара, да еще так. Естественно, парень бежал. Думаю, Кром ушел с поста, почуяв, вы ведь знаете, как обострены чувства моих людей, почуяв, что вы отдали приказ…

— Не морочь мне голову! Почуяв… А то не мог Визов предупредить своего приятеля. И тот, убрав его самого, зачищая концы, ударился в бега. Только не говори мне о сплоченности и чувстве локтя твоих выкормышей. Да этот бешеный южанин, не моргнув, мог перерезать весь гарнизон и собственных родителей в придачу. В том числе и тебя! Но зачем он прихватил принцессу, мрак его побери?

— Позволите ответить? — Наставник был больше озабочен визитом чужаков, но пока не решил говорить герцогу всего, что подсказывала Печать.

— Да уж будь добр, Бенджи.

— Сдается мне, что принцесса была похищена после его ухода. Кто-то воспользовался ситуацией, зная, что теперь все подозрение упадет на Кромвела.

— Но, кроме него, все были на месте! Значит, Визов предупредил его об аресте, дождался ухода, вывел из замка принцессу, а потом вернулся в темницу и зарезал себя и сообщника. Я почти верю в это, особенно зная твоих головорезов. Нет, Кромвел виновен во всём — сначала покалечил моего племянника, потом умыкнул принцессу — явное указание на происки Гордых. Ведь с этим ты не станешь спорить, верно? И уж он, как пить дать, замочил Виза и остальных. Так я приду к мысли, что твои воспитанники вообще ни гроша не стоят, кроме Кромвела. Он поднялся на башню и убил постового. А в лесу его ждали остальные сообщники. Видишь, я еще способен соображать, так что не пытайся скрыть от меня ни одну малость, Бенджи.

— Не было никаких сообщников: в лесу стояли лагерем те самые варвары, что вот-вот пожалуют к вам в гости. Поиски Кромвела ведутся во всех направлениях: думаю, что скоро его с принцессой вернут в замок.

— А не боишься ты, мой старый верный Бенджам, что твои кугуары переметнутся вместе с Кромвелом? — Вкрадчивостью голоса герцог стал напоминать горного кота, сидящего в засаде. — А что, если наш туповатый Враньеш прав, и измена угнездилась в самом сердце моей гвардии — в тебе, Бенджи… Что тогда?

Бенджам вместо ответа просто смотрел на герцога. Просто смотрел.

Герцог боялся принять Печать, но понимал, что без Лорда Имран падет под напором с юга. Страх перед реальной Темной Силой был отменным сдерживающим фактором.