Люк корабля словно бы медленно уходил внутрь. Под воздействием прибора истончалась обшивка – она буквально таяла слой за слоем! Николай довольно быстро углублялся в корпус, переключая что-то со сменой составляющего его материала. Когда он решил (или прибор показал), что преграда стала уже достаточно тонка, то попросту саданул ногой и пробил ее остатки. Убедившись, что внутри никого нет, он ударил еще несколько раз для создания нормального прохода, потом обернулся и объявил:

– Готово, капитан!

– Пошли! – сказал Тропилин, подхватывая пустой «саквояж». «Стеноед» он убрал сразу же, войдя в шлюз, так ни словом и не обмолвясь о принципе его работы. Ян не стал спрашивать; может быть потом, без лишних свидетелей, – он покосился на пленного, заинтересованно провожающего прибор глазами, – капитан найдет нужным что-нибудь объяснить. А может быть, и нет.

По короткому коридору они устремились к рубке. Лишь теперь капитан достал пистолет; Ян еще на Земле заметил, что оружие у кэпа пулевое, но, по его мнению, и редкие в применении ручные лучевики обладали не такими уж грандиозными преимуществами. Сейчас больше всего тревожила гробовая тишина на корабле, не менее странная, чем внезапный обрыв связи. Примечательно, что их пленник был не менее озадачен происходящим, наверное, этим объяснялось то, что он без возражений нажал на сенсорную панель. Дверь отъехала, и они во главе с вооруженным капитаном ворвались в рубку. Тут им открылось поразительное зрелище, вызвавшее, во-первых, облегчение, а во-вторых, полное недоумение.

В одном из четырех имеющихся здесь кресел сидела Кэт – прикрученная скотчем, но, судя по всему, живая и... Нет, не совсем невредимая – когда она повернула голову, стала видна текущая из носа струйка крови. Их появление она приветствовала не то чтобы радостным возгласом, а скорее тихим вздохом:

– Ох, наконец-то!.. – и покосилась направо вниз, где на полу валялся мужчина в подозрительно неестественной позе. Второй, находившийся большей частью в пилотском кресле, перевешивался через подлокотник, что выглядело еще менее естественно, как будто в момент... Чего? Удара?.. Выстрела? Разряда? Словом, будто он в тот момент оглядывался назад.

Ян, отложив расспросы, быстро освободил Кэт, в то время как Тропилин проверял оба тела на предмет наличия в них признаков жизни.

– Пульс прощупывается, – сообщил он.

– Что они, друг друга, что ли?.. – размышлял Николай. Кэт, которую Ян, поддерживая, обнял за плечи, только вздохнула, опустив глаза.

Капитан перевернул ногой лежащего, окинул взглядом его лицо и фигуру, затем поднял за волосы голову свесившегося и, отпустив ее, сказал:

– Я не вижу никаких повреждений. – Он искоса посмотрел на Кэт и добавил: – Возможно, они действовали шокерами?

– Ну да, а потом спрятали их в карманы... – проворчал Николай, конфискуя тем временем у «тел» шокеры.

– Последним судорожным движением, – подал реплику пленный.

Тропилин, как ни странно, кивнул и, прерывая дальнейшие прения, сказал:

– Это уже неважно. Они, по счастью, как-то вырубили друг друга, а нам пора убираться отсюда – и как можно быстрее.

– А с этим что делать? – кивнул на пленного Николай.

Тропилин, почесав в подбородке, переглянулся с Яном.

– Третьим будет, – сказал Ян, доставая шокер.

По прошествии без малого десяти минут они вчетвером уже сидели в куда более тесной рубке грузовика, заправленного и готового к вылету. Как выяснилось, тропилинское выражение «нам пора убираться отсюда», относилось не только к чужому кораблю и к ангару, а к станции в целом.

– Ты успел договориться на другой рейс? – спросил он у Яна.

– Почти договорился... Тоже грузовик, порожний, летит за рыбой на Новую Океанию. – Ян уже знал – не сложится все это. Он просто отвечал на вопрос.

– Водная планета, – кивнул Тропилин. – Ни одного материка, зато островов без счету. Удачный выбор.

– Но он никуда не торопится, вылет в течение пары суток, – сказал Ян. Тропилин уже столько для них сделал, что Ян не считал себя вправе еще о чем-то просить. Он излагал обстоятельства, ожидая, что по этому поводу скажет сам капитан. И что он решит.

– Понятно. – Тропилин потер лицо ладонями. – Теперь проанализируем ситуацию. Через три бокса стоит продырявленный корабль, нуждающийся в длительном дорогостоящем ремонте. Даже если это само собой в ближайшее время не выплывет, очнется кто-нибудь из «шокированных» и заявит о нападении и порче имущества. Рыло у них, конечно, в кондовом пуху, но за ними, я так понимаю, стоит кто-то с межпланетной косматой лапой или... щупальцем. – Он вздохнул, поморщась: – И они здесь – только «первые ласточки». У вас вряд ли есть и пара часов. К тому же наша «звезда по имени Карина» успела здесь так нашуметь, что... По большому счету вам из корабля-то уже не стоит выходить.

– Значит, все-таки на Радомир? – не то чтобы спросил, а скорее констатировал Ян.

Кэт уныло вздохнула – подобными вздохами ограничивалось с недавних пор ее участие в разговорах. Мужчины реагировали на эти колебания воздуха со странной настороженностью, а Николай, самый молодой и впечатлительный, – без малого с опаской. Не дождавшись никаких добавлений, они отвели от нее взгляды.

– Возможно, это не худший вариант. По логике, вас теперь следует ждать где угодно, только не там, – сказал капитан и, связавшись с оператором, сообщил об отшвартовке.

Со станции вылетели благополучно. После выхода в космос звездная эпопея Кэт, завершившаяся порчей вражеской красавицы «Призмы», отошла на второй план перед тревогой, доставшейся от предыдущей эпопеи, именуемой «Бегство с Земли». Если уж кому-то удалось так быстро их отыскать, то не исключено появление и еще кого-нибудь, например – да что там скрывать, холодок пробегал у всех от этой мысли – корабля-призрака. Поэтому, пока грузовик удалялся от станции, готовясь к гиперпрыжку, ее безрадостные космические окрестности не страдали, как обычно, от недостатка внимания. Чем не могла похвастать серая муть, затопившая экраны, когда корабль нырнул в гиперпространство. Зато ее появление уже не впервые приветствовали в рубке грузовика общим облегченным вздохом.

– Ох! Только в гипере можно спокойно жить! – заявила Кэт, откидываясь на спинку.

– Ну, не очень-то сладко тебе в нем жилось, – заметил Ян, поглядев ей в лицо с намечающейся тревогой, словно вот-вот ожидал увидеть признаки позеленения.

– Вся беда в нашей гравитационной системе, – оправдал Николай гиперпространство. – Вот если бы на другом корабле...

– Жаль, что невозможно было улететь на «Призме», – сказал Ян.

– Да уж, с такой «дверью» только в космос, – хохотнул штурман. Хотя это исключалось, даже удайся им просто раскодировать люк: Ян не был пилотом, Кэт тем более, а у Тропилина с Николаем было задание, груз...

– Почему вы возите оружие на такой развалюхе? Конспирация?

Тропилин обернулся и поглядел на Яна:

– Когда ты догадался?

– Почти сразу. Чтобы одного из лучших офицеров СКР перевели на обычные грузоперевозки? А уж когда ты сказал о Проекте Российской Военной Академии...

– Я же говорил, что реализация проекта застряла на начальном этапе. А мы везем орудия мирного труда для первопроходцев. – Он покосился на усмехающегося Яна. – Без шуток. Прорва имеет категорию К-4С – особой сложности, поэтому принято решение испытывать на ней партии экспериментальных орудий труда.

– Послушай, но тот диск... Это же деструктор, я не прав? Он же уничтожает материю – без огня, без пыли, даже без дыма...

– Не деструктор, а дестабилизатор Калачова, или ДисК-2. У первого зона действия была всего три миллиметра от источника. У этого уже семь. Больше пока не получается, но наши ученые работают...

– Ну да, я понял, – проворчал Ян. – А Калачов, судя по названию, – это тот, кого они первым... дестабилизировали.

– Можно мне спросить? – Кэт, не видившую ДисК-2 непосредственно в действии, но внимательно следившую за разговором, волновало совсем другое. В конце концов они летели на планету под неофициальным, но очень многозначительным названием Прорва. – Что это за категория – «особой сложности»?