— Спасибо, сеньора, — вырвалось у меня. — Вы настоящий… Командир!

— Я твой куратор, Хуан, — нежно, по-матерински вздохнула она. — Это моя прямая обязанность.

— Ладно, сейчас запущу девчонок. Только твой взвод, остальные, извини, в пролете.

Глядя на мои явно осоловевшие от такой информации глаза, она понимающе улыбнулась.

— Там к тебе в корпусе очередь собралась, просто дикая! И родной взвод, и подруги, и любовницы в полном составе. Пришлось всех расстроить, особенно любовниц, несмотря на их статус.

Я представил Мишель, которой говорят, что она не имеет права зайти ко мне в госпиталь, хотя я ее вроде как непосредственный подчиненный… М-да!

— Открою секрет, — подошла она ближе и заговорила почти шепотом, — Лея тоже очень хотела тебя проведать. Но я ее отговорила — по политическим соображениям. Чтобы не привлекать к тебе нездорового внимания…

— Так что имей в виду, — продолжила она нормальным голосом, — если б не я — она б у тебя побывала. — Она подмигнула и снова направилась к выходу. — Все, выздоравливай, симулянт! Увидимся! Пока-пока!

Я помахал рукой в ответ. Створка встала на место.

Ну вот, не так уж и плоха жизнь. Действительно, идеальных людей нет. Результат… Да, лажанулся. Да, переоценил силы. Да, повел себя как мальчишка, дорвавшийся до "вкусного". Но если посмотреть на меня, как на мальчишку, не так все плохо и закончилось. Победы, поражения… Главное опыт. Тем более весомый, что заплачено за него четырьмя иглами, прошедшими грудь навылет, которые могли и убить, пройди хоть немного левее.

Ладно, посижу — обдумаю. Время есть. Пока же…

…В этот момент створка вновь поднялась и в палату ворвалось пять визжащих фигур, чуть не оглушившим своим визгом, и мне стало не до самобичеваний.

Вагон мерно покачивался. Часы показывали без двадцати восемь — я успевал подойти пораньше и разведать обстановку — потрепаться с тем, кого встречу перед первым занятием. А то мало ли, прошло слишком много времени, слишком многое в школе изменилось — не хотелось бы попасть впросак.

Да-да, я ехал в школу, учиться. Ну, как, учиться, в кавычках, конечно. Задолбала сентиментальность, захотелось вновь окунуться в эту атмосферу и понять, что чувствую. Все-таки этот этап жизни никуда не выкинешь, и, несмотря на все случившееся там, он стоит того, чтобы о нем помнить. А заодно разобраться а "ублюдками", которых так красочно описывал Хуан Карлос. Причем я не понимал, какая из причин превалировала.

Школа… Да, она работала, несмотря на конец лета. Дело в том, что ее все-таки прикрыли. На время. На два месяца, если быть точным. После открыли вновь, переведя в нее множество учащихся из других школ, которые так и не открыли.

После же открытия преподаватели, как и положено, активно занимались выпускниками: закрытия закрытиями, а сезон подачи документов и вступительных испытаний в ВУЗы Венеры никто переносить не собирался. И только после выпускников очередь дошла до нас, перво- и второгодков. Каникулы нам перенесут и сократят, само собой, но в данный момент моя сто вторая группа усиленно готовилась к переводным экзаменам, выдерживая нагрузку по пять-шесть пар в день, и было бы неплохо отметиться там лично, благо, мне после госпиталя дали несколько дней на "поправку здоровья".

Итак, часы показывали без двадцати восемь, мне осталась всего одна станция метро, как вдруг в ушах зазвенел звонок, а перед глазами на вихре, на котором я читал скинутую вчера Капитошкой биографию Адриано Манзони, моего сегодняшнего главного врага, вместо имени абонента заплясали всполохи ярко-рыжего пламени.

— Привет, chica! — активировал я шестую… Mierda, не шестую, просто линию. — Как голова после вчерашнего?

— Отлично, пупсик! — усмехнулся на том конце звонкий голосок Паулы.

— "Пупсик" — это слово Лока Идальги! Плагиат! — картинно возмутился я. — Придумай что-нибудь свое?

— А зачем? — хмыкнули на том конце.

— Ладно, хорош трепаться, — оборвала она, перейдя на серьезную тональность. — Слушай сюда, Ангелито, сейчас ты выходишь из метро, и, не доходя до школы триста метров, сворачиваешь в кафешку "Сластена". Она тут по карте жирным отмечена, наверное, хорошая. Как понял?

— Понял отлично, — бодрым голосом отрапортовал я, мысленно поправляя челюсть. — Но назови цель, ради которой я должен это сделать?

— Цель такая: ждешь нас. Мы сейчас туда подъедем.

Я помолчал, обдумывая смысл ее слов. Который мне крайне не нравился. Попробовал отмазаться, закинув удочки, но, в общем, не особо надеясь на успех:

— Паулита, детка, я вышел специально пораньше. Мне еще по школе надо побродить, с нужными людьми поговорить. А так, получится, потрачу бесценное время на ожидание? Давай после первой пары с вами встречусь? Или во время — сбегу с нее?

— Слушай, Мия говорит, у них в рекламном проспекте на сайте тут такие пирожные нарисованы! Ум-м-м-м!.. — Паула издала стон истинного гурмана, игнорируя мой вопрос, как маловажный. — Закажешь две дюжины, мы сегодня не завтракали. Как понял?

— Ало, не слышу! — попробовал откреститься я. — Повтори, что сказала?

— Чико, не ерепенься! — вступила в разговор Кассандра. — Жди нас! Это приказ!

Вот так всегда. Думал сбежать от корпуса хоть на один день, но хрен вышло! И в метро достанут, и в школе. Даже если речь о любимых напарницах.

Вчера меня выписали из больницы. После чего мы накупили жратвы, вина и поехали ко мне, праздновать боевое крещение — девчонки давно нашли общий язык с мамой и нас там ждали. К слову, маме они сказали о ранении только тогда, когда я был вне опасности, из заботливых дочерних чувств — чтоб не нервничала. И заставили сеньору Абигейл привезти ее в госпиталь, хотя я был как бы "вне зоны", под следствием.

Пьянствовали не долго, и, после того, как я высказался о намерении сходить в школу, дружно поехали покупать мне новый костюм. Из старого я вырос — параметры тела за месяцы усиленных тренировок… Увеличились.

Что было дальше — не особо интересно. Вести себя активно врачи мне запретили, хоть я и чувствовал себя прекрасно, и, посидев после торговой галереи в памятном кабачке "У старого Хезуса" возле космонавтов, они отправили меня домой, вернувшись к халявному шопингу. В смысле, к шопингу в халявное время, у них как бы этот день числился службой. И вот с утра пораньше вышли на связь…

Выйдя из метро, я, действительно, зашел в "Сластену" и заказал две дюжины разных фирменных пирожных. Иначе Мия, главная взводная сластена, съест живьем — она еще и с собой на вынос докупит. Цены тут кусались, но зная, что приедут девчонки, был спокоен — у них, живущих на казарменном положении, было особо некуда тратить немаленькое жалование, потому никогда не жмотились. Заказал кофе, принялся ждать, наблюдая за окном знакомые лица идущих на занятия ребят. Ловил позывы ностальгии, пытался разобраться, как отношусь к ним, оставшимся там? Как отношусь к старым милым преподавателям, не ведающим даже такое слово, как "мотиваторы"? Особенно к некоторым из них? Ждал долго, подъехали девчонки ближе к девяти, когда первое занятие уже полчаса как началось. Но вид их стоил ожидания.

Машина — стандартный коричневый "Мустанг" корпуса, но сами они контрастировали с нею, как небо с землей. Шмотки вроде как ходовые, повседневные, но по первому разряду, будто они — детки аристократии, а не сироты и бывшие бродяжки. Даже на наших учащихся, элиту второго эшелона, девчонки могли смотреть сверху вниз, что говорить об остальных! Хорошо вчера прибарахлились! Но особо выделялась Паула.

Серо-черные сапожки без каблука, в которых удобно и ходить, и драться, но которые при этом смотрятся достаточно респектабельно, чтобы в голову не лезли подобные мысли. Серо-черная юбка на ладонь выше колена фасона, принятого в школе Генерала Хуареса к обязательному ношению. Да пиджак, того же "школьного" серо-черного цвета и фасона с золотыми пуговицами и эмблемой на груди слева, где должно располагаться сердце. У нас официально нет школьной формы, но именно эта одежда (фасон ее подробно расписан в специальной инструкции) принята, как обязательная. Больше же всего поразили ее волосы. Длинные, заботливо уложенные (видно, что потрачен не один час), естественного, но редчайшего ярко-ярко рыжего цвета.