Вывод: если учесть вышесказанное, какова вероятность того, что теория вероятности вновь не сойдет с ума и не выкинет очередной фокус? Биологически же это возможно? Возможно. Вот и получай закон Мерфи в чистом виде!

Девчонки продолжали молчать, словно понимая, что я должен разложить информацию по полочкам и спустить пар.

— Плюс, не забываем о химии, — продолжил я. — Мы не знаем, что они мне там колят. Не знаем, как это отразится на моем будущем здоровье. И тем более страшно предполагать, на здоровье ребенка.

— Я думаю, со здоровьем ребенка будет все в порядке, — улыбнулась Паула, тряхнув огненной копной.

— Думаешь? — Я напрягся.

— Чувствую. Иначе бы тебе эту химию не кололи.

— Но вы…

— Мы — мы, — поддержала ее Кассандра. — Нам вынашивать. Тебе же нужно только вовремя сунуть.

Они все ехидненько в один голос захихикали. У меня же не было слов парировать. Женский коллектив, что возьмешь!

— Нет, правда, Хуан, надо надеяться на лучшее, — как обычно, подвела итог дискуссии рассудительная хладнокровная Гюльзар. — В конце концов, если бы была большая вероятность… Этого… Того, что ребенок будет не совсем…

— Вероятность патогенных мутаций, — подсказала Мия, наш второй взводный медик.

— Да, их, — кивнула Восточная красавица. — Они бы просто ничего не делали — дали бы Санчес-старшей найти врача и сделать операцию. А значит, они не думают, что родится крокодильчик, и нам надо равняться на их мнение.

— Так что я за, Хуан! — Она выдавила радужную улыбку. — Все будет хорошо!

Если честно, на душе полегчало. Всю дорогу скребли кошки из-за проклятой химии. Но раз королева дала проекту зеленый свет… "Б-р-р-р" — я мысленно поежился.

— Поздравляем, папаша! — медленно подошла и похлопала меня по плечам Паула. Ее голос так и лучился иронией, но под ним, вторым слоем, чувствовалось сопереживание, поддержка.

Остальные тоже заголосили, почти в один голос, поздравляя. Облепили меня, рассевшись со всех сторон, засыпали вопросами. Я не успел ответить ни на один, как Кассандра громко всех оборвала:

— Ладно, девчонки, у Хуана прибавление, он еще не понял, что к чему. Поймет — у него все впереди. Но вы… Вы-то поняли, что это значит? — Ее глаза загадочно сверкнули.

Видно, не совсем. Все лица, включая заинтересованное мое, удлинились и повернулись к ней.

— Что, "что это значит"? — озвучила всеобщее непонимание Мия.

— Тетушки. — Итальянка улыбнулась. — Вы… Мы! Все станем тетушками, девчонки! Здорово, правда?

— Поздравляю вас, дорогие тетушки! — произнесла она напыщенно, но одновременно с легким ехидством.

Судя по лицам остальных, тормоз во взводе не один я. Кассандра добавила в голос раздражения:

— Девочки, думаем! Вы же не папаши, и даже не мальчики — вам непростительно! Поясняю: ТЕТУШКИ!!!

Она демонстративно прошлась к своей тумбочке и достала из ящика несколько карточек — заначки на черный день.

— Ах, да! Точно!

Паула первая поняв, что хочет сказать наша комвзвода, вскочила и припустила к своей тумбочке. Я точно знал, кроме заначек жалования у нее есть еще и кругленькая сумма семейных денег — от Земных родственничков. И красноволосая всячески этой суммой тяготилась — хотела от нее избавиться, как от фетиша, принесенного "оттуда", но не находила достойного объекта вложения.

Итальянка тем временем демонстративно начала опорожнять карточки, одну за другой, вставляя их в разъем на браслете, набирая на мини-визоре команды и пароли. Опорожнив три штуки, вставила четвертую и, видимо, скинула всю накопленную браслетом сумму на нее. После чего уставилась взглядом на оставшихся членов взвода, до которых дошло только в этот момент.

— Точно! — воскликнула Роза и потянула сестру. Вскочила и Гюльзар.

— Без пароля, девчонки, — подала голос красноволосая. — А то знаете, как бывает, забудете снять…

— Никаких паролей! Никаких карточек! — отрезала итальянка. — Все на мою сбрасываем. Я завтра отпрошусь, отвезу. Ради такого дела не могут сеньорины не дать несколько часов увала. Да не жмотьтесь, девочки! — воскликнула она. — Это наш первый племянник! Первый! И вы это… Вы не представляете, девчонки, как эти Санчес бедно живут!.. — закончила она на минорной ноте.

От последних слов мне стало не по себе, будто полоснули ножом по сердцу. Но умом понимал, разумеется, это не в мой огород камень, просто констатация. Все это время я объективно ничего не мог сделать, чтобы помочь семье Марины. Жалование не получаю, еще не принес присягу, а деньги, что дает мама… Это как бы не мои, хоть робот до сих пор их исправно и перечисляет.

— А ты, если хочешь, запиши своей Беатрис сообщение, — обратилась Кассандра ко мне, читая по лицу, что творится в душе. — Успокой ее, объясни, что к чему. Я передам. И на словах передам, что захочешь сказать. И это, Хуан, без глупостей! — ее брови нахмурились.

Я пожал плечами, не понимая, о чем она.

— Заодно успокою эту дурочку, — продолжила итальянка, обращаясь больше сама к себе. — Представляю, каково ей там!..

Она прикрыла глаза, собралась, будто мысленно готовясь к борьбе. И правда, ее ждет борьба — суровая и беспощадная. Ведь вразумлять неразумную девочку вместо родной сестры — та еще задачка. Но они — женщины, и гораздо лучше поймут друг друга, нежели разговаривать буду я. Марина своей злобой чуть все не испортила, наверняка до предела обострив обстановку в семье, и теперь одной из убийц, которых она так люто ненавидит, придется эту проблему решать.

Что мне понравилось в девочках — они были готовы к такому событию. Где-то мысленно, на подсознательном уровне. Если я больше тревожился, что будет и как, и, будем откровенны, до сих пор не мог до конца поверить, то они просто порадовались факту зачатия новой жизни, как и положено радоваться подобному обычным женщинам. Так они устроены, так заложено в их природе. И поняв это, я до боли сжал кулаки — почему, ну почему именно они волею судьбы должны становиться убийцами? Идея императора Антонио II по поводу основания корпуса уже не казалась мне такой блестящей.

Впрочем, на этот момент я повлиять не мог — Венера прекрасно крутится и сама, без моего субъективного мнения. Как и Земля, и Марс и все остальные планеты. А значит, надо стиснуть зубы и жить, делая лишь то, что в нашей власти.

Проснулся я оттого, что почувствовал на себе чей-то взгляд. Поднял голову, открыл глаза, стараясь двигаться не резко. Я дома, в каюте, вокруг не враги, а тренированное тело само, на инстинкте, стремится войти в боевой режим.

На меня смотрели две пары глаз, основной эмоцией в которых читалось удивление.

— Мия, челюсть поправь, — произнес я, добавляя в голос наигранности, силою заставляя себя расслабиться. — Отвисла слишком!

Условно младшая из Сестренок, действительно, запахнула рот.

— Розита, что-то не так? — перевел я глаза на ее сестру. Та замялась.

— Да нет, все так…

— Тогда в чем проблема?

— Но ведь… — Она неуверенно кивнула на девушку, в обнимку с которой я до этого спал. — Это же…

— Что, "это же"? — проследил я глазами за ее взглядом.

Роза раскрыла рот, но сформулировать ответ не смогла. Вместо нее подала голос сестра, громко и совершенно искренне воскликнув:

— Хуан, почему она? Я всегда думала, что первой будет Паула!

— Первой? — Я хмыкнул. На лице Мии не дрогнул ни один мускул.

— Хорошо, второй. Но второй быть она была просто обязана!

Да уж, в логике не откажешь. Но коробила не логика, а открытость ее озвучивания.

— Что Паула? Чего там опять меня обсуждаете?

Красноволосая, лежащая на соседней кровати, перевернулась, села, разлепила заспанные глаза. Но узрев нас, меня и девушку, сон с нее как рукой сняло.

— Хуан… Ты в своем уме?

На ее лице, кроме удивления, читался ужас. В отличие от простодушных Сестренок, она понимала последствия произошедшего, и понимала, что в случае чего, ударит по всему взводу.