Он протянул Мегрэ конверт со штампом «Гранд-отеля». В нем — листок голубоватой почтовой бумаги. На нем небрежно набросанные строчки:

«Итак, вот мое завещание… — И под этой строчкой следовал неожиданный текст: — Так как я непременно забуду справиться о законах, связанных с делами о наследстве, то я прошу своего адвоката, господина Дампьера, сделать все возможное для того, чтобы мое состояние было совершенно поровну разделено между:

1. Моей женой Жерменой, урожденной Дормуа;

2. Моей первой женой, ныне супругой Мартена, проживающей в доме 61 на площади Вогезов;

3. Ниной Муанар, проживающей в отеле «Пигаль» на улице Пигаль».

— Что вы на это скажете? — спросил полковник.

В душе Мегрэ ликовал. Завещание окончательно сделало Куше симпатичным в его глазах.

— Очевидно, — продолжал полковник, — что это завещание недействительно. В нем содержится множество пустых утверждений, и сразу после похорон мы его опротестуем. Но если мне показалось важным срочно поговорить с вами о нем, то это потому…

А Мегрэ все улыбался, как если бы стал свидетелем веселой шутки. Завещание, написанное на почтовой бумаге «Гранд-отеля»! Подобно многим бизнесменам, которые не имели кабинета в центре Парижа, Куше назначал здесь некоторые деловые свидания. И вот, ожидая кого-нибудь в холле или курительной комнате, он взял листок и нацарапал эти несколько строчек.

Он даже не запечатал конверт! Просто бросил завещание в ящик письменного стола, отложив на более поздний срок составление его по всей форме.

Случилось это две недели назад.

— Вас должна поразить, — заметил полковник, — его чудовищность. Куше забыл — всего-навсего! — упомянуть о своем сыне! Одной этой детали достаточно, чтобы признать завещание недействительным.

— Вы знаете Роже?

— Я? Нет…

И Мегрэ снова улыбнулся.

— Я же сказал вам, что я просил вас прийти потому…

— А знаете ли вы Нину Муанар?

Несчастный полковник вздрогнул, словно ему неожиданно наступили на мозоль.

— Я не желаю ее знать! Достаточно знать ее адрес на этой улице Пигаль. Но о чем же я говорил! Ах, вспомнил! Вы видели дату завещания. Оно составлено недавно. Куше умер через две недели после его составления. Его убили. Представьте теперь, что одна из двух женщин, о которых сказано в завещании, узнает о нем. У меня есть все основания предполагать, что они не богаты…

— Почему вы говорите о двух женщинах?

— Что вы имеете в виду?

— В завещании говорится о трех женщинах! Если хотите, трех женах Куше.

Полковник решил, что Мегрэ шутит.

— Я говорю с вами серьезно, — строго сказал он. — Не забывайте, что в доме покойник. И что речь идет о будущем нескольких людей.

Мегрэ конечно же об этом помнил. И все-таки комиссару хотелось рассмеяться.

— Благодарю вас, что вы поставили меня в известность.

Полковник был раздосадован. Он ничего не понимал в отношении к этому делу со стороны такого значительного полицейского чиновника, как Мегрэ.

— Я предполагаю, что…

— До свидания, полковник. Передайте мое почтение госпоже Куше.

На улице Мегрэ проворчал:

— Чертов Куше!

Спокойно, не замечая комичности ситуации, Куше внес в свое завещание трех женщин. Включая первую жену, ставшую госпожой Мартен, которая беспрестанно торчала у него на глазах живым упреком и смотрела на него с презрением. Включая и маленькую Нину, которая делала все, что могла, чтобы его развлечь.

И, напротив, он позабыл о сыне.

Несколько минут Мегрэ задавался вопросом, кому из женщин первой он сообщит эту новость. Госпоже Мартен, которую известие о богатстве сразу же подымет с постели? Или Нине? «Деньги, правда, они получат еще не скоро…»

Дело с завещанием может длиться годами. Все стали бы судиться. Уж госпожа Мартен не упустила бы своего!

«Полковник все же оказался честным. Он мог бы просто сжечь завещание, и никто бы ничего не узнал».

Мегрэ в приподнятом настроении шел по Европейскому кварталу.

«Чертов Куше!»

Он вошел в лифт отеля «Пигаль», ничего не спросив у портье, и через несколько секунд постучал в номер Нины. Послышались шаги. Дверь приоткрылась, и высунулась рука, которая повисла в воздухе.

Сморщенная рука не молодой уже женщины. Так как Мегрэ не двигался, рука нетерпеливо помахала, и вслед за этим показалось лицо старой англичанки, говорившей что-то непонятное.

Мегрэ догадался, что англичанка ждала письма, чем и объяснялись ее жесты.

Было очевидно, что Нина уже не занимала этой комнаты и покинула отель.

«Для нее он слишком дорог», — подумал Мегрэ.

Он в нерешительности остановился перед соседней дверью.

Его заставил решиться коридорный, недоверчиво спросивший:

— Кого вы ищете?

— Господина Куше…

— Он не отвечает?

— Я еще не стучал…

И Мегрэ опять улыбнулся.

— Войдите!

Повернулся замок. Первое, что сделал Мегрэ, — это отдернул штору и приоткрыл окно.

Селина даже не проснулась. Роже, протирая глаза, зевнул:

— А, это вы…

Что-то в комнате изменилось: в ней уже не пахло эфиром. На полу кучей валялась одежда.

— Что вам угодно?

Роже уселся на кровати, взял с ночного столика стакан воды и залпом выпил.

— Обнаружено завещание! — сообщил Мегрэ, прикрывая одеялом голую ногу Селины.

— И что же?

В голосе Роже не было никакого волнения, скорее — равнодушное любопытство.

— Как что? Завещание весьма любопытное. Из-за него наверняка прольется много чернил, и оно принесет немалый заработок адвокатам. Представьте себе, что ваш отец оставляет свое состояние своим трем женам.

Молодой человек мучительно пытался понять, в чем дело.

— Каким трем?

— Нынешней законной жене. Затем — вашей матери. Наконец, своей подружке Нине, которая еще вчера была вашей соседкой. Он поручает своему адвокату позаботиться о том, чтобы каждая получила равную долю…

Роже даже бровью не повел. Казалось, он о чем-то задумался. Но не о деле, которое касается его лично.

— Вот смехота! — сказал он наконец серьезным голосом, который так не вязался с его словами.

— Именно это я и сказал полковнику.

— Какому полковнику?

— Дяде госпожи Куше. Он разыгрывает при ней роль главы семейства.

Молодой человек спустил ноги на пол, схватил брюки, висевшие на спинке стула.

— Кажется, эта новость не очень вас взволновала.

— Да, я, знаете ли…

Он застегнул брюки, нашел расческу, потом закрыл окно, откуда в комнату проникал холодный воздух.

— Разве вам не нужны деньги?

Мегрэ неожиданно стал серьезным. Он смотрел на Роже тяжелым, испытующим взглядом.

— Не знаю…

— Вы не знаете, нужны ли вам деньги?

Роже какими-то мертвыми глазами посмотрел на комиссара, и Мегрэ стало не по себе.

— Плевать мне на них!

— Но ведь вы не так уж много зарабатываете.

— Я не зарабатываю ни копейки.

Он зевнул, с мрачным видом поглядел в зеркало. Мегрэ заметил, что Селина проснулась. Она лежала молча.

Должно быть, она слышала часть разговора, потому что с любопытством смотрела на мужчин.

— У вас есть сбережения?

Роже начинал надоедать этот разговор. Он нашел свой пиджак, вынул из кармана тощий бумажник и швырнул его Мегрэ.

— Посмотрите сами!

Две банкноты по сто франков, немного мелочи, водительские права…

— Что вы будете делать, если вас лишат наследства?

— Я не хочу наследства.

— И вы не будете оспаривать завещание?

— Нет!

— Вам достаточно трехсот шестидесяти тысяч франков?

И вдруг поведение молодого человека изменилось. Он почти вплотную подошел к комиссару и, сжав кулаки, процедил сквозь зубы:

— Повторите, что вы сказали!

В его манере себя держать проявилось что-то от мелкого хулигана. Вот так начинается драка в какой-нибудь пригородной пивной.

— Я вас спрашиваю, хватит ли вам трехсот шестидесяти тысяч франков, Куше…

Мегрэ едва успел перехватить руку своего собеседника.