— Вивиан сказала Броди, что всё расскажет маме. А некоторые парни подумали, что если они схватят её за руки и спустят свои штаны, то заставят её замолчать. Они насмехались над ней, угрожая сказать её маме, что ей понравилось. Они находили это забавным. И заходили всё дальше. А Броди просто... сидел. Сидел и смеялся, как будто в том, что его сестру насилуют, нет ничего страшного.

Ашер замолчал, отчасти чтобы успокоить свои нервы, а отчасти чтобы оценить реакцию Эвана. Он хотел найти правильные слова, чтобы чётко дать понять, что он никогда не почувствует себя столь же виноватым за убийство Броди, как за то, что он не смог тогда защитить Вивиан.

Ашер ничего не понял по молчанию Эвана, так что продолжил.

— Всю оставшуюся неделю Вивиан жила у меня. Он была... Господи, она была... разбита. Если бы ты видел её... Это была худшая неделя в моей жизни. Она не хотела выходить из дома. Она не спала и не ела. Мне пришлось заставить её рассказать всё матери. Она боялась, что если кто-нибудь узнает, то дружки Броди сделают это снова. Но потом... ничего не нашли. Улик не было. Синяки к тому времени сошли. Конечно же, Броди всё отрицал и пытался всё повесить на нас — якобы он видел, как мы с Вивиан ночью крадёмся в её спальню, или что-то вроде того.

Эван ничего не сказал, но подошёл ближе. Ашер спиной чувствовал его тепло.

— Только Марисса поверила Вив. Она вышвырнула Броди из дома. Некоторое время она пыталась отвести Вивиан к терапевту, но та отказалась пойти.

— И Ричтер был одним из них, — пробормотал Эван.

— Да, — его голос дрогнул. — Если бы ты видел её... Она была такой милой девочкой. Никого не хотела обидеть, вообще не хотела ничего, кроме как быть маленькой маминой дочкой. До той ночи она хотела быть только со мной. А после неё всё изменилось. Она изменилась.

Он схватился за свою грудь. Ему хотелось вонзить свои пальцы в неё и вырвать сердце, чтобы оно больше не болело.

— Что бы я ни делал, всего этого было недостаточно. Она как будто не хотела смотреть на меня, потому что я знал о случившемся.

Эван обошёл Ашера и встал прямо перед ним. Ашер не мог встретиться с ним взглядом. Не сейчас, потому что в его глазах всё расплывалось, а тело трясло от переполнявшей его ярости. Он сдерживал её глубоко в себе, и Эван не имел никакого права снова вытаскивать её наружу.

Нет. Это не его вина. Никто не может заставить меня делать то, чего я не хочу.

Рука Эвана легла на его плечо. Затем он коснулся его щеки и убрал с лица спавшие на неё волосы. Пальцы Эвана были тёплыми, несмотря на то, что всё тело Ашера трясло от холода.

— Ты сделал для неё всё, что мог, Ашер, — Эван поднял его подбородок и заставил Ашера посмотреть ему в глаза, хотел он того или нет. — Но ты не можешь помочь ей, если она этого не хочет. Ты не можешь причинять боль другим людям, это неправильно, как ни посмотри. И ты абсолютно точно не сможешь сделать её счастливой, покончив с собой.

В его глазах была лишь обеспокоенность. Не то, что у Вивиан или его матери... Никакой отстранённости. Никакого отвращения.

Ашер не мог отвести от него глаз. Он нуждался в ней — в этой нити, которая будет связывать его с реальностью.

— Я не знаю, что делать.

Эван неохотно улыбнулся.

— Терапевт лучше меня сможет ответить на такие вопросы. Но я не могу больше видеть то, как она снова и снова сначала притягивает тебя, а потом бросает. Я знаю, что невероятно сложно отпустить человека, который так долго столько значил для тебя.

Отпустить Вивиан? Ашер не мог вообразить себе, как можно сделать это. Ну да, она сказала ему, что не хочет его больше видеть, но он и не думал, что это надолго. В конечном счёте, Мик надоест ей, или — что более реально — Вивиан наскучит Мику, и он кинет её, а после она приползёт обратно к Ашеру, чтобы снова склеивать себя по кусочкам. А когда она просит его о помощи, как он может отказать ей?

— Ты дрожишь, — Эван снова коснулся его лица. Ашер отдёрнул голову. Это было такое мимолётное касание, однако, когда Эван начал убирать руку, Ашер едва подавил желание схватить её и не отпускать.

— Ну же. Пойдём внутрь.

Он позволил увести себя с пляжа. В комнате его ноги стали болеть, как только начали согреваться. Он немного устал после прогулки, а его внутренности всё ещё кипели от выпитого алкоголя. Он не был пьян, нет, он был подвыпившим. Определённо подвыпившим. Какое хорошее слово. Весь мир, похоже, был немного подвыпившим.

Эван нормально держался на ногах, хоть и выпил в два раза больше. Он стянул покрывало с кровати, подождал, пока Ашер снимет пальто с рубашкой и залезет под одеяло.

Ашер уткнулся лицом в подушку, глубоко дыша. Он надеялся, что Эван не закрыл двери.

Одна часть его хотела открыть глаза и посмотреть, чем занят Эван, передвигаясь по комнате, но он совершенно выбился из сил. Вино, к которому его организм не привык, шквал мыслей и эмоций... Всё, чего он хотел, — это вытолкнуть их все из себя и спрятаться под одеялами и теплом Эвана, по которому он уже сильно соскучился.

Матрац прогнулся под весом Эвана, который скользнул в кровать и лёг рядом с ним. Ашер покачивался в этом восхитительном, сказочном месте между сном и явью, где всё было нереальным и, напротив, слишком реальным. Он пододвинулся поближе, ища ещё немного этого уютного тепла, и Эван радушно распахнул свои объятия. Он провёл кончиками пальцев по позвоночнику Ашера от копчика к затылку и обратно. Так хорошо. Уютно.

— Не уходи, — пробормотал он.

Только когда Эван прошептал: «Не уйду», — Ашер, наконец, смог уснуть.

Тридцать два. Именно столько раз Ашер поймал себя на том, что он идёт проверить телефон, а затем вспоминает, что не взял его с собой. Стояло воскресное утро, а он только и делал, что боялся приехать домой и увидеть лежащую около его кровати "клетку".

И что хуже? — спрашивал он себя. — Много непрочитанных сообщений или ни одного?

Всё утро он не мог присесть. Как, по всей видимости, и Эван. Они не спеша упаковали вещи и позавтракали, а потом покинули отель, потому что домовладелец стал стучаться в дверь и просить их освободить номер. По дороге домой они молчали. Ашер был занят тем, что смотрел в окно. Он уже скучал по тому пустому пляжу и телу Эвана, свернувшемуся калачиком рядом с ним. Он хотел вытянуть руку и схватить то, что было между ними. То чувство, которому он не мог дать имя и о котором разум отчаянно нашёптывал ему. Так близко, так близко.

Эван припарковался рядом с домом Ашера и последовал за ним по лестнице внутрь. Ашеру почти не хотелось заходить туда. Что если там Вивиан, которая пришла, чтобы узнать, почему он не отвечал на её звонки? Но в квартире было так же тихо и тёмно, как и до его отъезда. Он бросил свою сумку на диван, скинул куртку и встал посередине гостиной, не зная, что делать.

Эван смотрел на него, стоя рядом со входной дверью.

— Спасибо. За то, что поехал со мной, — Эван переступил с ноги на ногу, его руки были в задних карманах брюк. – Мы должны как-нибудь съездить туда ещё раз.

— Было бы здорово, — он пытался придумать, как удержать Эвана. Ему было ненавистно это чувство отчаяния и потребности в нём. – Но в следующий раз моя очередь платить.

Неуверенность в глазах Эвана угасла. Его улыбка стала несколько твёрже.

— Договорились. Ну так… увидимся позже?

Когда Ашер кивнул, Эван повернулся, чтобы уйти. Он остановился, уже было потянувшись к дверной ручке, но затем, помедлив, повернулся обратно.

— Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.

Ашер отчаянно пытался найти подходящие слова, но всё, что он смог сделать, это молча кивнуть.

Пожалуйста, не уходи.

Но Эван ушёл, и он снова остался стоять в одиночестве и вглядываться в темноту квартиры.

В каждом его движения сквозила вынужденность. Ашер взял сумку с пальто и отнёс их в спальню, целенаправленно отводя взгляд от прикроватного столика. Он тщательно распаковал вещи и убрал всю чистую одежду, а всю остальную забросил в корзину для грязного белья. Положил зубную щётку и остальные туалетные принадлежности в ванную. Затем задвинул сумку под кровать. Теперь не осталось и следа от его поездки.