— Нет. Я с ней давно не виделся.

— Это очень плохо, — Ромеро наклонила графики и что-то там записала. — За последнюю неделю я видела её несколько раз. Она приходила к миссис Хилтон.

Ашер остановился. Миссис Хилтон, мать Вивиан.

— Марисса здесь?

Доктор Ромеро подняла голову.

— Ну да. Она поступила сюда на прошлой неделе. Вивиан тебе не рассказывала?

Для Ашера Марисса была большей матерью, чем его собственная. Но не то чтобы он многого просил.

Он сжал челюсти.

— Наверное, это просто вылетело у неё из головы.

— Я думаю, тебе стоит пойти и поздороваться. К ней никто, кроме твоей мамы, больше не приходит, — доктор Ромеро закрыла папку, и на её губах появился намёк на улыбку. — Давай, выметайся отсюда. Твоё лекарство будет готово через двадцать минут.

Ашер поблагодарил её и вышел, а затем направился через всё здание к палатам.

Марисса заболела несколько лет назад, и с тех пор волчанка разрывала на части её почки. Всё это время она так и не продвинулась в очереди на трансплантацию. Единственным возможным донором из семьи мог быть Броди, но его кандидатуру отмели из-за того, что он пил и принимал наркотики. И это снизило первоначальный оптимизм врачей по поводу её состояния. А оно становилось всё хуже.

В её палате пахло хлопком, дезинфекцией и розами, которые, возможно, принесла Вивиан. Лежащая в постели Марисса выглядела уставшей, она без особого интереса смотрела телевизор. Ашер задержался в дверном проёме, ожидая, пока она заметит его. А когда она увидела его, её лицо сразу же просияло, и Марисса, улыбаясь, махнула ему рукой.

— Привет, милый. Какой сюрприз.

Вивиан говорила и выглядела, как она, что в одно и то же время причиняло боль и успокаивало. Он ссутулился и, шаркая ногами, подошёл к кровати.

— Если бы я знал, что вы здесь, то давно бы уже пришёл.

— Совершенно необязательно ездить в такую даль, со мной всё в порядке, — она взяла его руку и слегка пожала её. Смешно, она не выглядит так, как будто у неё всё в порядке.

— Твоя мама частенько заходит, чтобы составить мне компанию, да и Виви навещает меня, когда у неё есть свободное время.

— С Микки? — он не мог не спросить, сталь сквозила в его словах.

— Не-а, я его ещё не видела, — она негодующе поморщилась. — Что означает то, что он ей, скорее всего, не пара. Она никогда меня не знакомит с действительно плохими субъектами. А он ужасен, не так ли?

Он не знал, как ответить на этот вопрос. Стоило ли ему сказать о том, что Мик подходит Вивиан? Что она счастлива? Или он должен рассказать, как она пережидала в его квартире время, пока ей не поменяют замки, потому что слишком боялась того, что Мик может прийти за ней?

Ашер беспомощно взглянул на неё. Она вздохнула и похлопала его по руке.

— Ну ладно, неважно... Я не знаю, что творится в её голове относительно всех этих мальчиков. Но довольно об этом. Как у тебя дела, дорогой?

Кровать слегка заскрипела, когда он присел на её край.

— Нормально. Школа есть школа. Мне нравится моя квартира.

Она усмехнулась.

— Могу себе представить. Твоё собственное жилище... Ты всегда был независимым мальчиком, — Ашер не мог не почувствовать прилив гордости. Так он смог доказать, что он не нуждается в своей матери. Даже если бы она отказалась выдавать ему деньги, у него было достаточно сбережений и неплохая стипендия, которые помогли бы ему без особых трудностей доучиться в колледже.

Что же по поводу его матери... он чувствовал, что обязан спросить:

— Ну а как там мама?

— Всё по-старому, всё по-старому, — она взглянула на него. — Когда ты в последний раз звонил ей?

Ашер пожал плечами и отвёл глаза.

— Несколько недель назад.

Это правда. Он хотел поздравить её с днём Рождения, но она не ответила.

— Она, должно быть, была занята. Не смогла перезвонить.

Ему следовало уже к этому привыкнуть.

Марисса вздохнула. Она снова выглядела уставшей.

— Ашер... ты знаешь, что я нежно люблю твою маму, но я также хочу, чтобы ты знал, что я не считаю её действия в отношении тебя правильными. Я надеялась, что после смерти твоего отца вы станете ближе, но...

Все любили его отца, но только потому, что не знали его. Марисса слышала истории о нём от Ашера и, возможно, от его матери, но она ничего не видела своими глазами.

— Не беспокойтесь об этом, — теперь была его очередь сжать её ладонь. — Мы с мамой разные люди, только и всего. Я уверен, что у неё на то есть свои причины. Может быть, я слишком сильно напоминаю ей о папе.

Он не верил в свои слова.

И Марисса, похоже, тоже не верила.

— Нет. Я думаю, что ты напоминаешь ей о всех тех ошибках, что она совершила в своей жизни.

Она впилась в него уставшим взглядом. Внимательным. Знающим. Но не осуждающим, не испуганным. Его желудок перевернулся, и ему пришлось приложить усилия, чтобы его тело не охватила дрожь. Он больше не мог смотреть ей в глаза, поэтому, вместо этого, уставился на свои лежащие на коленях руки.

Она знает? Мама рассказала ей?

Марисса в кровати ещё немного сполза вниз.

— Нет, нет... Не переживай, — пробормотала она, находясь мыслями уже где-то далеко. — Я не собираюсь никому рассказывать. Ты хороший мальчик, Ашер.

Хороший мальчик. Он.

— Я знаю, что когда я уйду, то здесь у Виви останешься только ты, не так ли? — она положила свою ладонь на его.

Она сжала его руку, но её пожатие было едва заметным.

Он тяжело сглотнул, пытаясь отыскать свой голос.

— Вы не должны говорить такие вещи.

— Я бы снова хотела надеть своё красное платье, — её веки опустились. — Позаботься об этом.

Ашер знал, о чём идёт речь. Это облегающее платье выглядело на ней прекрасно. Она надела его на выпуск Вивиан и Ашера. В нём не было ничего необычного, но Марисса сказала, что это платье является её любимым, потому что оно было куплено ради такого особого случая.

— Я позабочусь об этом, — пробормотал он.

Он не хотел уходить, но дыхание Мариссы замедлилось, и, когда он мягко позвал её по имени, она уже спала. Он подтянул ей одеяло повыше, поцеловал её лоб и вышел из палаты.

Когда он сделал три шага по коридору, из-за угла вышла его мать и, увидев Ашера, встала, как вкопанная, и уставилась на него.

Когда он увидел её здесь, то снова разозлился. У Вивиан были свои идиотские причины не звонить ему и не говорить о том, что Мариссу положили в больницу, но какое оправдание было у неё? Его мать выпрямилась, и начала идти, полная решимости пройти мимо него без единого слова. Он поймал её за локоть.

— Ты могла бы сказать мне, что она здесь.

Она напряглась. Он отпустил её.

— Тебе могла бы и Вивиан рассказать об этом, — резко сказала она. — Если она этого не сделала, то на это были, вероятно, свои причины.

— Твои и её чувства в данном случае не играют никакой роли, верно? — прошипел он, стараясь не повышать голос. — Она была рада увидеть меня. Вот что только и имеет значение.

Они посмотрели друг на друга долгим и твёрдым взглядом, и она первая отвела глаза. Как и всегда.

— В любом случае что ты здесь делаешь?

Ашер медленно отступил. Она бы не стала извиняться. Было глупо полагать, что она бы извинилась.

— Я приходил на осмотр к доктору Ромеро.

Она стала нервно возиться с застёжкой своего кошелька.

— Ты болен?

Он хотел сказать ей «да, и это серьёзно», только чтобы посмотреть на её реакцию. В его груди что-то сжалось.

— А тебе не всё равно?

— Ты мой сын, почему мне должно быть всё равно?

— Потому что твои потуги быть похожей на нормальную мать слишком очевидны.

Обычно он не разговаривал с ней в таком тоне, но ему было больно. У него больше не осталось терпения на неё и Вивиан.

На этот раз его мать всё-таки посмотрела на него, в её глазах была жёсткость. Все говорили ему, что у него её глаза. И такие же тонкие и тёмные волосы. Он совершенно не походил на своего отца, и это было небольшим утешением.