Отнюдь не немая сцена «моя твоя не понимает» обрастала все новыми и новыми участниками. Мои спутники вытащили пистолеты. Я, чтобы никто не обвинил меня в учиненном безобразии и не заставил под дулом пистолета восстановить статус-кво, орал во весь голос, поливая конвоиров отборной бранью и требуя вернуть меня обратно. Наиболее смелые граждане из толпы пытались потрогать милицейские мундиры. Спешившиеся велосипедисты держали свои машины в руках, и это не позволяло толпе стать слишком густой и опасной.

Через пять минут такого странного стояния мы узнали, что в этом варианте тоже есть автомобили. Серебристый микроавтобус с красными полосками на боках лихо промчался среди уличных наездников и остановился рядом с нами. Из него выскочили здоровенные парни в клетчатых юбочках с винтовками в руках. Шустро оттеснив толпу, они окружили нас, взяли на мушку и отобрали у моих конвоиров оружие. Подъехал еще один микроавтобус. Под дулами винтовок нас попарно посадили в машины и повезли.

Все это безобразие, думал я, до первой порядочной лестницы. Только не надо нервничать. Плевать мне на моих незадачливых пленителей, сами напросились.

Район, в который нас доставили, отличался более современной архитектурой и плотной застройкой. По обилию машин (серебристые и золотистые микроавтобусы с боковыми линиями разных цветов) можно было догадаться, что дома вокруг административные. Уже с меньшей бдительностью, без винтовок наизготовку, нас ввели в солидное трехэтажное здание. В нем царила тишина. Наши спутники в юбках о чем-то заговорили с толстым типом, явно каким-то официальным лицом невысокого чина. Бочком-бочком я пробрался к идущей наверх лестнице и прислонился к ее перилам. Наверху тихо. Прекрасно, никто не встретит меня пулей. А тут, внизу? Тоже спокойно. Никто не успеет вскинуть винтовку. Да и зачем стрелять, если идиот-пленник рвется наверх? Другое дело – на улицу.

Я рванул. Конвоиры очухались поздно, к концу лестничного марша. Мне уже было плевать. Я бежал с полуприкрытыми глазами, стопроцентно уверенный в успехе, заранее думая, самому снять наручники или обратиться за помощью к отцу.

Дом не подвел, Лестница не подкачала. Возвращался я еще тише, чем уходил, а пробравшись в свою новую комнату, взялся выдумывать инструменты для снятия наручников. Зачем лишний раз убеждать отца в моей глупости?

А для самого себя я сделал кое-какие выводы. Эти, в форме, – мафия. Тут сомнений нет. Они знают о Ветре. Те, кто пытался засунуть меня в белые «Жигули», – «гвардейцы Кардинала». То, что один из них – южанин (предположительно – мусульманин), не так уж важно. Суть в том, что они не рискнули нападать в Доме. Знают, насколько это может быть опасно для нападающих. Интересный расклад получается. Поделиться с отцом, что ли?

Я еле успел расправиться с наручниками, как тут же меня позвали к телефону. Слегка заикающийся мужской голос сказал, что звонит по совету Бориса в связи со сценарием. Михаил Ильич (так звали звонившего) находился на Невском и был готов заехать через четверть часа. Конечно, если я сейчас отдыхаю, он готов навестить меня и на «Ленфильме»…

– Нет-нет, что вы! – «Ленфильм» был мне категорически противопоказан. – Я жду вас с нетерпением.

Пришлось обдумать, как должны выглядеть покои режиссера. Роскошь, роскошь, везде разбросаны видеокассеты. Интересно, кто из режиссеров так красиво живет? Да, еще нужны вещественные доказательства: крупное фото, где я стою в обнимку с Никитой Михалковым и Эльдаром Рязановым. Вешают режиссеры такие фото на стенку или…

В дверь зазвонили. Я решил положиться на интуицию. Судя по рассказу братца, Михаил Ильич из породы неудачников. Вряд ли он побывает когда-нибудь в гостях у настоящего режиссера. Такого обмануть – пара пустяков.

Невысокий плотный мужчина с какими-то неуклюжими, словно наклеенными усиками щеточкой примостился на самом краешке огромного кресла и восхищенно разглядывал комнату.

– Да садитесь вы нормально, чувствуйте себя как дома. – Я попытался выглядеть радушным хозяином. – Вот вам сок апельсиновый, журналы интересные. Вы же на английском читаете? Вот и хорошо. А я пока гляну ваше обоснование. Мало ли какие вопросы возникнут.

Заветная папка с покрытыми машинописью страницами, где, возможно, раскрывались все тайны Дома, перекочевала в мои руки. Я принялся за чтение.

Разочарование появилось на третьей странице. Для большей уверенности пришлось заглянуть в середину и в конец. Так и есть. Ни одной формулы или, на худой конец, графика. Чистой воды беллетристика. Дальше я читал по инерции, хотя и не без удовольствия.

Как сказал бы мой отец: «Факир был пьян, фокус не удался». Попытка обмануть Дом не прошла. Да и были ли у меня шансы на успех? Не приходилось сомневаться в искренности Бориса, назвавшего Михаила Ильича гением. Не исключено, что он и был гением. Но тогда, чтобы понять Дом, требовался гений в квадрате. Или в кубе? А может, и просто гений бы справился. Но не на нынешнем уровне развития науки.

Удивляло и восхищало другое. Мой гость, неуклюже сидящий в кресле и листающий «Ньюсуик», обладал незаурядными литературными способностями. Не знаю, насколько хорош был его слог, в этом я не специалист. А вот содержание… Михаил Ильич написал изумительный трактат о Доме. Знал он мало, очень мало, но отсутствие информации ему не помешало, скорее, пошло на пользу. Это была философско-романтическая легенда, настолько же красивая, насколько и бесполезная.

В самом начале автор сослался на восточный образ мышления, опирающийся на философию дзэн. Человек, приведя себя в определенное состояние (душевной гармонии, что ли?), мгновенно проникал мыслью в стоящую перед ним проблему и получал ответ в результате озарения, а не долгой мыслительной работы, основанной на логике. Опыт Японии и других бурно развивающихся стран Азии подтверждал действенность подобных методов и их применимость в науке. Михаил Ильич объяснил подобные чудеса тем, что отдельные личности умело подключались к Сфере Разума (следовали ссылки на Вернадского и других, неизвестных мне ученых). Далее автор отметал все попытки объяснить Дом с помощью инопланетян и жителей Атлантиды как банальные. Хотя не исключалось, что по древности Дом превосходит даже мифические Атлантиду с Лемурией.

Мой скромный гость пришел к выводу, что уже упоминавшаяся Сфера Разума может не только помогать людям в решении задач, но и награждать тех людей, кто совершил наиболее выдающиеся изобретения. Например: добывание огня, колесо и э-э-э… Жилище. Награда, разумеется, более чем царская, так как навеки распространяется на всех потомков. Дом – награда первому строителю домов. Она просто не может быть делом рук человеческих (или инопланетных), настолько велика сила создателя Дома. Только гипотетическому уникальному сверхсуществу по плечу подобное.

У меня зачесался язык задать пару вопросов. Наверное, потомки первого человека, добывшего огонь, владеют пирокинезом? Потомки изобретателя колеса катаются по свету на суперавтомобилях с вечными двигателями? А потомки первого человека, который догадался проложить дорогу?[1]

Я дочитал рукопись и рассказал о вариативной функции, якобы забытой Борисом.

– Отлично! – Михаил Ильич аж засиял. – Это четко относит возникновение Дома к самым диким временам. Животные – это тотемы. Явный первобытно-общинный строй. У каждого племени свой покровитель. Медведь там или лев… Орел, змея, лось…

– А если не животные, а какие-нибудь знаки, узоры?

– Из той же оперы. Магические символы.

Чувствовалось, что гость не прочь поговорить о кинематографическом Доме, но мне было не до разговоров. Интересный, конечно, он человек, Михаил Ильич, много мудрого может рассказать, и все-таки… Уж больно странное наследство мы получили. Не верю.