Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Глава 6

— О чем ты думаешь?

Вопрос всех семейных пар, всех тех, кто годами живет бок о бок с супругом, кто наблюдает за его поведением, кто, натолкнувшись на непроницаемое лицо, на глухую стену взгляда, не может удержаться от соблазна робко пробормотать:

— О чем ты думаешь?

Надо сказать, что мадам Мегрэ никогда не произносила этих слов, если чувствовала, что муж не спокоен, словно существовала зона, в которую она не имела права проникать.

После долгого телефонного разговора с Ла-Рошелью можно было расслабиться, ужиная в успокаивающе белой столовой их отеля с ее зелеными растениями, с бутылками вина и цветами на столах.

Казалось, никого не занимала чета Мегрэ, которая тем не менее не переставала быть в центре ненавязчивого внимания с оттенком восхищения и уважения.

Теперь — вечерняя прогулка. Где-то далеко в небе слышались раскаты грома, и в неподвижном воздухе время от времени проносились непродолжительные порывы ветра.

Словно по привычке, супруги пришли на улицу Бурбонне, где свет горел лишь в одном из окон второго этажа, в комнате толстой мадам Вирво. Малески отправились на прогулку или в кино.

Первый этаж погрузился в темноту и тишину. Мебель вновь стояла на своих местах. Элен Ланж умерла.

Несомненно, в один прекрасный день содержимое этого дома будет свалено в кучу на тротуаре и какой-нибудь веселый аукционист будет распродавать с молотка то, что обрамляло существование дамы в лиловом.

Увезла ли Франсина с собой фотографии? Маловероятно. Также маловероятно, что она кого-нибудь пришлет за ними. Их продадут вместе со всем остальным.

Супруги уже подошли к парку, где волею судьбы почти всегда заканчивались их прогулки, когда мадам Мегрэ задала свой вопрос:

— О чем ты думаешь?

— Я полагаю, что Лекёр отлично расследует это дело, — ответил муж.

Вопросы, которые внезапно, один за другим, задавал комиссар из Клермон-Феррана, не давали Франсине времени подумать, они были достаточно хороши для того, чтобы привести ее в замешательство. Он извлек почти все возможное из сведений, оказавшихся в его распоряжении, добился результатов, которые послужат основой для дальнейшего расследования.

Почему все же Мегрэ не был полностью удовлетворен? Вполне возможно, он повел бы беседу иначе. Два человека, даже если они используют один и тот же метод, действуют неодинаково.

Но речь шла не о методе. В глубине души комиссар завидовал своему коллеге, его уверенности в своих силах.

Для Мегрэ, например, дама в лиловом была не только жертвой убийства, не только особой, ведущей определенный образ жизни. Он начал узнавать ее ближе и невольно пытался углубить это знание.

Во время прогулки он то и дело мысленно возвращался к истории двух сестер, в то время как Лекёр, ни о чем не тревожась, бодро ехал на встречу со следователем.

Что реального узнает об этом деле сидящий в служебном кабинете следователь, когда все живое будет выхолощено сухими, размеренными фразами официальных рапортов?

Две сестры в поселке на берегу Атлантического океана, в лавке, расположенной возле церкви. Мегрэ знал такие поселки, жители которых работают и на земле, и на море. Четверо или пятеро фермеров там имеют настоящие садки для разведения устриц и мидий.

Комиссар видел перед собой женщин, старых и молодых, в том числе и маленьких девочек, встающих на заре, а иногда и ночью — в зависимости от часа прилива. Они носили толстые фуфайки и старые мужские куртки, были обуты в резиновые сапоги.

Они собирали устриц на отмелях песчаного берега, в то время как мужчины занимались мидиями, налипшими на ветви, которые поддерживали колышки.

Большинство девочек не заканчивали и начальную школу, да и мальчики тоже не преодолевали этот барьер, — во всяком случае, в ту пору, когда сестры Ланж жили в поселке.

Элен была исключением. Она ходила в городскую школу и получила образование, позволившее ей работать в конторе.

Эта барышня утром уезжала на велосипеде, а вечером возвращалась.

А ее сестра? Пусть позже, но разве не справилась с трудностями?

«Они обе в Париже… Их больше не видно в родном краю… Они нас презирают…»

Их бывшие подруги по-прежнему собирали по утрам устриц на отмели и наполняли садки для мидий. Они вышли замуж и растили детей, игравших, в свою очередь, на церковной площади.

Элен Ланж добилась цели благодаря холодному расчету. Будучи еще совсем молодой, она отказалась от той жизни, что была для нее предназначена, и наметила себе другой путь, избрав для себя мир, который раскрывали перед ее глазами некоторые писатели-романтики.

Бальзак был слишком груб для нее, слишком близок к Марсильи, к семейной лавке и к садкам для мидий, которые нужно брать мерзнувшими на утреннем холоде руками.

Франсина тоже ускользнула, хотя и на свой лад. После того как в пятнадцать лет какой-то шофер такси лишил ее девственности, она не видела причин беречь свое привлекательное, упругое тело. А раз так — почему бы ей, оставшись наедине с мужчиной, не пустить в ход соблазнительную улыбку?

Разве они не преуспели, каждая по-своему?

Владелица дома в Виши обладала солидным счетом в банке, и младшая сестра, возвратившись в родные края, демонстрировала свои пышные формы в лучшем салоне красоты города.

Лекёр не испытывал потребности жить с ними, понимать их. Он устанавливал факты, делал из них выводы и не мучался потом угрызениями совести.

В эти две жизни вмешался мужчина, тот, которого никто не знал в лицо, но он находился здесь, в Виши, — в номере своего отеля, на аллее парка, в зале «Казино», да где угодно.

Этот человек убил. Его преследуют. Он не может не считаться с тем, что полиция, располагающая огромными возможностями, постепенно приближается к нему, и круг будет сужаться до тех пор, пока однажды на его плечо не ляжет чужая равнодушная рука.

У него тоже была своя жизнь. Когда-то он был ребенком, потом молодым человеком, влюбленным, возможно женатым, ибо незнакомец, заходивший раз или два в неделю на улицу Нотр-Дам-де-Лоретт в Париже, оставался там не более часа.

Элен исчезала и вновь объявлялась в Ницце, в одиночестве, и казалось, что она хотела раствориться в безымянной толпе.

31
{"b":"24838","o":1}