У причала покачивались лодки. Прыгнув в одну из них, Джоанна оттолкнулась и опустила весла в воду. Осталось только дождаться, чтобы проходящий мимо катер поднял волну и перевернул лодку. Сделав пару гребков, она предоставила суденышку полную свободу. Была ли я когда-нибудь счастлива? В школе? Как покраснела от злости Вики Коул, когда Марти Расселл пригласил на свидание не ее, а меня! Приятно знать, что ты самая красивая! Интересно, где они теперь? Может, в эту самую минуту Вики тоже дрейфует в какой-нибудь лодке, размышляя, что стало со мной? В колледже было неплохо. Первый год в Нью-Йорке – вообще отлично. Потом – то лучше, то хуже. Но так ужасно, как сейчас, не было никогда. Смертельная скука, постоянное нервное напряжение и споры с Билли. Все надоело: вечно ноющий сынишка, зануда Тед, дурацкий отпуск… который должен был спасти от скуки. Может, свеситься через борт и упасть в воду? Приятнее, чем сунуть голову в духовку, в такую-то жару. Родители поплачут и устроят пышные похороны, как полагается. Тед отлично справится без меня. Не пройдет и двух лет, как он женится на противной жирной корове из Бронкса, которая раскормит его по своему образу и подобию и сделает счастливым.
Гребя обратно к причалу, Джоанна увидела, что муж с сыном стоят у кромки воды и ловят мелких рыбешек в привязанную веревкой молочную бутылку с кусочками хлеба. Они даже не заметили ее отсутствия.
– Я сегодня ходила к Джею Уолтеру.
– Да?
– Напомнить о себе, узнать насчет работы.
– И что?
– Пока ничего.
– Этого следовало ожидать. Времена тяжелые. Я же тебе говорил, что мне урезали зарплату.
– Но они будут иметь меня в виду.
– Джоанна!
– Что ты бесишься?
– Давай подсчитаем. Сколько ты там зарабатывала? Сто семьдесят пять в неделю? Чистыми получается примерно сто тридцать. Почем сейчас домработницы?
– Сотня.
– Если повезет. Остается тридцать долларов. Двадцатка на ланчи, проезд и кофе. Твой доход составит десять долларов в неделю. А еще надо покупать одежду, в которой не стыдно прийти в офис – хотя бы одну блузку или юбку в месяц. Не хватает.
– Дело не в деньгах.
– В них тоже. Слишком накладно.
– Мне нужна работа.
– А ребенку нужна мать. Черт, Джоанна, потерпи еще пару лет! Ты хочешь испортить ему детство?
В остальных вопросах Тед проявлял гибкость – даже большую, чем другие отцы семейств. Он гулял с Билли в парке, иногда готовил еду – что-нибудь незатейливое, из холостяцкой жизни. Тед уделял ребенку и домашним делам значительно больше времени, чем его собственный отец и мужчины того поколения. Но когда дело касалось трудоустройства жены, он был, по выражению Билли, упрямее Фреда Флинтстоуна.
Стоило Джоанне заикнуться о работе, как он переводил разговор на другое.
– Давай лучше забацаем второго ребенка?
– Я ложусь спать. Начинай без меня.
Джоанна планировала хозяйство, ездила за покупками, готовила еду, покупала одежду, водила Билли в садик и бог весть куда еще. Играла в теннис. Время шло, хоть и медленно. Ей исполнилось тридцать два, а Билли шел четвертый год. Больше всего она любила сына, когда тот спокойно засыпал и не морочил голову из-за неправильного арахисового масла.
Пытаясь разобраться в себе, она выискивала в журналах статьи о подобных проблемах. Я не чудовище. Сидеть дома с ребенком тяжело и утомительно, и не для меня одной. Живя в центре Нью-Йорка, они с Тельмой и Эми оставались провинциальными клушами, которые общаются на площадке и смотрят, как растут их дети, а потом идут пить чай и готовить бараньи отбивные мужьям.
Тед знал, что Джоанна не смирилась, и искренне верил, что помогает жене, взяв на себя часть домашних дел. Он обсуждал это со своим приятелем Марвом из «Ньюсуик», который сказал, что у него в семье тоже не все гладко, как и у всех знакомых. Марв с женой решили переехать за город – начать все сначала. Глава рекламного отдела Джим О’Коннор, продержавшийся в браке двадцать пять лет, гуру семейной жизни, от которого уже в полдень разило виски, задумчиво изрек:
– Женщина есть женщина.
Тед с Джоанной почти не ссорились. Просто в отношениях появился холодок. Она порой злилась, отказывалась от секса под предлогом усталости, он отвечал той же монетой. У остальных дела обстояли не лучше. Как-то он позвал на ланч стоматолога Чарли – они впервые встретились без жен и говорили не о детях. Тед признался, что у них с Джоанной не ладится. Чарли понимающе кивнул. Стоматологи – уважаемые люди, достойные доверия. Чарли выдал рецепт: он уже два года трахает свою медсестру – прямо в зубоврачебном кресле. Временные пломбы – временные чувства…
На этом фоне их брак выглядел ничем не хуже других. Наверное, это моя вина, что она отдалилась, размышлял Тед, у меня постоянно одна работа на уме. Джоанна по-прежнему красавица. Нам нужен второй ребенок. Это нас сблизит, как рождение Билли. Лучше не тянуть. Я, Джоанна, Билли и еще одно чудесное маленькое существо. Тед уже представлял себе большую крепкую семью, как на рекламной картинке. Первые несколько лет были трудными, однако со временем станет легче, у них ведь уже есть опыт. Через пару лет малыши подрастут, и у него будет потрясающая семья: очаровательная жена, прелестные детишки. Он создаст идеальный мир, свою вселенную, в которой все будет вращаться вокруг него – мужа, отца. Эта выстроенная собственными руками империя позволит ему забыть о собственной непривлекательности, о неодобрении родителей, о долгих годах, когда он искал свое место.
Тед обманывал себя, строя замки из песка.
– И скатерть с Чарли Брауном.
– Да, Билли.
– И шляпы, как у Ким. У всех клоунские, а у меня – королевская.
– Хорошо.
– Запиши, мамочка, чтобы не забыть.
– Есть. Скатерть с Чарли Брауном, шляпы.
– У меня – королевская.
– Да, я записала. Видишь букву «ка»? Это и есть «королевская».
– А торт будет?
– Конечно. Он уже в списке.
– Покажи. На какую он букву?
– Вот. На «тэ».
– С Микки-Маусом?
– Не знаю, делают ли в «Баскин Роббинс» торты с Микки-Маусом.
– Пожалуйста, мам! Я люблю Микки-Мауса. Он мой самый любимый.
– Я спрошу. Если нет, попытаем счастья в «Карвел». А может, лучше Дональд Дак?
– Он хороший, но Микки-Мауса я люблю больше.
– Я уже слышала.
– Мне будет четыре года, мам. Правда, я уже совсем большой?
На праздник должны были прийти друзья Билли по садику – целая цирковая труппа. Билли ходил на их дни рождения, а теперь они придут к нему. Джоанна с сыном обсуждали меню. По мнению Билли, фантастическая вечеринка не могла обойтись без пиццы, лимонада и торта из мороженого. Торт с Микки-Маусом заказали в кондитерской «Карвел», Джоанна нашла крошечные корзиночки для малюсеньких конфеток (однажды на работе ей пришлось организовывать торжественный ужин для сотни директоров и их жен в «Радужном зале»). Она купила совсем большому мальчику подарок от папы с мамой – гигантский конструктор «Тинкер Той», нашла скатерть и одноразовые тарелки с Чарли Брауном, и в одно прекрасное апрельское воскресенье к ним ворвался десяток малявок, которые в считаные минуты перевернули вверх тормашками весь дом. Тед стоял наготове с тряпкой. Все прошло гладко, если не считать, что малышка Мими Аронсон забыла упомянуть о своей аллергии на шоколад и покрылась пятнами. Вместе с ней пошла пятнами Джоанна Крамер.
– Тед, давай ты поиграешь с машинкой в другой раз. Мы убираем.
– Я просто посмотрел. Что ты психуешь?
– Одиннадцать часов. Я спать хочу.
– Ложись, я сам закончу.
– Нет, ты не умеешь убирать.
– Ну, я же не уборщица.
– Конечно, для этого есть я.
– Джоанна, подумай о хорошем. Праздник прошел замечательно.
– Еще бы, я с ног сбилась.
– Послушай…
– Думаешь, все это появилось по мановению волшебной палочки? Корзиночки и тарелки с Чарли Брауном? Я убила на этот гребаный праздник три дня!