Днем позже он сидел во время перерыва на ступеньках библиотеки на Сорок второй улице и ел мороженое, в десятый раз сравнивая цены на кроватки в универмагах «Лорд и Тейлор» и «Сакс». Внезапно маячившее на задворках сознания беспокойство обрело четкую форму. Это был страх. Он боялся, что Джоанна умрет. Или что-то случится с ребенком. Или с ними все будет в порядке, а умрет он сам. Он тревожился, что мало зарабатывает и не сумеет обеспечить малыша всем необходимым; что возьмет его на руки и уронит; что ребенок родится слепым, умственно отсталым, хромым, одноруким или одноногим, с четырьмя пальцами или в пятнах; боялся, что не оправдает ожиданий и будет плохим отцом. Джоанну он в свои опасения не посвящал.

Тед решил уничтожить эти страхи в зародыше. Он уподобится богу, возьмет все в свои руки, не оставив на волю случая или невежества ни единой мелочи, и станет самым предусмотрительным, самым ответственным отцом в мире. Он не пропустил ни одного занятия. Словно супермен с рентгеновским зрением, он видел положение плода и все, что происходит внутри Джоанны. На девятом месяце, когда жене стало совсем невмоготу, он поддерживал ее, чем только мог. По его настоянию они ежедневно занимались дыхательными упражнениями.

На последнем занятии им показали документальный фильм о естественных родах. В аудитории сидели всевозможные будущие отцы и животы разнообразной формы. Тед чувствовал родство с этими людьми и улыбался им, как старым друзьям. Фильм закончился, а вместе с ним подошел к концу и курс. Образцовый будущий отец Тед Крамер был готов к рождению ребенка.

– Ты расстроишься, если у меня не получится?

– Как это?

– Ну, я недавно говорила с женщиной, которая не смогла родить сама. Она чувствует себя виноватой.

– У тебя получится, не беспокойся, милая. Ты сможешь.

– Ладно.

Только не умирай, Джоанна. Тед не произнес это вслух. Он не хотел пугать жену или вытаскивать на поверхность свои страхи.

Им казалось, что они все рассчитали. Звонок Джоанны застал Теда за рабочим столом в офисе – каких-то десять минут на такси. Однако все с самого начала пошло не по плану. Он не думал, что схватки начнутся столь внезапно и будут такими сильными. Когда он вбежал в квартиру, жена корчилась от боли на полу.

– Господи!

– Тед, мне плохо…

– Боже!

Все, чему учили на курсах, вылетело из головы. Он прижимал Джоанну к себе, пока боль не утихла. Схватил приготовленную заранее сумку – хорошо, что не отпустил таксиста, – и они помчались в больницу.

– Я этого не вынесу…

– Все будет хорошо, милая. Дыши.

– Нет.

– Ты сможешь, Джоанна. Пожалуйста, дыши.

Она постепенно поймала правильный ритм дыхания, и боль утихла.

– Прошло.

– Милая, когда снова схватит, старайся дышать глубже.

– Наверное, пусть лучше обезболят.

На углу Семьдесят девятой улицы и Парк-авеню начиналась пробка.

– Мы не можем ждать! – закричал он водителю.

– Что я могу сделать, мистер?

Тед выскочил из машины.

– Чрезвычайные обстоятельства! Мы спешим! У нас схватки!

Выбежав на середину дороги, он направлял и расталкивал автомобили, точно взбесившийся автоинспектор.

– Черт, уберите этот грузовик! Дайте проехать!

Закаленные нью-йоркские водители удивлялись при виде маньяка, но слушались. Это был момент славы. Он превратился в героя, спасающего беременную жену от нью-йоркской дорожной пробки. Они помчались дальше, таксист по настоянию Теда сигналил.

– Поезжай на красный, я заплачу!

Звездный час длился недолго. Когда приехали в больницу, Джоанну увезли наверх, а Тед остался один в приемной, бывший герой. Теперь за все отвечали другие, и сейчас ей брили лобок.

– Это недоразумение, – сказал он медсестре. – Я должен быть со своей женой.

– Вас позовут.

– Когда?

– Через двадцать минут, мистер Крамер.

– Они могут оказаться решающими.

– Да, мы знаем.

Кроме него в приемной сидел крепыш лет тридцати пяти, откинувшийся на спинку кресла с таким невозмутимым видом, точно смотрел телевизор у себя в гостиной.

– В первый раз? – повернулся он к Теду.

– Вам действительно это интересно? – вскипел Тед.

– Послушай, друг, я всего лишь спросил…

– Извините. Да, это мой первый ребенок, – улыбнулся своей горячности Тед.

– А у меня – третий.

– Самое страшное – ждать. Как раз когда хочется быть ближе – ее забирают.

– Скоро все закончится.

– Предполагалось, что я буду с ней. Мы готовились к естественным родам.

– Молодцы.

– А вы?

– При всем уважении, это чушь. Ее вырубают, она ничего не чувствует, и вы получаете своего ребеночка без лишних мучений.

– Это примитивный взгляд.

– Думаешь?

– А вы не хотите помочь своей жене?

– Я и буду ей помогать. Когда их выпишут: в любое время суток, днем и ночью.

Что тут скажешь? Тед уверял себя в правильности осознанного выбора, опытный папаша оставался при своем мнении. В конце концов Теду разрешили подняться в родильный зал, где Джоанна якобы не могла обойтись без его помощи. По дороге он мысленно прошелся по списку задач: следить за частотой и продолжительностью схваток, не забывать о дыхании, отвлекать разговорами, промокать лоб, увлажнять губы. Я все сделаю как надо. У меня нет времени бояться.

Когда Тед вошел в палату, Джоанна корчилась от боли. Он попытался напомнить ей, как правильно дышать, и она его послала. Женщина на соседней кровати ругалась по-испански. Сестра отодвинула его в сторону. Он представлял все совсем по-другому.

Наконец появился доктор Фиск: высокий красавец с густой гривой белокурых волос.

– Подождите в коридоре, – бросил он Теду.

Через несколько минут врач вышел, и медсестра позвала Теда в палату.

– Уже скоро, – сообщила она. – При следующих схватках начинаем тужиться.

– Как ты, солнышко? – спросил он у Джоанны.

– Ужасно.

Вновь начались схватки; он поддерживал Джоанну, которая тужилась изо всех сил, и вдруг в отверстии показалось темное пятнышко – головка ребенка. Вот оно – великое таинство рождения. Наивно думать, что от тебя что-то зависит. Потрясающе!

– Мистер Крамер! – окликнул его доктор Фиск. – Сейчас будем принимать роды.

Тед поцеловал вымученно улыбнувшуюся Джоанну и вышел с ним в другую комнату.

– Делайте как я, мистер Крамер.

Повторяя за врачом, Тед тщательно вымыл руки, надел голубой халат. Постоял, глядя в зеркало на внешние атрибуты игры, и окончательно понял, что не может повлиять на ход событий. И тогда ему стало по-настоящему страшно.

– Готовы?

– Надеюсь, да.

– В обморок не рухнете?

– Нет.

– Знаете, когда отцов только начали пускать в родовые палаты, появилась теория, что мужчина, увидевший, как рожает его жена, может временно превратиться в импотента.

– Неужели?

– Он испытывает не то потрясение, не то чувство вины, что причинил жене такие страдания, и половой член отказывается выполнять свои функции.

Ему что, больше поговорить не о чем?

– Доказательств пока нет, но наводит на размышления, правда?

– Не знаю.

– Пойдемте, мистер Крамер. Не вздумайте падать в обморок или становиться импотентом, – усмехнулся доктор Фиск.

Теду было не до шуток. Он с каменным лицом вошел в палату, где лежала утратившая всякое достоинство Джоанна, словно подготовленная к странному языческому ритуалу: наполовину прикрыта простыней, ноги подняты и расположены на специальных подставках. Ее окружала толпа: врачи, медсестры, студенты, которые пришли поглазеть на Джоанну с задранными ногами.

– Так, Джоанна, тужьтесь по команде, а затем расслабляйтесь, – велел доктор Фиск.

Тед обрадовался: они проходили это на курсах и тренировались дома.

– Мистер Крамер, встаньте рядом с женой. Можете смотреть сюда. – Акушер указал на зеркало над столом.