Руководители мятежа со всей энергией старались удержать инициативу в своих руках. Голицын и Басманов отправили с тайной миссией к столичным боярам, противникам Годуновых, нескольких знатных лиц, желая привлечь на свою сторону думу и население Москвы. Мятеж под Кромами обнаружил, что в рядах армии резко усилился процесс разложения. Восстание помещиков юга фактически привело к распаду дворянского ополчения, а это оказало огромное влияние на весь ход гражданской войны в России. Главные вожди переворота не спешили на поклон к самозванцу. Имея в распоряжении многотысячную армию, они имели все основания считать себя хозяевами положения. Лжедмитрий, понимая это, сделал все возможное, чтобы не оказаться в западне. По свидетельству поляков, в походе на Москву он, не доверяя войску бояр Голицыных и Басманова, приказывал ставить это войско в полумиле от себя, а иногда на расстоянии мили, а около самого Лжедмитрия при остановках и в пути до самой столицы находились поляки, которые ночью «ставили караул по сто человек».

Настроения в лагере под Кромами отличались неопределенностью и изменчивостью. Когда среди ратников неожиданно распространился слух, что царь бежал в Польшу, что он не истинный Дмитрий, а «смутивший всю землю злой дух», Голицыны и другие бояре, унимая их, много слов не тратили, словно предлагали ратникам молча дождаться конца.

На пятый день после переворота в Путивль прибыл брат В. В. Голицына князь Иван в сопровождении нескольких сотен дворян, стольников и «всяких чинов людей», представлявших дворян разных уездов и городов. Голицын поносил Бориса Годунова бранными словами, клялся в вечной верности «прирожденному» государю и призывал его немедленно идти в Москву, дабы занять престол. Лжедмитрий, видимо, не слишком доверял словам Голицына и не спешил в Кромы. Через несколько дней после переворота он прислал туда князя Б. М. Лыкова, который привел к присяге полки. Голицын был пожалован им в «великие дворецкие». Дождавшись в Туле делегации московских «великих» бояр во главе с князем Ф. И. Мстиславским, Лжедмитрий отправил в столицу особую боярскую комиссию, которую формально возглавлял Голицын, но фактически главными доверенными лицами самозванца в московской комиссии стали члены путивльской «воровской» думы князья В. М. Мосальский-Рубец и Б. Сутупов. Вместе с комиссией в Москву был направлен П. Ф. Басманов с отрядом служилых людей и казаков. Как только она прибыла в столицу, комиссия приступила к исполнению приказа Лжедмитрия о физическом уничтожении царской семьи. После казни Федора Борисовича и его матери В. В. Голицын велел созвать перед домом народ и, выйдя на крыльцо, объявил «миру», что царица и царевич от страха «испиша зелья и помроша, царевна же едва оживе». Новые власти постарались утвердить официальную версию смерти молодого царя и царицы.

Близких отношений между Голицыным и Лжедмитрием не сложилось, и потому в мае 1606 года он участвовал уже в свержении самозванца и сразу перешел на сторону царя Василия Шуйского. Весной 1608 года вместе с боярином князем Д. И. Шуйским он в качестве второго воеводы возглавлял войско, которое дважды разбил воевода Лжедмитрия II князь Р. Ружинский, и бежал с поля боя под Болховом. Понимая, что Василию Шуйскому не по силам справиться с бедственным положением страны, Голицын начал отдаляться от него. В 1610 году неожиданно умер племянник царя, боярин князь М. В. Скопин-Шуйский, талантливый воевода и надежда народа и патриотически настроенной части дворянства. Загадочная кончина Скопина оказалась роковой для не любимого всеми царя. По словам С. М. Соловьева, «его смертью порвана была связь русских людей с Шуйскими». Первым начал громко требовать свержения царя П. Ляпунов, уже искавший замену государю-неудачнику. Подняв восстание против Шуйского в Рязани, он стал устанавливать связь с Лжедмитрием II, бежавшим к тому времени из Тушинского лагеря в Калугу, и одновременно вступил в переговоры с умным и честолюбивым соперником Шуйского – В. В. Голицыным. Последний затем принял участие в низложении Шуйского и, по мнению русского историка С. Ф. Платонова, стал восьмым членом семибоярщины. Его имя называлось в числе кандидатов на трон, но в конце концов большинство из московских бояр склонилось в пользу польского королевича Владислава: они обратились к его отцу королю Сигизмунду III, осаждавшему в то время Смоленск, и просили его дать своего сына Владислава на московский престол с тем, чтобы тот правил Московским государством при участии Боярской думы и земского собора. Для того чтобы просить Сигизмунда дать сына на московский престол, а Владислава просить принять этот престол, в Москве было снаряжено чрезвычайное, «великое» посольство. Коронный гетман С. Жолкевский, появившийся тогда в Москве с крупным польским отрядом, занявшим Кремль, и, по сути, ставший параллельной властью в столице, постарался, чтобы главными послами к королю были отправлены самые знатные люди, митрополит Филарет и князь В. В. Голицын. Таким образом, опасные для Владислава соперники были удалены из Москвы. Жолкевский уговорил бояр поставить Голицына во главе посольства, а Филарет должен был ехать под Смоленск представителем всего православного духовенства. Когда послам стало ясно, что Сигизмунд сам желает получить московский трон, Голицын и Филарет отказались поддержать эту идею и были взяты под стражу, а затем увезены в Польшу и провели несколько лет в тюрьме до размена пленных в 1618 году. 25 января 1619 года в Вильно по дороге на родину Василий Васильевич Голицын скончался.

Василий Васильевич Голицын – личность во многом загадочная и неоднозначная. За 35 лет до того, как императору Всероссийскому Петру Алексеевичу был определен титул «Великий», так, Великим, называли князя Голицына.

Он служил Отечеству и престолу более тридцати лет. Вот лишь перечень его должностей и званий: государев стольник и чашник, государев возница, главный стольник, боярин царя Федора Алексеевича, начальник Посольского приказа, дворовый воевода и, наконец, «царственныя государственныя Большия печати сберегатель, наместник Новгородский и ближний боярин».

После того как Петр I заточил царевну Софью в монастырь, ее «правая рука» князь Василий Васильевич был лишен чинов, званий и имущества (но не княжеского достоинства) и сослан в дальние северные города.

Современники Василия Васильевича – как друзья, так и недруги – отмечали, что он был необыкновенно талантливый государственник. Именитый русский историк Василий Ключевский называл князя «ближайшим предшественником Петра». Похожих взглядов придерживался и Алексей Толстой в своем романе «Петр I». Чем же отметился в Истории этот представитель именитейшего рода Голицыных?

Младший из трех сыновей боярина князя Василия Андреевича Голицына и Татьяны Ивановны Стрешневой, которая принадлежала к не менее известному княжескому роду Ромодановских, он родился в 1643 году. К этому времени его предки уже несколько веков служили московским государям, занимали при царском дворе высокие должности, неоднократно были жалованы поместьями и почетными чинами. Княжичу Василию было девять лет, когда его отца не стало. Воспитанием его занималась мать, благодаря которой он получил необыкновенное по тому времени образование. С детства Татьяна Ивановна готовила сына к государевой службе на высоких должностях, и делала она это старательно, не жалея ни средств на знающих наставников, ни времени. Молодой князь был начитан, свободно разговаривал на немецком, польском, греческом, латинском языках, хорошо знал военное дело.

В 1658 году, достигши пятнадцати лет, В. Голицын благодаря своему происхождению, а также родственным связям, попал во дворец к государю Алексею Михайловичу, прозванному Тишайшим: он вступил стольником на придворную службу. Василий прислуживал за государевым столом, сопровождал царя в поездках, участвовал в придворных церемониях и выполнял другие незначительные поручения. Почти двадцатилетняя служба стольником позволила образованному и умному юноше стать свидетелем важных событий и впоследствии принять деятельное участие в государственных преобразованиях.